Аномалия - Денис Бурмистров

Кто-то мягко дотронулся до его ноги, словно мехом провел. Сердце ухнуло вниз, на загривке поднялись дыбом волосы. Одним движением, которому позавидовал бы иной гимнаст, Виктор вскочил на кровать, выхватывая из ножен чудом оказавшийся в руках нож.

На полу, у самой кровати, смирно сидел здоровый полосатый кот, спокойно взирая на застывшего у стены человека зелеными глазищами.

Виктор облизнул враз пересохшие губы.

– Ты откуда взялся? – спросил Куликов, опустив нож.

Полосатый пришелец махнул хвостом, развернулся и прыгнул в кресло, где принялся меланхолично вылизываться.

– То есть вот так, да? – Виктор озадаченно сел на кровать, почесал затылок. Кот изогнулся, потягиваясь, и свернулся, укладываясь на куртке Виктора. Эта живая мохнатая шапка на удивление уютно вписывалась в интерьер.

Подавив желание выгнать нахального гостя, Виктор положил нож на место, нарочито громко взбил подушку, на что кот даже ухом не повел, и лег на кровать.

– Ладно, значит, спать будем, – Куликов протянул руку и выключил ночник. И тут же включил его, не спуская глаз с животного.

Но кот никуда не исчез, лишь недовольно приоткрыл глаза и перевернулся на другой бок.

– Спокойной ночи, – буркнул Виктор, выключил свет и, повернувшись носом к стенке, попытался уснуть. Получилось не сразу, мысли в голове медленно приобрели текучесть, становясь эфемерными. Сон свинцовой тяжестью сомкнул веки, раскрывая человеку черную бездну, тень забвения смерти. Мысли растаяли бесследно, и Виктор уснул, не видя сновидений.

– И что, кот вот так и пропал? – спросил Борхес.

– Да. Как он вышел, не знаю. Может, там лаз есть где-то, он туда-сюда и шастает? – Виктор покачал головой, натягивая на руки стрелковые перчатки, подаренные Торпедой.

Полдень в Медузе. Несмотря на облачность, тут небо всегда остается ясным и чистым, хотя может идти проливной дождь. Но неизменно днем – глубокая синева, ночью – яркие звезды. В любую погоду.

Они сидели на поваленном дереве возле покосившегося рекламного стенда, на котором улыбающаяся девушка рекламировала сотовый телефон. Время не пощадило бумагу, половина лица девушки была сморщена от непогоды, превращая улыбку в кривой оскал.

Инсайдеры находились практически в центре города, между фонтаном, городским парком и стеклянным куполом цирка. Вокруг возвышались старинные дома пушкинских времен, в какой-то момент из развалюх превратившиеся в престижные. Эти дома высотой не превышали трех этажей, со всех сторон их поджимали многоэтажки. Но тем не менее печать всеобщей разрухи будто не коснулась этих стен с причудливыми вензелями из гипса, этих пузатых колонн и атлантов, поддерживающих черепичные крыши. Словно само время жило в этих домах, следя за сохранностью многовековых строений.

Куликов с чувством глубокой досады окинул взглядом знакомые места. Вот цирк, в который его водил в детстве отец. Судя по афише, в день катастрофы в цирке выступал известный укротитель с дрессированными пантерами и медведями. Напротив цирка расположен круглый фонтан. Сейчас из-за деревьев он плохо виден, покрытые керамической плиткой стенки и внутренняя чаша обросли пожухлым вьюном, сливаются с желтой травой, выбивающейся из разломов асфальта. Виктор помнил, как вокруг него собирались веселые горожане в День Города. Воду подсвечивали снизу несколькими мощными прожекторами разных цветов, струи били вверх с меняющейся частотой. Конечно, до феерии Петродворца этому одинокому фонтану было далеко, но радости он дарил ничуть не меньше. Особенно детворе, кидающей в голубую воду монетки на счастье.

Торпеда что-то записывал, положив блокнот на лежащий на коленях рюкзак. Он делал пометки в старательно выведенной таблице, потом ручкой ставил какие-то цифры себе на запястье. Судя по выражению лица, что-то ему в расчетах не нравилось.

– Что он все высчитывает? – вполголоса спросил у Борхеса Виктор.

– Есть одна формула, по которой теоретически возможно просчитать движение перемещающихся ловушек. Честно говоря, я не очень-то ей доверял, пока Торпеда не показал все в деле. По самым точным подсчетам Института, которые все же очень примерные, в Медузе около пятидесяти видов ловушек. Где-то два десятка из них являются «мерцающими», то есть появляющиеся и исчезающие в одном и том же месте, но с перерывом где-то в день-два. Эти ловушки просчитать проще всего, главное, отследить момент появления. Далее, есть около десяти видов ловушек спонтанного движения, например знакомые тебе «качели». То есть они стоят на месте, пока кто-нибудь не попадется. Видимо, сила инерционного движения в них столь велика, что после работы с объектом они перемещаются на произвольное расстояние в произвольном направлении. Их просчитать возможно, но трудно, так как неизвестно, кто и где последний раз в такую ловушку вляпался. Пока все понятно?

– Да вроде.

– Итак, у нас остается около тридцати так называемых блуждающих ловушек, у которых есть несколько маршрутов и мест остановок. Именно это и есть те самые, которые мы закладываем в формулу. Смотри, – Борхес вытащил нож и начертил им на земле круг: – Представь, что это Медуза. Теперь вот так, – инсайдер разделил круг крестом в центре на четыре равные части, – это стороны света. Они взяты за ориентиры, что вполне понятно. Блуждающие ловушки появляются из так называемого Центра Медузы, двигаются по расширяющимся спиралям к границам до самого Периметра. Потом поворачивают назад. Таким образом мы можем узнать их маршрут и скорость передвижения, – Борхес небрежными жестами нарисовал несколько спиралей, из центра круга провел несколько прямых, отчего рисунок стал похож на схему какого-то первобытного колеса. – Теперь самое важное. Как ты видишь, маршруты блуждающих ловушек пересекают эти линии. Так у нас получается определенное количество точек соприкосновений, – Борхес потыкал ножом в нарисованные линии, обозначая точки. – Все рисовать не буду, долго это. Так вот, проводим между этими точками еще линии, – несколько движений ножом, и рисунок стал напоминать паутину. – Полученные прямоугольники – это временные промежутки величиной минут сорок. Похожая сетка нарисована у Торпеды в блокноте. Он сверяется с часами, с направлением нашего движения, высчитывает примерное количество находящихся на пути следования ловушек и их местонахождение. Учитывая все факторы, у нас получается проскочить в образовавшееся окно с наименьшим риском.

– Трудновато, но мысль я уловил, – Виктор задумчиво смотрел на схему. – А как вы определяете точку отсчета? Ловушки же движутся, в принципе, хаотично? Да и сам только что говорил, что примерное время, примерное количество ловушек, примерный маршрут. Что-нибудь точное, определенное в этой схеме есть?

– Увы, – развел руками Борхес, – в Медузе понятия определенности попросту не существует, как мне кажется. Торпеда, например, начинает вести отсчет времени появления ловушек с момента прибытия внутрь Периметра. Согласен, наудачу, но пока работает. А вообще, тут у каждого свой метод ходьбы по Медузе. Седого знаешь? Он с рамками биолокационными ходит, говорит, что они около ловушки крутиться начинают как сумасшедшие. Скаут гайки с белыми ленточками кидает, местность проверяет. Толку тоже немного, на предметы многие ловушки не работают. Институтские на приборы надеются, аппаратуру новую постоянно изобретают.