Артиллерия Петра Великого. «В начале славных дел» - Алексей Николаевич Лобин

тип орудий на Руси был незнаком, но в перечне продукции Пушечного двора такой тип орудий до 1698 г. не значился. Е. Е. Колосов ошибочно называл гаубицами[385] короткие пушки до 26 фунтов калибром «лавалеттова образца», на самом деле это были дробовые орудия в основном для кораблей.

Первые серьезные реформы коснулись полковой артиллерии. Как уже отмечалось, с 1660-х гг. по конец XVII в. московский Пушечный двор производил массовыми партиями 2-фунтовые полковые пищали длиной в 3 аршина 7 вершков. Последняя партия в 30 штук была отлита в 1698 г. Имея опыт знакомства с новыми европейскими образцами полковой артиллерии, Петр Алексеевич решает создать новые образцы. Пока невозможно определить, кто являлся их разработчиком – в документах Пушкарского приказа не обнаружено на этот счет никаких сведений. Можно лишь констатировать, что новый образец полковой пушки должен был сочетать два качества: 1) более крупный калибр (3 фунта вместо ранее принятого 2 фунта); 2) облегченную массу ствола. Последнее можно было достичь за счет более короткого ствола. Но в то же время это влекло за собой два негативных показателя – меньшую (по сравнению с предыдущими образцами) дальнобойность и меньшую прочность ствола (за счет более тонких стенок).

Обратим внимание, что в договоре с Гейгером 1698 г. говорилось об образце полкового орудия («един из трехфунтовых пушек, которая в 19 калибров», массой в 784 фунта, т. е. 19,6 пуда). 19 калибров для трехфунтовой пушки составляют 1444 мм, т. е. по русской мере это два аршина.

Через полтора года взятый любекский образец «двухаршинного» орудия станет основным типом производимых на Пушечном образце трехфунтовых пушек.

В марте 1698 г. в Англии были наняты огнестрельные мастера Де Кордес, Снит, Кингеби, пушечные – Крейдер, Смоллинг, а также другие мастера и 25 бомбардиров. Из документов Пушкарского приказа известно, что по крайней мере один из них – Крейдер – к 1701 г. уже работал на Пушечном дворе, но был, по словам А. А. Виниуса, «несовершенен».

18 июня 1698 г. в ходе стрелецкого бунта под Воскресенским монастырем произошел бой, который М.Д. Хмыров назвал «артиллерийским»[386]. Действительно, 25 полковых 2-фунтовых пушек Преображенского, Семеновского, Лефортовского и Гордонского полков под командованием полковника де Граге меньше чем за час сделали четыре залпа по бунтующим стрельцам, вооруженным 10 пушками, и заставили стрельцов сдаться.

В 1698 г. у шведского литейщика Эренкрейца была заказана крупная партия из чугунных 280 пушек общим весом 27 000 пудов, а в декабре того же года уже поступила первая партия из 100 пушек из Стокгольма в Новгород. Эти орудия позже пошли на оснащение кораблей и на вооружение крепостей.

В августе 1698 г. Петр возвратился в Москву. С собой он привез чертежи европейских орудий с описаниями типов и калибров. К этому времени было доставлено несколько десятков отлитых в Европе орудий – пушек, мортир и гаубиц. Увиденное, освоенное и изученное Петром и его сподвижниками-бомбардирами стало основой для осмысления реформ в артиллерии. Можно сказать, что со следующего, 1699 г. начался новый этап в пушечном производстве.

К 1690-м гг. в Европе распространилась практика отливки мортир с фиксированными опорными плитами под углом в 45 градусов. Образцы мортир новых конструкций вскоре попали в Россию. По документам Пушкарского приказа апреля в 1-й день 1698 года был пожалован М. Осипов «за ево работу, что он в нынешнем в 206 году вылил на Пушечном дворе два мосжера на медных досках по новому немецкому образцу и по чертежам, один гранатом трехпудовый, другой полупудовый, велел ему дать своего государева жалованья за дело и литье тех мосжеров в приказ два сукна кармазинных мерою по 5 аршин портище». Орудия с плитой не требовали пушечных лафетов – в этом и заключалось главное преимущество – их можно было ставить на ровную поверхность (настил), а угол стрельбы можно было менять углом настила относительно поверхности земли. Опытные стрельбы из мортир с поддонами дали хорошие результаты – с этого времени часть «верховых пушек» отливалась на платформах (т. е. с «медными досками»).

В то же время продолжалось производство мортир с цапфами, на что указывает ствол 2,5-пудовой мортиры (диаметр котла 300 мм, длина ствола 970 мм, масса 787 кг), литая надпись «Лета 7206 году», на казенной части выбито «49 пуд 30 гривенок», в квадратной рамке: «Лил мастер Логин Жихарев»[387].

По возвращении из Европы Петр Алексеевич стал готовиться к войне со Швецией. Увиденные в Европе арсеналы с номенклатурой калибров и размерами стволов заставили царя переосмыслить состав артиллерийского вооружения в России. Среди ближайшего окружения Петра были «бонбардиры», прошедшие «ускоренный» курс артиллерийского обучения. Из заграничной поездки были привезены чертежи новых орудий, которые планировалось отлить на Пушечном дворе, – прежде всего это были полковые пушки, мортиры и гаубицы.

Итак, к 1699 г. для литья полковых пищалей был нового типа выработан образец 3-фунтовой пушки длиной 2 аршина. В 1699 г. царь указал мастерам вылить «100 пищалей полковых ядро по 3 фунта, длиною по 2 аршина». В этом же году Пушечный двор получил заказ еще на «сто пушек полковых по 2 аршина, ядро по 3 фунта»[388]. В то же время было принято решение модернизировать мощности государственной литейной. В архивных делах сохранилась запись: «На Пушечной двор на кровли приказных и казенных анбаров и литейного каменного анбара, и на заборы, и на кузницу, и на сверла, и на иное нужное строенье, о присылки денег наперед 1000 рублев в приказ Болшие Казны память послана»[389].

На Пушечном дворе для реализации столь крупного заказа ремонтировались навесы, крыши, оборудование. В мастерских и кузницах делались оси, колеса и станы под пушки. Помимо этого, мастера изготовляли разные осадные устройства. Так, на Пушечном дворе в 1699 г. упомянуто следующее: «У маеора Леонарда Фондерстама два приступные малые мосты из одинокого белого железа зделаны, начал делать третий мост»[390].

Требовалось также расширение производственной базы. Как отмечает Н. Е. Бранденбург, в 1690-х гг. новый Пушечный двор был построен у Красного пруда – «бывшего одним из любимых мест Петра Великого, где он часто принимал даже доклады». И старый, и новый Пушечные дворы работали одновременно. На новом Пушечном дворе в 1698 г. казнили стрельцов, участников мятежа.

Доподлинно неизвестно, что включала в себя эта мануфактура. В записях «Вседневной книги» упоминаются «чертеж новому Пушечному двору что на Лубянке строением, два чертежа строению пороховых пол ат»[391].

Главе Пушкарского приказа А. С. Шеину докладывали: «А у мастеров же у Семена Федорова[392] 8-ми пушком в большом анбаре, у Петра Харитонова 6-ти пушком в меньшом деревянном анбаре литье