Секрет «Тенистых Песков» - Николь Лесперанс

– Так как же узнали, что за всем этим стоит Песочная Женщина? – спросила Марен.

– Отличный вопрос. – Лишта постучала кончиком пальца по носу Марен. – Судебному психологу из Йоханнесбурга пришла в голову блестящая идея использовать гипноз, чтобы помочь осуждённым вспомнить события, которые произошли незадолго до правонарушений. Вы можете себе представить, как трудно было заставить полицию согласиться на это.

Марен и Хэлли кивнули. Сама по себе полиция не имела ничего против магии, но, поскольку магию невозможно доказать или представить в виде улики, полицейских было очень трудно убедить расследовать преступления, которые, как предполагалось, были так или иначе связаны с магией.

– Выяснилась одна закономерность, – добавила Лишта. – Каждый раз, при каждом ограблении.

Нога Марен нервно отбила ритм.

– Все сотрудники незадолго до того вернулись с обеденного перерыва, – сказала Лишта. – И все до единого вспомнили, что видели женщину, курившую возле офиса.

– Это кто-то, владеющий магией дыма, как Седрик? – спросила Марен.

– Кто-кто? – не поняла Хэлли.

– Тот тип, который помогал Обскуре Грей, – пояснила Марен. – Он умел придавать дыму форму разных драконов и тому подобное. – Она вспомнила тот туманный вечер, когда она нашла Седрика одиноко сидящим на автобусной остановке, и вздрогнула.

Лишта поджала губы.

– Возможно, её магия – дальняя родственница магии Седрика, только гораздо более мощная и связана со сном.

– Но я не понимаю, – сказала Хэлли. – Ребята в лагере принимают сны, а не вдыхают дым.

– Я тоже не совсем понимаю, – призналась бабушка. – Но мне интересно, нашла ли она способ объединить свою магию с пакетиками снов? Такое впечатление, что здесь происходит большой эксперимент Песочной Женщины.

– Бр-р-р, – поёжилась Марен.

– А можно узнать имя Песочной Женщины? – спросила Хэлли.

– Это самый интригующий момент, – глаза Лишты блеснули, но кожа Марен покрылась мурашками. – Во время сеансов гипноза все сотрудники говорили о женщине, которая навещала их во сне, даже после того, как преступление уже было совершено. И всегда с одним и тем же посланием.

В горле Марен пересохло:

– Каким?

– «Песочная Женщина видит всё», – прошептала Лишта.

– Бр-р, – сказала Хэлли, зябко потирая плечи.

Марен сглотнула застрявший в горле комок. Это было так же плохо, как и Обскура Грей и её кошмары.

– Почему ты никогда не рассказывала нам об этом раньше?

– О ней ничего не было слышно вот уже несколько десятилетий, и никто из нас не работает в банке, так что это казалось совершенно ненужным, – сказала Лишта. – И ты знаешь, дорогая, насколько могущественна сила внушения? Расскажи я вам о странной женщине, шепчущей в снах, когда вы были младше, и довольно скоро вы бы сами начали видеть её во сне.

Хэлли засмеялась.

– Это правда. Помните кошмары о пасхальном кролике, которые когда-то снились Марен?

Щёки Марен вспыхнули.

– Вообще-то, это довольно жутко, когда кролик ростом с человека крадётся по ночам среди домов. Даже если он приносит конфеты.

Лишта ущипнула младшую внучку за щёку.

– Согласна, дорогая. Конечно, жутко. А теперь вернёмся к делу. Похоже, сегодня утром антисонные противоядия не действуют, и ситуация выходит из-под контроля.

– Это точно Талия, – сказала Хэлли, стукнув кулаком по ладони. – Она – Песочная Женщина.

Бабушка покачала головой:

– На мой взгляд, она слишком молода для Песочной Женщины. Но всякий раз, когда я заходила в мастерскую снов, та была пуста. Я начинаю подумывать, уж не избегает ли она меня?

– Готова на что угодно спорить, что она работает на Песочную Женщину, – сказала Хэлли.

– Она приспешница Песочной Женщины! – добавила Марен, тихонько хихикнув.

– Давайте не будем торопиться с выводами, – сказала Лишта.

– Но она единственная в этом лагере, кто разбирается в снах, – сказала Марен. – И она скрывает свои знания.

– Думаю, мы это выясним довольно скоро, – сказала Лишта. – А пока я отправила Анри на её поиски. Чтобы, вернувшись, он повторил мне всё, что она скажет.

– Ты действительно думаешь, что он справится? – спросила Марен.

Лишта поджала губы:

– Вероятность как минимум пятьдесят процентов. А теперь, мои милые, мне пора. Мне нужно найти Кевина и Девина. Хочу сказать им, чтобы они положили конец всем этим безобразиям в лагере.

– Удачи, – сказала Хэлли.

– Я могу быть очень убедительной, когда захочу. – Лишта сурово насупила седые брови и потуже затянула завязки фартука. – А пока я хочу, чтобы вы, мои дорогие, с помощью имеющихся у нас антисонных противоядий попытались разбудить как можно больше лунатиков. Если противоядия не сработают, попробуйте добавить измельчённые листья мяты. Я видела, что она растёт рядом с медпунктом. К концу дня я приготовлю новую, более крепкую партию. Если вы всё же не сможете разбудить ребят, убедитесь, что они не поранятся. Отведите их в медпункт или держите в неподвижном состоянии. Понятно?

– Понятно, – ответили Хэлли и Марен.

– Я позвоню вашей маме сегодня и сообщу ей последние новости, – сказала Лишта. – А пока держите свои личности в секрете. Сейчас это важнее, чем когда-либо, потому что мы точно знаем: происходит нечто подозрительное. Никогда не знаешь, кому можно доверять.

– Например, сонному спасателю Эвану, – сказала Марен. – Может, пока обойдёмся без парней?

– Эван не мой парень! – Хэлли закусила губу. – Ладно, не буду лгать: он довольно милый… – Марен открыла было рот, чтобы возразить, но Хэлли не дала вставить ей и слово, – …но не самый сообразительный, и, я уверена, он никогда бы не смог провернуть какой-нибудь тайный план.

– Мне он не нравится, – сказала Марен.

– А кто сказал, что он должен тебе нравиться? – огрызнулась сестра. – И я ничего ему не сказала.

– Я уверена, твоя сестра делает всё возможное, чтобы сохранить нашу тайну, – сказала Лишта. – А теперь вам пора возвращаться. Следите за дымом и не ешьте подозрительную пищу. Только то, что я даю вам в столовой.

Желудок Марен заурчал от голода и натянутых нервов. Поёжившись в тёплом солнечном свете, она попрощалась с бабушкой и вместе со слегка обиженной Хэлли вернулась в лагерь.

Марен обнаружила одного из лунатиков-геймеров. Мальчишка прыгал и уклонялся от невидимых препятствий на краю поляны, где по вечерам жгли костры.