Письмо, которого не было - Елена Нестерина

– Девочки… – говорила Варвара, утирая слезы. – Мы вас не бросим. Да, Коль? Будем вам помогать. У вас все есть-то?

– Все! – с жаром ответила Тоня.

Варвара хитро посмотрела на нее.

– Хорошая ты девочка, – тут же сказала она – уже не хитро. И погладила ее по плечу: – Дай мне бог такую дочку.

– А такую? – надулась тут же Маша. – Я уже читать умею!

Все засмеялись, сразу стало легко, весело, как будто они давно знали друг друга.

– Давайте все-таки чай пить! – воскликнула Тоня. – У нас знаете сколько варенья!

Оставив родителей на Ваську и Машу, она помчалась на двор, полезла в погреб и вытащила в сумке несколько банок с разным вареньем. За чаем девочки и Васька, который все знал об их житье-бытье, рассказывали о своем хозяйстве.

– Варенья, говоришь, много? – прищурилась Варвара.

– Ага! – охотно похвасталась Тоня.

– А давай, мы у вас купим! – предложила Варвара. – Мы любим варенье, а не варим. Сколько продашь банок? Штук пять пока давай. Пятьдесят рублей банка – пойдет?

Тоня подозрительно посмотрела на Ваську – явно его наводка. Это он им с Машей деньги так зарабатывал, поросенок. А денег ведь не осталось… Тоня собиралась и сама что-нибудь продать – нужно было карточку купить, на счете телефона почти ничего не осталось, и хлеб, и масло, и за свет, и вообще… Но что продать? И кому?

– Ну, они согласны! – вместо нее ответил друг Васька.

Вместе с его матерью Тоня полезла в погреб, выбрала варенье, какое та захотела, да еще и в придачу пакет огурцов из кадки наложила. Варвара вылезла из погреба и отправила туда мужа с сыном – решила купить еще и картошки.

Так что уезжали они, оставив девочкам денег и кучу обещаний. Ваську они все равно забрали. Но теперь это было не страшно.

Провожать их Тоня с Машей выбежали на улицу. Там было очень хорошо – морозно, но ясно, радостно. Небо поднялось, в его голубой вышине светило веселое солнце и даже выгнало на края крыши первые сосульки. Они звонко капали на карниз, выстукивая: «А весна скоро, скоро!»

Васька, с бурками под мышкой и обутый уже в свои собственные ботинки, яростно махал рукой, прощаясь. Родители его тоже махали. Кузя проводил их до машины, в которой уже заждался Прохор.

А на следующий день, в субботу, они приехали на санях, уже без Прохора, но с мясом, хлебом, сладостями, апельсинами и младенцем. Младенца тут же распаковали и уложили на кровать, где он и разговаривал сам с собой, задрав розовые пятки к потолку и сверкая блестящей от крема попкой.

– Можно, мы у вас в бане помоемся? – спросили они.

У них, оказывается, была очень плохая баня, которая досталась им вместе с покупкой дома. Печка окончательно развалилась, мыться можно было только в дыму, от чего сразу начинала болеть голова.

– Конечно! – удивилась Тоня.

И вот уже Васька с отцом кололи дрова, таскали воду – с большим запасом ее наносили, чтобы девочкам не ходить. А пока баня топилась, цыган Коля переколол все чурбаки, что Васька напилил. Сарай был почти полон.

Самого первого, в еще не слишком жаркую баню, утащили мыть маленького Мишу. Но минут через пятнадцать уже принесли обратно, покормили и устроили спать в подушках. Следующими отправили Тоню с Машей, затем Ваську.

Родители парились долго. К их приходу на столе устроили целую праздничную сервировку. Правда, девочки не удержались и заранее наелись сладостей и всего остального, да и Васька от них не отставал.

Укатило веселое цыганское семейство только поздно вечером, увозя настиранное в бане белье и спящего младенца Мишу. Сани везла все та же лошадка Лача, которую распрягали и устраивали на дворе, где она с удовольствием ела пшеницу, обычный корм курочек.

– Это что ж за цыгане вчера к вам наведывались? – удивились бабушки-подружки Валя с Феней, к которым на следующий день отправились девочки с гостинцами. – Родственники?

Тоня смущалась, а бабульки беззлобно смеялись и лакомились апельсинами.

Так и потянулись февральские дни. Родители Васьки вместе наведались в школу и очень попросили взять на обучение их сына. Больше не будем его надолго увозить! – клялись они. И Ираида Андреевна поверила. Ученик Константинов снова баловался на уроках, которые посещал исправно…

Васька встречал Тоню на санях, а иногда на лыжах – и они мчались в школу. Когда на санях, тогда прихватывали с собой Машу. Она теперь часто гостила у Константиновых. Туда к ней приходили новые подружки – две малышки, Васькины родственницы. Ведь все цыгане, что приехали жить в Беклемищево, были родственниками.

Адвокат Тониной и Машиной мамы так и не появлялся – не смог выбраться из Москвы, дела не отпускали. Но мама по телефону обещала, что весной, именно весной, приедет сама. Потому что…

– Я на свободе! – сообщила она. – Все хорошо!

Тоня и Маша были счастливы!

– А где ты живешь? – спросила Тоня, потому что мама сообщила, что квартира пока все еще не вернулась в ее собственность и по-прежнему опечатана.

– Я живу у Алексея! – поведала мама. – Он приютил меня. И вообще – помогает!

Вот это мама! Которая никогда не соглашалась на помощь никаких дядек! А на помощь этого Алексея согласилась – и даже жить к нему пошла! Тоня была удивлена. Что же там за Алексей-адвокат такой замечательный? Тоня надеялась, что маме с ним действительно хорошо, и что обязательно его увидит. Пусть только он оправдает ожидания и не окажется плохим и хитрованом!..

Началась эта самая весна. Выглядела она еще пока как зима, но календарь не обманешь. Тоня как-то во время оттепели накопала на бугре земли в горшки и ящики и долго держала их в тепле, а теперь полила каким-то удобрением, купленным в магазине. И решила сажать рассаду. Семена она тоже приобрела – помидоры, огурцы и редиску. Тоня сделала все, что написано было на пакетиках, установила ящички с высаженными семенами, затянутые пленкой, на окнах. И стала ждать.

Васькино семейство, когда очередной раз нагрянуло в гости и с проверкой, очень удивилось – они рассады не сажали. Но Тонин пример заразил Варвару, и она отправила Ваську тоже накопать под снегом земельки. Долго Васька, взяв с собой Машу, искал землю, возле дома на солнцепеке под самым фундаментом что-то нашел, наковырял в пакетик – но она, конечно, для посадок не годилась.

Его мать расстроилась, но отец купил ей в городе целый пакет отличной земли специально под рассаду, и уже дома она насеяла всего, чего душа пожелала. Горшки, банки и коробки из-под кефира заполнили все окна… И то и дело консультировалась с Тоней, которая о земледелии знала больше – но в теории.

Теперь уже Тоня ходила на все школьные мероприятия – и на дискотеки, и на праздники. И пусть одежда ее была одной и той же – джинсы и два свитера, это не смущало ее. Потому что они были вместе с Васькой. А вместе им везде было здорово! Никогда раньше Тоня не думала, что на дискотеках может быть так весело. Она ждала каждого танца – даже если Васька танцевал с другими девчонками, а ее разные мальчишки приглашали – это тоже было приятно. Васька кружился в танце и хитрым взглядом искал Тоню, строил рожи, пародируя ее партнеров – от чего Тоня, неожиданно для этих самых партнеров, принималась хохотать. А если парень оборачивался, Васька делал такое равнодушное и отстраненное лицо, показывая, что совершенно ни при чем, что хохотал и сам пародируемый партнер, и все вокруг. У Васьки почти со всеми были какие-то дела, о которых он не рассказывал Тоне, но и не делал из этого тайны. Так что, ни подозревать его в чем-то, ни ревновать никогда не хотелось. С таким легким человеком было хорошо. Поэтому-то, наверно, все его и любили. Он по-прежнему иногда пропадал по своим цыганским делам, и Варвара сказала Тоне, что тут уж ничего не попишешь. Он цыган, а значит, должен участвовать в общих делах. Но занятия в своем шестом классе он по требованию Тони все-таки пропускал редко.