Великолепный обмен. История мировой торговли - Уильям Дж. Бернстайн

Что же особенного было в Малакке? Вероятно, дело было не просто в удобном расположении на пересечении одних из самых важных морских путей «в конечной точке муссонов».

Помимо прочего, Малаккский пролив тянется на несколько сотен миль вдоль берегов Малая и Суматры, и его намного проще контролировать в узкой части Сингапура. Далее, и малайская сторона, и суматрская были усеяны торговыми городами за столетия до основания Малакки Парамешварой в 1400 году.

Богатство и влияние города можно объяснить скорее административным гением Парамешвары и его наследников. Малак-ка, один среди множества торговых городов в этом проливе, нашел ответ на вопрос «Чем заниматься — торговлей, грабежом или защитой?». Малакканцы взимали менее обременительные пошлины, чем предписывалось исламским обычаем, максимум 6% (вместо обычных 10%) за импорт «с Запада» — то есть на все привезенное индусами и арабами. Если бы представитель Запада приехал сюда с женой, он заплатил бы всего 3%. Жители Востока— местные малайцы, индонезийцы (включая молукканцев с их ценными пряностями), сиамцы и китайцы — формально вообще не платили пошлин на ввоз. Со всего импорта, даже с «восточного», вычитался «презент» султану и его помощникам, который Пиреш оценивал в 1-2% от стоимости груза. Не торговцы, западные, восточные или местные, платили пошлину за экспорт.

Умеренно жесткие, почти неформальные правовые структуры знали свое дело и могли соперничать даже с передовым гражданским правом средневековой Англии. Главный чиновник султана, называемый бендара, был кем-то вроде мэра и прокурора в одном лице, надзирал за разрешением споров и обеспечивал беспрепятственный ход дел. (Он был также одним из получателей упомянутых ранее «презентов».) Брата бендары обычно назначали тумунгамом, или таможенным судьей, который совместно с комиссией из местных и приезжих купцов оценивал груз; затем собирались пошлины и груз выставлялся на торги перед большой группой купцов:

Адам Смит точно бы подтвердил, что здесь, в менее чем сотне слов, дан главный рецепт рыночного успеха: аукцион, сопровождаемый хорошо описанными и общеизвестными правилами за один отрезок времени в присутствии хорошо осведомленных участников, при надзоре не коррумпированных правительственных структур — нечто вроде средневекового eBay в тропиках, где хорошие правила привлекали хороших торговцев, которые, в свою очередь, вводили еще лучшие правила.

Не повредило делу и то, что Парамешвара, чтобы отпугнуть маджапахитов с Явы, принял ислам, чтобы жениться на дочери мусульманского царя (в Северной Суматре) и получить столь необходимую защиту от врага-индуиста. К началу XV века большинство купцов в Малаккском проливе приняли учение Пророка, несмотря на то, что местное население не последовало их примеру. Не случайно мусульманская торговля в Юго-Восточной Азии влекла за собой обращение. Тогда как основной движущей силой христианства и великих религий Востока была теология, сутью ислама являлась система законов, охватывающих все сферы поведения, включая коммерцию. Поэтому новый монотеизм из Аравии был особенно привлекательным для участников экономической деятельности, процветавшей там, где правила были очевидными и нерушимыми — опять же, подобно более светскому гражданскому праву в Англии.

Даже если купец не был движим религиозным рвением, принятие ислама сразу поднимало его статус. Гораздо позже остальное население, впечатленное богатством и набожностью соседских мусульманских купцов, последовало их примеру. Обращение большей части Юго-Восточной Азии осуществилось не завоевателями, хлынувшими из Аравии и Персии, а торговцами тканями и пряностями из Камбея и Каликута, часто бравшими в жены местных женщин. Их потомки-метисы, вне зависимости от вероисповедания матери, почти всегда воспитывались в исламе и помогали распространять слово Пророка среди соседей и родственников со стороны матери. (Когда Пиреш прибыл в Малакку, мусульманские купцы все еще активно распространяли слово Мухаммада в индуистском мире Явы, Суматры и Восточной Индонезии, даже когда Запад вернул себе западный оплот ислама в Испании и на юго-востоке Европы.)

Как и Шривиджая, Парамешвара сохранил свои связи с Китаем, в том числе с флотом Чжэн Хэ. Султан и китайцы взаимно поддерживали друг друга, частично чтобы оттеснить сиамцев, которые составляли конкуренцию и малакканцам, и китайцам. Примерно между 1411 и 1419 годами Парамешвара посетил Китай и неоднократно засвидетельствовал свое почтение Чжу Ди. Ко времени, когда Китай оставил Индийский океан в 1433 году, малакканцы оказались вполне способны занять вакантное место в проливе.

Вне всякого сомнения, не Малакка была единственной силой в Индийском океане, открывшей волшебную формулу прибыльной прибрежной торговли — мемуары Пиреша просто освещают достижения одной из самых успешных. Города и порты между Венецией и Кантоном, процветавшие в Средние века, все в той или иной степени следовали этому принципу. В Каликуте ряд потомственных индуистских правителей, заморинов, поддерживал правовые, коммерческие и военно-морские учреждения, необходимые для экономического успеха. К несчастью для Кали-кута, он стал первой остановкой Васко да Гамы в Индии.

Итак, как мы видим на примере современных британцев, даже самые сильные королевские династии истощаются. К несчастью для Малакки, как раз ко времени появления на горизонте Португалии власть перешла в руки беспутного султана Махмуд-Шаха, у которого европейцы отнимали города, как спелые сливы. Правила игры вскоре изменились, поскольку мусульмане и другие азиаты вступили в древнюю торговлю в Индийском океане, и не к добру. Одна из самых странных в истории цепей совпадений привлекла жестоких и способных чужаков, охотившихся за экзотическими кулинарными приправами, которые сегодня валяются в небрежении у любой западной хозяйки.

Немногие европейские учреждения могут так хорошо охарактеризовать повседневную жизнь континента, как сельские рынки. Эти толкучки, где равное удовольствие находят и туристы, и местные жители, восходят корнями к издревле существовавшим сборищам бродячих торговцев в поселениях, слишком маленьких для того, чтобы устраивать там постоянный рынок.

В Средние века эти рынки сильно отличались от сегодняшних рядов чистеньких прилавков. В те времена рынок структурировался вокруг главного центра. Все грязные операции — продажа и забой скота — проделывались на окраинах рынка. Ближе к центру находились торговцы едой, писцы, кузнецы, цирюльники, зубодеры, корзинщики и горшечники. Центральную площадку на этом празднике чаще всего занимали аристократы торговой иерархии — продавцы пряностями. В XIV-XVII веках корица, мускатный орех и гвоздика были не повседневными приправами, а, скорее, самыми востребованными и популярными повсюду товарами. Их производство и поставки обогащали или разоряли страны. Пряности были так же важны, как палладий и нефть в XX веке.