Ее сводные монстры - Дана Блэк

Смотреть, как ты моего мужчину уводишь и оставляешь ребенка без отца.

Я не верю ей. Той, кто вино хлещет чаще, чем я, и поет о беременности.

Падаю на колени перед Ником, который уселся на диван. И смоченной ваткой осторожно касаюсь его носа.

- Очень больно? - шепчу.

- Безумно. Спасите, доктор, - говорит он.

И улыбается.

Как-то…замираю с ваткой, наши лица так близко, его улыбка - она порочна настолько, мне кажется уже, что вокруг никого нет, мы одни, и я стою тут перед ним на коленях в белом коротком халатике, и сейчас он расстегнет брюки и скажет провести осмотр члена.

- Любишь меня? - он хоть и улыбается, а смотрит серьезно, на мою суету, мое волнение. - Надо почаще по морде выхватывать, лапушка.

- Мы вам там не мешаем? - возмущается Тина.

- Нет, - Ник ведет ладонью по моим стянутым волосам и становится прежним - распущенным и влюбленным, чувственным, тем самым младшим Рождественским, который обожает вредную еду, скорость, драки, крутые машины, красивых женщин. - Тина, что хотела? - усилием отводит взгляд от меня.

Растерянно мну в пальцах ватку, смотрю на его разбитый нос. Пахнет виски, капельки спиртного стекают на пухлые губы.

Он облизывается.

- Что я хотела? - переспрашивает Тина и грохает по полу табурет, когда она поднимается. - Вы в отеле устроили оргию. Виктор был в вашем номере. И Арон тоже. Есть записи с камер, они уже у деда. И он в бешенстве, Николас. Либо звони братьям. Либо плати. Мне нужны деньги на ребенка.

- А дед знает, что ты нас шантажируешь? - обрабатываю лучший на свете нос.

Мой голос ровный.

Но я словно коленями на горохе стою.

Дед в курсе, что ночью творилось - эта мысль стучит в висках, и я представляю главу семейства, который запрещал мне к братьям приближаться, но что теперь получилось?

Даже первая брачная ночь…

Сюда больше нельзя соваться, он лишь сделает хуже, эта троица - Блестящий Адвокат, Храбрый Полицейский и Просто Гений - они же неуправляемые, и у каждого своя правда, зато я теперь понимаю всё.

В их традициях дело, в их семье.

Николас не уступил старшему брату, и старший ослушания не принял - с этого все началось.

Они не разрубили до конца, неизвестно, смогут ли, хотят ли, на них поколения своими устоями давят - и плевать им, что свадьба была.

Это же гонка, которая продолжается.

Они так привыкли.

И Николас себя виноватым считает точно, нарушителем, предавшим семейные ценности. Самый младший, любимчик, ему даже имя дали в честь дедушки.

- Я благословение деда получила, - продолжает трепаться Тина. Останавливается рядом со своим быком, касается его рукава. - Герасим - его человек. Я вам выбор даю, Ник, - она прохаживается по нашей кухне, как у себя дома. - Либо звони братьям, либо плати и езжай, куда хочешь, пока вам, внучата, головы не открутил злой дедудя.

В удивлении смотрю на Герасима. Если его глава семьи пристроил к Тине в компанию ввалиться в наш дом - почему она нас шантажирует?

- Он глухонемой, - поясняет Тина, поймав мой взгляд. - По губам читает. Ну. Что решаем? - она кидает на стол сотовый. И не сдерживается, ругается под нос. - Нет, ну почему твой братец такой козел? Я ношу его ребенка, а он трубки не берет. А если у меня что-то важное? А он игнорит всю ночь. Как можно таким быть?

- Сволочь - соглашается Николас и роется в кармане брюк. Достает телефон и кидает ей. - Деньги мне есть куда потратить, Тина. Так что звони.

Глава 42

Тина развлекается с телефоном Николаса, названивает Виктору.

Не понимаю, почему мы должны сидеть и ждать приезда деда, я рассчитывала этот день по-другому провести, по-приятному, а тут…

Мы ведь все взрослые, зачем нам перед ним оправдываться?

Выгоняю щенков в коридор и сама крадусь в прихожую, достаю спортивную сумку. Поводки и косточки, и мягкие мячики - это все Генералу с Бубочкой, играть, пока нас не будет.

Корм можно купить по дороге.

Открываю дверь и провожаю собак во двор.

- Что делаем? - позади звучит громкий шепот и меня хватают за талию.

Поворачиваюсь в руках Николаса. Стоим и молчим, пока собаки носятся во дворе с веселым лаем. Так это буднично и спокойно, если не думать, что у нас дома хозяйничает невеста Виктора.

Нагло вломились и не прогнать.

- Давай уйдем сами, - показываю на собачью сумку. - Отвезем Генерала с Бубочкой. И в аэропорт.

- Давай, - без вопросов соглашается муж. И подхватывает мою шубку, ключи от машины.

- Правда? - топчусь на месте и кошусь в коридор, я просто так предложила, не думая, ему ведь дед важен и его мнение. Но Ник собирается, обувается. И торопит меня. - Алиса, одевайся.

- А вещи? Сумки?

- Все купим, - он двигает ко мне сапожки.

- А Тина?

- Пусть сидит.

Натягиваю сапоги и влезаю в шубку, смотрю, как Николас набрасывает пальто на плечи и оглядываюсь. Оставлять эту ненормальную в нашем доме не хочется.

Но лучше так, чем все вместе ждать главу семейства и выслушивать про разврат, про традиции, про…

- Выходи, - муж подталкивает меня на крыльцо, и я торопливо сбегаю по ступенькам. Негромким свистом подзываю щенков и по хрустящему снегу шагаю к калитке.

И представляю - домик на берегу и теплый песочек, и как соленая вода ласкает ножки.

Все у нас будет хорошо, обязательно.

Николас догоняет нас с собаками у машины, открывает дверь, и те запрыгивают на задние сиденья. Когда выезжаем со двора - на крыльце вырастает Тина, пропажу заметила. Машет руками.

Ага, щас.

Не остановимся мы.

Пусть идет к черту, дура.

Машу ей в ответ и откидываюсь на сиденье.

Играет радио. И снежная трасса за окном сменяется городом, Генерал с Бубочкой притихли, словно понимают, что мы уедем, а они останутся.

Будут скучать.

- Виктора с Тиной Арон познакомил, - вдруг говорит Ник.

- Как это? - поворачиваюсь в удивлении.

- А как люди знакомятся? - хмыкнув, он жмет плечом.

- А дальше что?

- Ничего, - он словно еще что-то сказать хотел, но в машине провисает тишина. Николас останавливается напротив длинного пятиэтажного дома. Оборачивается на щенков. - Готовы? - спрашивает и улыбается. - Папа