Великий антракт - Александр Широкорад

Государственный переворот свершился, в Эстонии была установлена диктатура Пятса, выборы отложены на неопределенный срок, парламент распущен «на летние каникулы», а затем 2 октября вовсе ликвидирован. Все партии были запрещены, а затем принудительно слиты в единый «Отечественный союз» («Изамаалиит»). В результате репрессий численность компартии снизилась до 400 человек.

В 1936 г. в Эстонии был проведен референдум о принятии новой конституции, при подготовке которого правительство издало секретный циркуляр, предназначенный органам исполнительной власти на местах. В циркуляре говорилось, что «к голосованию не надо допускать таких лиц, о которых известно, что они могут голосовать против национального собрания… Их надо немедленно препровождать в руки полиции». На выборах в парламент кандидатов могли выставлять только «общественные комитеты» из членов «Изамаалиита» или «Кайтселиита» (военизированных организаций наподобие национальной гвардии), к тому же под строгим контролем полиции. В 50 округах из 80 выборы вообще не проводились под тем предлогом, что в них все равно выдвинуто по одному кандидату, а значит, и выбирать незачем. Однако там, где выборы состоялись, число голосов, поданных за правительственных кандидатов, составило менее 50 % (например, в Таллине и Вильянди – 10–20 %). Согласно новой конституции, парламент отныне состоял из двух палат: первая палата (Государственная дума) была выборной, вторая (Государственный совет) состояла из людей, которых назначал сам президент или которые входили туда по должности (в том числе епископы, члены правительства). Президент мог в любое время распустить Государственное собрание или отменить принятые им законы[39].

Историк М.Ю. Крысин писал: «В 1937 г. было продано с аукциона рекордное число разорившихся крестьянских хозяйств – 7923. Сумма задолженности крестьянских хозяйств в 1940 г. составила 150 млн крон. Зато правительством поощрялась скупка земель крупными собственниками – некоторым из них удавалось сосредоточить в своих руках по 3–4 и более усадеб общей площадью от 100 до 600 гектаров. Например, барон Врангель сосредоточил в своих руках в уезде Вирумаа более 1 тыс. гектаров земель. Таким же путем большинство помещиков вновь восстановило свои владения. Права народа также все более ограничивались, чему служили принятые новым парламентом «Закон об обществах и союзах», «Закон о профессиональных обществах работополучателей и их союзах», «Закон о собраниях» и другие. Вся их деятельность должна была строиться «в государственном духе», любое неодобрение политики правительства вело к их запрету. Полиция имела право под этим предлогом закрыть любую газету или общество. Права профсоюзов были фактически упразднены – любые их акции протеста квалифицировались как «наносящие вред народному хозяйству» или «направленные на достижение политических целей». На основании «Закона о городах» и «Закона об уездах» полномочия бургомистров, волостных и уездных старшин были расширены настолько, что «даже в царской России власть этих должностных лиц не простиралась так далеко».

В довершение всего в 1938 г. были созданы так называемые «лагеря для лодырей» – лагеря для принудительного труда безработных. В них заключали на срок от 6 месяцев до 3 лет всех «шатающихся без работы и средств к существованию». Там для них был установлен тюремный режим, 12-часовой рабочий день и телесные наказания розгами. Говоря о «лагерях для лодырей», так и хочется вспомнить известную детскую сказку, где полицейский в «стране дураков» обвиняет Буратино в совершении «страшного преступления», которое заключалось в том, что тот «беспаспортный и безработный субъект». Что было дальше, всем известно – Буратино бросили… не в лагерь, а в пруд. Однако шутки шутками, а вполне реальные «лагеря для лодырей» в Эстонии, по сути, были прототипом концлагерей и гетто, созданных позднее гитлеровцами по всей Прибалтике»[40].

В феврале 1922 г. в Риге Учредительное собрание принимает конституцию. Латвия становится республикой с парламентом (сеймом) из 100 депутатов, избираемых на три года. Провозглашенные в конституции принципы демократии были нарушены уже при подготовке к выборам. Так, избирательные списки кандидатов от профсоюзов были отклонены. Проводились массовые аресты коммунистов и профсоюзных активистов. Только 11 июня 1921 г. было казнено два члена ЦК компартии Латвии и 7 активистов. В результате победили только националистические партии. Из 100 депутатских мест социал-демократы (меньшевики) получили 38, «Крестьянский союз» Ульманиса – 17 мест.

В 1920 г. в Латвии латыши составляли 72,8 % населения, русские – 7,8 %, евреи – 5,0 %, немцы – 3,6 %. Для национального состава населения послевоенной Латвии было характерно заметное увеличение численности русских со 125 тыс. в 1920 г. до 207 тыс. в 1935 г. Численность русскоязычного населения была еще выше. Так, в 1930 г. в Латвии доля русских по национальности составляла 10,6 %, а считали русский язык родным 13,3 %.

Однако с 1920 по 1934 г. количество русских основных школ сократилось в полтора раза при существенном увеличении латышских школ. Одной из причин этого стали принятые в начале 1932 г. «Правила о государственном языке», которые значительно повысили роль латышского языка в управлении и быту.

В ночь с 15 на 16 мая 1934 г. активисты партии «Крестьянский союз» при поддержке армии и военных отрядов «Айзсаргов» совершили государственный переворот.

Было сформировано правительство во главе с Ульманисом. Он немедленно ввел в стране военное положение сроком на 6 месяцев, но позже его продлил на 6 лет. На следующий после переворота день «Айзсарги» устроили в Риге сожжение запрещенных книг по образцу германских штурмовиков. Все политические партии и организации запрещались, а введенное военное положение давало право подавлять все выступления против правительства. Так, 16 мая была расстреляна демонстрация коммунистов, а 17 мая новое правительство, пустив в ход оружие, подавило стачку рабочих деревообрабатывающих предприятий.

Сразу после прихода к власти Ульманис создает целый ряд концлагерей для «инакомыслящих», в основном для коммунистов и лидеров профсоюзов. Один из таких лагерей находился в Лиепае (Либаве), а другой – в Калнциемских каторжных каменоломнях.

Права национальных меньшинств в Латвии были ограничены. Школы национальных меньшинств подчинили общему руководству министерства просвещения. Оно стимулировало обучение детей в латышских школах. Началась довольно быстрая ассимиляция представителей национальных меньшинств в латышскую среду, особенно в смешанных семьях.

В 1939 г. правительство Ульманиса издало «Закон о предоставлении работы и распределении рабочей силы». Согласно новому закону, без разрешения Центрального управления труда рабочий не мог сам выбирать работу. «В соответствии с законом предприятиям Вентспился, Даугавпился, Лиепаи, Елгавы и Риги запрещалось принимать на работу людей, которые в течение последний 5 лет (то есть со дня переворота 1934 г.) не жили постоянно в перечисленных городах. Центральное управление труда в принудительном порядке отправляло рабочих на лесо– и торфоразработки и в кулацкие хозяйства. Зарплата была нищенской – 1–2 лата в день – и позволяла лишь с трудом существовать. Вся страна фактически была превращена в большой концлагерь, и неудивительно, что среди рабочих нередки были случаи самоубийств. Не легче было и положение малоземельных крестьян. Налоги с крестьянских хозяйств составляли 70 % бюджета государства в 1938–1938 гг.»[41].