Смутное время - Макс Алексеевич Глебов

Вас качеств, необходимых для руководства государством. Тем не менее, хочу Вас заверить, что я поддержу все Ваши действия, направленные на скорейший созыв Сената и избрание нового императора. Буду благодарна, если вы будете держать меня в курсе результатов ваших усилий на этом направлении.

Сенатор Е. Новикова».

Я перечитал сообщение еще раз. Чем же я тебя так обидел, Евгения? Мы ведь почти и не общались. В курс наших дел тебя вводила Хельга, а потом мы пересекались только по делу, когда готовили операцию на Индейце-3. Хотя…, теперь, после этого письма, я, кажется, начал догадываться, в чем дело. Встали на место кое-какие отдельные фразы и намеки, звучавшие иногда из уст Хельги, хотя прямо вопросы моих отношений с Евгенией она со мной никогда не обсуждала. А я все не мог понять, что же в этих вскользь оброненных словах меня так напрягает.

Положение Евгении в обществе всегда было сложным. Быть дочерью императора — очень тяжелая судьба. Никогда не знаешь, чем вызван интерес к тебе со стороны других людей — твоими личными достоинствами или лишь тем, что ты дочь главы государства. Думаю, в таких обстоятельствах у Евгении просто не могли не развиться определенные комплексы на этот счет. Вот и меня она, похоже, восприняла, как человека, которому сама она совершенно не нужна, а все мои действия по спасению ее из застенков Феррейры направлены только на то, чтобы получить в свои руки инструмент для организации легитимного выдвижения себя любимого в новые императоры.

Хельга как-то говорила, что перед тем, как передать Евгению мне, Феррейра дал ей послушать запись нашего с ним торга. Там я говорил, что она нужна мне только в качестве бонуса к боевым кораблям, и если сделка не состоится, то я не больно-то и расстроюсь. Евгения, конечно, женщина очень умная, и должна была отлично понимать, что это только слова, призванные создать у Феррейры впечатление, что шантажировать меня дочерью императора бессмысленно, но слышать такое о себе все равно очень неприятно, и, наверное, какой-то нехороший осадок в душе госпожи Новиковой остался.

После подавления мятежа дочь погибшего императора осталась в системе Эпсилона Индейца. Я полностью поддержал ее решение, поскольку не представлял себе на тот момент более безопасного места. В моих планах ей действительно отводилась важная роль. Именно ее фигура должна была стать объединяющим фактором, способным на начальном этапе сгладить противоречия между вновь собирающимися вместе колониями, привыкшими за послевоенные годы к самостоятельности и к тому, что рассчитывать можно только на себя. Но до созыва Сената было еще очень далеко. Настолько далеко, что я предпочитал в такую отдаленную перспективу даже не заглядывать. А вот Евгения Новикова, наоборот, считала, что свою будущую позицию нужно озвучить мне уже сейчас. Я улыбнулся своим мыслям. Что ж, возможно, мой ответ станет для дочери императора сюрпризом.

«Сенатору Евгении Новиковой.

Благодарю за своевременно предоставленную информацию о выборах в Сенат и поддержку моих начинаний. Рад, что во многих оценках мы с Вами полностью сходимся. Никто из нас не может уверенно предсказать, как сложится наше будущее, но хочу заверить Вас в том, что в данный момент я не рассматриваю возможность выдвижения своей кандидатуры на пост главы государства. Мои действия мотивированы исключительно данной мной присягой и внутренним пониманием долга перед Империей. Ни то, ни другое, не требует от меня занятия высшего государственного поста.

Касательно продвижения работы по воссозданию имперского Сената могу сообщить, что помимо Эпсилона Индейца новые сенаторы избраны в системе Глизе. Как Вы знаете, для созыва Сената имперский закон об органах власти требует, чтобы своих сенаторов избрали все колонии Империи, кроме тех, где действует режим чрезвычайного или военного положения, но в любом случае в Сенате должны быть представлены не менее восьмидесяти процентов колоний. Думаю, Вы понимаете, что для выполнения этого требования нам предстоит проделать еще очень большой путь, и я надеюсь на Вашу помощь в этом вопросе. Я переговорил с адмиралом Ямадой и представителями системы Глизе. Они согласны со мной в том, что в данный момент нет лучшего кандидата в спикеры имперского Сената нового созыва, чем дочь императора, погибшего в бою за столицу Империи, тем более что своими действиями при штурме Индейца-3 Вы доказали приверженность политике императора Константина, направленной на пресечение сепаратизма и укрепление единства человечества. Надеюсь на Ваше понимание и согласие на выдвижение Вашей кандидатуры на пост спикера Сената.

Лейтенант Илья Чехов».

* * *

Вой сигнала тревоги вырвал лейтенанта первого класса Аль-Кинди из дремотного состояния, накатившего на него под конец очередного скучного дежурства на орбитальной станции контроля пространства.

Тактическая голограмма подсветила красным отметку неизвестного корабля, обнаруженного четырнадцатым стационарным сканером за орбитой пятой планеты.

— Доложить характеристики нарушителя! — рявкнул Аль-Кинди на подчиненных, хотя, все доступная информация и так уже выводилась на развернувшийся перед ним виртуальный монитор.

— Тип цели не идентифицирован, — немедленно откликнулся старший оператор систем сканирования, — Потенциальный противник использует маскировочное поле поколения не ниже шесть плюс. По размеру и массе это либо небольшой корвет, либо средний разведчик. Необычно высокая скорость для внутрисистемного полета. Фактически, он уже сейчас может уйти в прыжок, даже с запасом. Нарушителю отправлен запрос с требованием назвать себя и цель визита. Ответа нет.

Два резких сигнала, почти слившихся в один, известили Аль-Кинди о появлении в системе Лакайль еще двух чужих кораблей. На этот раз сканеры засекли их по другую сторону звезды.

— Построен прогноз курса первой цели, — доложил навигатор, — Если нарушитель не будет маневрировать, он пройдет по касательной вдоль границы зоны гравитационного ограничения и покинет систему.

Аль-Кинди увеличил на тактической голограмме сектор, в котором двигался неизвестный корабль.

— Он идет к тринадцатому сканеру! Дежурному дивизиону эсминцев тревога! — выкрикнул лейтенант, сдвинув в сторону прозрачную заглушку и вдавив красную кнопку на своем пульте.

— Что происходит, лейтенант!? — услышал Аль-Кинди недовольный голос полковника Ибн Исхака одновременно с появлением над диском системы связи его объемного изображения.

— Три, нет, уже четыре нарушителя, господин полковник! Корветы или разведчики. Точнее определить мешают маскировочные поля. На запросы не отвечают. Идут на скорости ухода в прыжок. Все четверо сближаются с нашими стационарными сканерами в разных частях системы.

— Вот дерьмо! — ругнулся полковник, — Это похоже на разведку или какую-то провокацию. Патрульным корветам перехватить нарушителей! Эсминцам перекрыть противнику векторы отхода!

— Они не успеют, господин полковник, — осмелился возразить лейтенант, сверившись с расчетами вычислителя, — Слишком велика скорость целей. Нарушители могут уйти в прыжок в любой момент.

— Вы