Правило флирта - Барбара Воллес

— Вам помочь? — спросила продавщица.

Софи повернулась:

— Я была здесь месяц назад с другом.

— Да, я помню, — ответила продавщица. — Высокий шатен. Он часто здесь бывает. — И, наклонившись к ее уху, шепотом добавила: — Очень симпатичный. Вам повезло.

Софи почувствовала себя неловко. Натянуто улыбнувшись, она сказала:

— Спасибо. В прошлый раз я мерила пальто…

— Да, я помню. С меховым воротником на пуговицах. Синее, — перебила продавщица. — Его купили две недели назад.

— Очень жаль, — ответила Софи с грустью.

— Если хотите, у меня есть похожее, розовое. — Женщина принялась раздвигать модели на вешалке.

— Нет, спасибо. Мне хотелось именно синее.

— Тогда извините, — сказала продавщица. — В таких местах, знаете, если что-то нравится, надо сразу брать.

Наверное, так. С чувством легкой досады Софи поблагодарила женщину и пошла обратно сквозь толпу. Но почему снова так тяжело на душе? Это всего лишь пальто, не более того. И все же почему-то она снова испытывала это неприятное, гнетущее чувство — чувство потери.

На обратном пути Софи показалось, что людей стало еще больше, и при этом никто из них как будто никуда не шел. Все как будто замерли в оцепенении. Она встала на цыпочки, чтобы посмотреть, что вызвало задержку в движении, но ничего не увидела.

Протискиваясь сквозь толпу, она прокручивала в голове последние слова продавщицы: «Если что-то нравится, надо сразу брать».

— Итак, как тебе Филадельфия?

— Неплохо. На данный момент претензий нет.

— А Андерсен? Как тебе такой начальник?

— Эксцентричен. Но он мне не начальник.

Грант был не в настроении разговаривать, и Майк это заметил.

— Что-то стряслось? — спросил старший брат.

— Абсолютно ничего. — Он не хотел рассказывать ему о Софи. Он даже не хотел произносить ее имени. Ему хватало того, что мысли о ней не выходили у него из головы.

— Как скажешь. — Майк пожал плечами и посмотрел на экран телевизора. Первый раз за долгое время они говорили не по телефону, а сидели за столиком в спорт-баре. — Мама говорила тебе, что они с отцом уезжают во Францию?

— Нет, когда?

— Осенью. Оказывается, это мамина давнишняя мечта. Она все заранее спланировала…

Отлично. Еще одна женщина, все заранее планирующая.

— Что заставляет людей строить планы на будущее? — спросил он вслух. — Если тебе хочется побывать в Париже, просто купи себе билет. Зачем для этого расписывать целые листы и ставить галочки? — С какого-то момента он научился жить одним днем.

Майк открыл бутылку пива:

— Рассказывай, что произошло.

— Ничего не произошло. Я просто не понимаю, как можно жить по плану. Особенно когда каждый пункт дороже, чем близкие тебе люди.

Майк присвистнул. Грант почувствовал желание выговориться. Может, так он сможет избавиться от мыслей о ней. Одинокие вечера в номере отеля этому никак не способствовали.

— Если тебе действительно интересно, то дело в Софи, — сказал он.

— В ком? — переспросил Майк.

— Моя соседка снизу. Бывшая.

— Любительница писать записки?

— Именно. — Грант забыл, что не рассказывал Майку продолжение истории. — Перед тем как я переехал, мы… — он запнулся и почесал лоб, — мы начали встречаться.

Старший брат снова присвистнул, ставя бутылку с пивом на столик:

— Неожиданно. Последнее, что я слышал, — это то, что она тебя отшила, и ты вроде бы даже переживал.

Грант рассказал брату всю историю их отношений от начала до конца. Дойдя до момента в кабинете Софи, он внезапно закончил:

— Тогда я решил дать Андерсену свое согласие и переехал в Филадельфию.

— Вот как! — Майк отглотнул пива. — Да, это неприятно.

Он даже представить не мог насколько. Это как если бы у тебя вырвали сердце и растоптали. А затем растоптали еще раз. Грант думал, что со временем эта боль утихнет, но ему становилось только хуже. Он безумно скучал по Софи. По ней и по ее нелогичным, сумасшедшим поступкам.

— Я тебя понял, братец, — сказал Майк. — Но, справедливости ради, должен тебе напомнить, что в таких компаниях действительно выжимают все соки. Личная жизнь там не поощряется и, может, даже не предусматривается. Если ей настолько важна карьера…

— Карьера у нее на первом месте.

Грант откинулся на стуле. Главное было то, что он не просил ее отказаться от карьеры. Он просто хотел понять, насколько он важен для нее. Больше всего на свете он хотел узнать, что для нее означают их отношения. Он должен был почувствовать, что он нужен ей так же, как она нужна ему.

Вместо этого он постоянно слышал про карьеру и Аллена.

Каждый раз, когда он вспоминал, с каким нетерпением он ехал к ней в тот четверг, как хотел поделиться с ней своими планами, он чувствовал себя неразумным мальчишкой, еще не познавшим женского коварства.

Он смотрел в окно, но боковым зрением видел, что Майк не сводит с него глаз.

— Вижу, ты на нее конкретно запал, братец, — сказал он после недолгого молчания.

— Конкретнее некуда, — ответил Грант.

За всю свою жизнь ни одна женщина не занимала его мысли так, как Софи. Ни по кому в жизни он не скучал так, как по ней. Ему так не хватало ее улыбки, ее теплоты. Ее голоса. Сколько раз он порывался схватить трубку и позвонить ей. И каждый раз останавливал себя.

— Чем она тебя так зацепила? — спросил Майк.

— Я не знаю, — резко ответил Грант. Он скомкал в руках салфетку и принялся отрывать от нее кусочки. — Помнишь, у Николь была кукла? В голубом платье.

— Та, которую ты изрисовал фломастером?

Несмотря на полное отсутствие настроения, при этих словах Грант улыбнулся:

— Она самая. Софи напоминает мне эту куклу. У обеих за внешним блеском и лоском таятся раны и боль. Перечеркнутое черным фломастером прошлое. — Он вспомнил, как Софи рассказывала ему о своей детской мечте научиться летать. — Она хочет быть идеальной, понимаешь? Словно боится, что кто-то узнает, какая она на самом деле. Для нее это будет катастрофа. А я полюбил ее именно за это.

Он замолчал. Полюбил? Грант никогда раньше не говорил, что любит кого-то, кроме членов своей семьи. Удивительно, как легко это слово сорвалось у него с языка. Да, он любит Софи. Он полюбил ее с того дня, когда познакомил ее с Джоном. Если бы он знал, сколько страдания принесет ему это знакомство.

Майк изучающее смотрел на брата.

— Очень неожиданно, скажу я тебе.