Остров тринадцати приговоренных - Юлия Ефимова

Дамир уже хотел ответить, как с улицы донеслись крики. Едва успев накинуть халаты, они с Верой выбежали на улицу к бассейну и увидели драку. Вернее, дракой это было назвать сложно: сильный и, видно, посещавший спортивный зал Бронеслав нещадно бил тщедушного Вольдемара, который уже и не мог сопротивляться.

– Разошлись! – закричал Дамир и стал оттаскивать Бронеслава.

Его оппонент, надо сказать, уже сильно не сопротивлялся, а лишь вытирал кровь, заливающую все лицо из разбитых губ и бровей. Жители острова уже больше по привычке и не так пугаясь, как в первый раз, проснувшись под крики, стали подтягиваться к бассейну. Дамиру на помощь уже подбежал Василий в одних трусах – видимо, крики его застали в постели, – и вдвоем они растащили дерущихся.

– У нас сегодня гладиаторские бои? – спросила Рузанна, зевая. – Каждый день что-то новенькое, прям программа развлечений.

Она и правда улыбалась, словно увидела что-то забавное.

– Ребята стараются, – поддержал ее Кирилл, стоявший рядом, – чтобы мы не заскучали. Броня, скажи мне, что ты его отделал за дело, иначе если от безделья и плохого настроения, я в тебе разочаруюсь.

– Этот придурок, – сказал Бронеслав, потирая разбитые кулаки, – набрал на сейфе первое имя.

– Что?! – даже Юлианна, которая бросилась к Вовке, чтобы оказать первую медицинскую помощь, шарахнулась от него как от прокаженного. – Вольдемар, ты что, рехнулся?! – выкрикнула она ему в лицо. – Ты что, не понял, что здесь все на самом деле, и, чтобы выжить, нам надо соблюдать условия чужой игры? Да, игры сумасшедшего, но без этого никак, без этого всем кранты.

Марго подбежала к сейфу, на его электронном табло светилось: «Осталось попыток: 2».

– Предлагаю его еще немного побить, – сказала она. – Причем, поручите это мне. Броня мой, конечно, в форме, но я буду бить злее, а оттого и сильнее.

– Скажи нам, мил человек, – Кирилл подошел к Вольдемару, на которого обрушились абсолютно все, – чье имя ты хоть набрал? Кто тот счастливчик, что сейчас вне подозрений окажется.

– Сандра, – шмыгая носом, сказал Вовка. – Я был уверен, что это она, я хотел, чтобы все закончилось.

– А ты, мальчик, еще тупее, чем я предполагала, – вздохнула Марго. – Было условие писать полное имя.

– А Сандра – это и есть полное имя, – растерялся Вовка.

– Дебил, – зло сказал Бронеслав, – ее полное имя Наталья. Ты просто тупо испортил попытку, на тридцать процентов уменьшив нам шансы.

– Ладно, – попыталась защитить друга Юлианна, – что случилось, то случилось. Мы должны с вами вместе вычислить убийцу. Вчера была другая отправная точка, мы думали, что Алекс мертв, сегодня же все поменялось, я почти уверена, что он не сумасшедший и не даст ввести нам третье неправильное имя.

– Плохо же ты знаешь своего дядю, – усмехнулась Марго. – Даст. Ради Влада он готов на все, в полном смысле этого слова. Вся жизнь прошла у него под этим лозунгом. Если ты думаешь, что в тебе течет его кровь и ты особенная, то это вряд ли. В Бронеславе течет его кровь, и это для Алекса ничего не меняет. Так что побить твоего жениха все-таки надо, иначе он нам еще две попытки испортит.

– Я прослежу, и он больше не будет, – продолжала защищать Вольдемара Юлианна. – Предлагаю выслушать Рузанну насчет картины, которую она просила ей вернуть.

Юля понимала, что это запрещенный прием, но надо было сместить внимание с Вольдемара на кого-нибудь другого.

– Теперь я понимаю вашу осведомленность, – довольно легко согласилась Рузанна, по-прежнему улыбаясь. Она вообще была сегодня несколько другая – легче, что ли, или легкомысленней, что, вообще-то, не меняет сути.

– Ну если быть совсем честной, то он мне не говорил ничего, – Юлианне не хотелось, чтобы об отце думали плохо, – я прочла об этом в вашей переписке в ноуте, открыв почту.

– Я была в этом уверена, – сказала Рузанна. – Влад был не из тех людей, что раздают свои крючки. Да-да, девочка, твой папа, которого ты так поздно нашла, – обратилась она беззлобно к Юлианне, – не был, что называется, порядочным человеком. Это может тебе подтвердить любой здесь присутствующий. А больше всего на свете этому гаденышу нравилось держать людей на крючке. Для каждого у него был свой отдельный именной крючок. Сандру он держал на панической влюбленности в него. Такой же крючок был уготован и мне. Да, это правда, мы с Владом были любовниками, и до какого-то времени этот крючок работал исправно, но в один прекрасный момент я с него сбежала. Вот тут наш мистификатор и нашел для меня другой – картину, что висела в детстве над моей кроватью. Я не хочу и не буду углубляться в то, что родители Алекса и Влада меня обокрали. Удочерили они маленькую соседскую девочку, оставшуюся сиротой, не из-за большой любви и даже не из-за дружбы с моими родителями. Сделали они это ради картин, что висели в нашем доме на стенах. Между прочим, Алекс, где бы ты сейчас ни был, – Рузанна оглянулась, ища то ли камеры, то ли Алекса в окне, – знай, я в курсе, что все твое состояние начиналось с тех самых моих картин.

Рузанна подождала ответа и, не получив его, продолжила.

– Естественно, это был несколько другой крючок, я ненавидела теперь их всех. Поэтому если бы убивала я, то убила бы обоих братьев и очень бы жалела, что не могу так поступить с их родителями по причине, что они уже отчитываются за свои грехи перед Господом Богом. Но и это мне делать было не с руки, потому как Влад сказал, что одна картина еще осталась в наличии, что-то там с экспертами было не то. Что, кстати сказать, очень странно, ведь остальные картины ушли на ура. Но, видимо, это провидение держало ее для меня, ведь именно это полотно висело у меня над кроватью с детства и именно оно напоминало бы мне о родителях. И вот крючок готов. Из года в год Влад обещал мне вернуть картину, поговорить с Алексом. Когда я психовала и уже намеревалась сорваться с крючка, то он придумывал новый хитроумный план, как мы ее вытащим у Алекса, и кормил меня по ложке обещаниями, пока я не наедалась ими вдоволь. Так что убивать этого сукина сына у меня не было выгоды, хотя и очень хотелось. Я знала, что с Алексом договориться не получится, а вот Влад, строя из себя мецената и вообще очень душевного человека, мог помочь. Не ради меня, ради себя. Чтобы еще больше нравиться себе и наслаждаться широтой своей души.

Она замолчала, никто не комментировал и не спешил высказаться.

– А зачем ему крючки? – спросила Юлианна тихо, словно сама у себя, но Рузанна услышала ее вопрос.

– Чтобы управлять, – очень просто ответила Рузанна. Утренняя улыбка у нее сошла на нет и сейчас, это была опять грустная сорокалетняя женщина. – Влад привык всегда и всеми управлять. Он обожал это чувство власти. Заметьте только, в тот день никто ему не отказал, все прискакали по его звонку, потому что для каждого он имел свой крючок. Он и Алексом всегда управлял, хоть тот и не признает этого никогда. Даже то, что он не полез в продажу моих картин и построение бизнеса, а снисходительно взял свой процент, говорит о многом. Брат просил, да что там, почти умолял его, повторяя, что это неправильно и картины их общее наследство, поэтому не хочешь их, возьми процент. Это говорит о Владе, как о большом стратеге. И мараться о краденые картины не стал, и работать не очень хотелось, а деньги взял, словно одолжение сделал брату. Вуаля, фокус готов.