Пикник на обочине. Счастье для всех - Дмитрий Силлов

Довольно ловко Орф отпер дверцу шкафа – и я замер в восхищении, ибо подобной коллекции редчайших даров Зоны я еще не видел. Многие из них вообще были для меня загадкой.

Пока я наслаждался невиданным зрелищем, Орф протянул лапу и взял с полки кристалл, похожий на обледеневшую кувшинку, внутри которого, словно живое, бесновалось ярко-синее пламя.

– Ну, вот она, «синяя панацея», – буднично произнес Орф, словно речь шла не о легендарном трофее, стоившем целое состояние, а о «булавке», цена которой пачка патронов 9×18 в базарный день.

– Вижу, – сказал я. – Но этот парень не доживет до того времени, как я выполню задание.

Левая голова поджала губы, правая тихонько зарычала.

– Ладно, твоя взяла, – наконец согласился Орф. – Но смотри, хомо. Если ты не вернешься через сутки в это же время с ножом и головой того снайпера, то твоего кореша наш повар подвесит на крюк и не спеша разделает на отбивные, прижигая места срезов каленым железом. Процесс где-то на сутки, проверено. А чтоб не загнулся он раньше времени, накачаем самогоном до бесчувственного состояния. Кстати, рекомендую – хороший первач, влитый в человечью тушку перед разделкой, придает мясу неповторимый аромат.

Я молчал. Говорить бесполезно, когда человек ли, мутант ли ведет монолог, слушая лишь самого себя. А этому вообще проще – всегда есть с кем поговорить. Правда, сомневаюсь, что вторая голова что-то может выдать членораздельное, кроме подвываний, щелканья пастью и пускания слюней. Хотя некоторым от собеседника больше ничего и не нужно.

Тем временем Орф подковылял к Шухарту и когтем подцепил на нем окровавленную камуфлу на животе. Та разошлась с треском, словно ее лезвием ножа резанули.

– Печень, – хмыкнул мутант. – Самое мое любимое блюдо.

Произнеся это, он вдруг с силой всадил «синюю панацею» в живот американца, будто бил на поражение «плоской розочкой» – так в народе называют донышко разбитой бутылки с торчащими из него осколками. Умельцы, зажав такую штуку в ладони, резко втыкают ее в лицо или в незащищенное брюхо жертвы, а потом проворачивают «розочку», вырывая при этом из тела нехилый кусок плоти.

Орф «панацею» проворачивать не стал, просто отнял ладонь от окровавленного живота Рэда и брезгливо вытер ее об левый рукав шухартового камуфляжа, который, пожалуй, единственный не был насквозь пропитан кровищей. Но меня сейчас интересовали не гигиенические процедуры мутанта. Я, остолбенев, смотрел, как внутри живота американца разливается синее пламя, пробиваясь наружу, словно свет лампочки из-под торшерного абажура, сработанного из тонкой кожи.

– Каждый раз удивляюсь, – прокомментировал Орф. – Ощущение, будто брюхо вскрыл, ладонь чувствует, как кишки рвутся от лепестков «панацеи». А руку уберешь – ничего, только сияние изнутри идет. Недавно пулю Молчуну из башки доставал, так у него из ноздрей, ушей и рта светило, будто я ему фонарь в череп ввинтил. И глаза сверкали, как два прожектора. Но ничего, «панацея» сработала нормально. Правда, и казусы случаются. Бывает, понравится ей внутри пациента, и тогда она его есть начинает изнутри. Но тут уж ничего не поделаешь. Орет бедолага, хоть из дома беги. И добить никак, «панацея» ему смерти не дает. Голову пытались рубить, так бесполезняк, не рубится шея, будто железная. Стрелять – тоже дохлый номер. Пули только плющатся или рикошетят от тела, того и гляди, сам под раздачу попадешь. Боулинг как-то предложил пациенту гранату в пасть запихать, ну, или не в пасть, куда получится, в общем. Дебил, одно слово. Еще не хватало «панацею» повредить. Пусть уж питается, если не повезло клиенту.

– И многим не везет? – поинтересовался я.

– Когда как, – пожал плечами общительный хозяин кабинета. – Иногда десяток подряд вылечит – и хоть бы хны. А порой через одного жрет, утроба ненасытная. И куда все девается – непонятно. Она, как поест, обратно вылезает и снова каменеет, только свет внутри нее переливается. Пациента же можно сеном набивать и в угол ставить для красоты. Пустой он внутри, как барабан, нету ничего. Ни костей, ни клочка мяса. Одна шкура задубевшая, как новая кирза, и глаза реально остекленевшие, синим светом слегка поблескивающие изнутри.

– Что ж ты не предупредил, прежде чем лечить?

– А смысл? – поинтересовался Орф. – Так бы твой кент гарантированно помер меньше, чем через час, а так у него какой-никакой шанс. «Синяя панацея» – она как раз для безнадежных, кому терять нечего. Кстати, она чаще вашего брата жрет. Порождения Зоны, вроде нас, нормов, редко от нее страдают, своих она не обижает. Но, похоже, этот твой хомо везучий.

Словно в подтверждение его слов, из черного от запекшейся крови входного отверстия на животе Шухарта вывалился слегка сплющенный кусочек свинца, скатился по заляпанной кровью штанине и упал на пол. Следом выползла «панацея». Сначала один лепесток показался, потом другой, расширяя рану.

Я слегка поморщился. Неприятное зрелище, когда из живого человека вот так лезет не пойми что. Слегка напоминает фильм ужасов про инопланетян и всякие там внеземные формы жизни. Хотя дамп его знает, что на самом деле из себя представляет то, что сталкеры прозвали хабаром. На Большой земле поговаривают и про Посещение инопланетянами, мол, все эти чернобыльские взрывы и их последствия – все это от них. Не верю я в эти сказки, но сейчас, увидев вылезающую из американца «панацею», на мгновение усомнился.

Орф шагнул вперед, подставил лопатообразную ладонь – и в нее упала мерцающая слегка потускневшим небесным светом синяя кувшинка, уже успевшая окаменеть.

– Устала, – улыбнулся Орф, пряча в железный шкаф свое сокровище. – Думаю, следующего хомо она точно схомячит, такой вот каламбур, хе-хе. Так что, если пулю словишь, приходи. Вылечим со скидкой как постоянного клиента.

Правая голова мутанта снова заржала, но я и тут промолчал. Главное достигнуто. Шухарт был еще без сознания, но на его абсолютно белое лицо довольно быстро возвращался румянец. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять – американец будет жить. Осталось только дождаться, пока он придет в себя, и…

– Как я и говорил, твой кореш останется здесь.

В стальном голосе Орфа больше не было свойских нот. Сейчас его левая голова бесстрастно оглашала приговор, в то время как правая скучающе зевнула.

– Времени у тебя сутки, – продолжал мутант. – Если завтра к вечеру ты не вернешься, значит, твой друг пойдет на котлеты, а я все равно найду тебя и взыщу долг. Сейчас Копыто проведет тебя через поля аномалий к Залесью. Там у нас бензозаправка оборудована, на которой останавливаются грузовики, что идут по шоссе номер десять напрямую через Черевач и Андреевку. Слепой Сыч сказал, что тот стрелок должен завтра на рассвете как раз появиться в районе Андреевки. Так что времени у тебя немного.

– Погоди, – произнес я, мысленно представляя карту Зоны. – Грузовики идут по десятому шоссе, которое начинается прямо от ЧАЭС и на другом конце Зоны упирается в блокпост Дитятки. И потом куда они направляются? Проезжают беспрепятственно через блокпост и едут прямо в Киев?