Янтарь на снегу - Оксана Глинина

— Если уж маме не суждено было остаться с моим отцом, то лучше бы мы жили где-нибудь в глуши, вдали от мира и его интриг. Вдвоем. Были бы счастливы, несмотря ни на что. Тогда, возможно, мама прожила бы дольше!

— Мне нужно, чтобы вы рассказали о том, что сказала вам Регина Лаускалитас! — выражение лица Вардаса снова стало холодным и безучастным.

— Это что-то изменит?

— Да!

— У меня нет права рассказывать, — честно призналась я и посмотрела в сторону ошеломленного Легарта. Потом виновато попросила: — Прости.

— Почему? — сквозь зубы выдавил лорд Вардас.

— Потому что она пришла с покаянием.

Хотя сложно было назвать полупьяный бред тетки исповедью.

— У вас нет посвящения, леди Браггитас, — сдержанно вымолвил канцлер. — Вы не имели права отпускать прегрешения этой женщине, поэтому прекратите ребячиться. Довольно! Она являлась подозреваемой в государственной измене. Если я скажу, что она причастна к смерти вашей матери, вас это успокоит? Вы знали, что Инге Браггитас умерла не от болезни, что она не покончила жизнь самоубийством, как утверждали многие очевидцы?

Я отрицательно покачала головой.

— И после этого вы будете и дальше скрывать все, сказанное Ренатой?

Не знаю, зачем я посмотрела на кузена, который сидел неподвижно и хмурился. Наверное, мне нужна была поддержка, которой не хватало после обители, где всегда имелись наставники, готовые выслушать и поддержать. Уловив мой взгляд, кузен кивнул и прошептал одними губами: «Все хорошо». Сглотнув засевший в горле ком, я мысленно кивнула самой себе:

— Мне нечего добавить к вашим словам, господин Вардас… Кроме того, что все трагические события в моей семье как-то связанны с борьбой Домов за Красный трон.

Стоило мне закончить фразу, как Вардас потерял ко мне всякий интерес. Впав в задумчивое состояние, он направился к выходу из кабинета, бросив напоследок:

— Пусть леди отдохнет. Завтра похороны Ренаты. А потом необходимо готовиться к приему в королевском замке, осталось мало времени.

С этими словами канцлер взялся за дверное кольцо, но я опередила его, решив все же поделиться своим ночным видением:

— И еще, господин канцлер! Может, мне и привиделось, но в комнате, где состоялась моя встреча с Ренатой, прямо из тени словно бы появилась черная змея…

— Змея?

— Да, как угольная пыль, такая призрачная, дымчатая, что ли.

Вардас застыл, и на его каменном лице впервые промелькнула тень улыбки:

— А вот это интересно, леди Браггитас, очень интересно…

Он поспешно вышел, не притворив за собой дверь.

Ортис устало провел рукой по лицу, потер глаза.

— Менталист хренов, — с досадой произнес он.

Легарт подошел ко мне и заботливо спросил:

— Ты как? — На физиономии кузена отобразились беспокойство и забота.

— Нормально, — честно призналась я. — А что случилось?

— Ничего, — уклончиво ответил Браггитас. — Пойдем, я проведу тебя в твои покои, отдохнешь. Завтра будет сложный день… приедут дети Ренаты.

Ну да, похороны. Яргин и Эсме. Не хочу ни вспоминать о них, ни встречаться с ними. Что может быть хуже воспоминаний о тетке? Только воспоминания о ее детях.

Дорогу назад я не так уж прекрасно помнила, поэтому, уверенно шагая по коридорам и залам, благосклонно позволяла идущему позади Легарту в случае заминки направлять меня в нужную сторону.

Чтобы не сойти с ума, надо было поскорее выбросить из головы все подробности смерти Ренаты, свидание с господином дознавателем, возможность расстаться с собственной жизнью на плахе под мечом палача. Как меня примут в королевском замке — одним богам известно. Но одна деталь в этой истории не давала мне покоя: как кинжал попал в шею тетки, если смертница перерезала себе горло? Или она сделала надрез в укромном уголке, затем пришла в мою комнату, чтобы оставить доказательство моей вины, и лишь затем отправилась помирать в канаву? Такой ход событий был маловероятен, ибо она залила бы алым все ковры в замке. Или у нее было два клинка, для себя и для тетки? Или?..

Я решительно развернулась и чуть не сбила с ног еще одного благородного в лице моего кузена. От моего резкого маневра он чуть попятился.

— Скажи, Легарт, а кинжал гильтанийки, когда нашли тело, был при ней?

Кузен нахмурился, глядя на меня с долей сомнения и подозрения.

— А тебе это зачем? — Его кулачищи уперлись в бока, лучше всяких слов показывая, что я сую нос не в свое дело.

Вот так тебе все и скажи! Чтобы быть осмеянной за свои «бабские домыслы»! Я выжидательно молчала, глядя в лицо кузена. В его непроницаемо серьезных глазах цвета осеннего неба зародилась тень сомнения.

— Вообще-то нет… — В задумчивости он повернулся к окну, будто силился рассмотреть за цветным стеклом ускользающий ответ. — Но ведь клинок мог сгинуть в грязи. Или по глупости его мог утаить кто-нибудь из слуг…

Мешкать было нельзя. От этого зависела не только моя репутация, но и жизнь, а доверять ее дознавателям, как я уже убедилась, не самая мудрая мысль.

— Отведи меня в мертвецкую!..

Похоже, поражать людей и приводить их в смятение становилось у меня второй привычкой. Открывшийся широко, как городские ворота, рот Легарта был тому подтверждением.

— Пречистая! Гинта, ты же не думаешь вызвать из вечной тьмы душу смертницы и пытать ее, пока она не выдаст своего хозяина?

Я усмехнулась:

— Не волнуйся так, дорогой кузен. Пытки — не моя стезя, у вас самих умельцев хватает. Да и обладай я подобными знаниями, не ты ли первый повел бы меня на костер? Мне нужно взглянуть на смертельную рану. Одним глазком.

— Так бы сразу и сказала! — облегченно выдохнул Браггитас. — Тогда нам в другую сторону.

Ом развернулся, и я смиренно последовала за ним.

— Ты зря так печешься об этом деле! — Брат говорил громко, но я для удобства поравнялась с ним, чтобы не говорить с его спиной. — Тебе бы отдохнуть да с нарядами разобраться. А Вардас хороший дознаватель, от его взора не ускользнет ни одна мелочь!

Не очень-то мне хотелось становиться подобной мелочью, чтобы, «не ускользнув от взора», попасть в цепкие пальцы. Видела я, как он коршуном на меня налетел, будто учуял отбившегося от стада ягненка.

Через некоторое время я решилась задать Легарту вопрос, который меня очень интересовал:

— Почему вы так перед ним преклоняетесь?

— Перед кем? — Кузен озадаченно наморщил лоб. — Ты про Вардаса, что ли?

Я согласно кивнула:

— Ты не особо с ним ладишь, так ведь? Вы все его недолюбливаете, это чувствуется, но приказы и волеизъявления выполняете беспрекословно.