Проклятие на удачу - Валентина Савенко

Проклятие уложило меня в кровать, укрыло одеялом, уселось с краю. Задумчиво огляделось и превратилось в пушистую комнатную собачку, у которой где голова, где хвост, можно было определить только по блеску желтых глаз.

Я улыбнулась:

— Отвлекаешь?

Псина согласно тявкнула. Я устроилась на подушке, бросила в сторону Кая взволнованный взгляд. Как он? Каково это, когда возвращается память?

— До утра оклемается. — Эмрис забрался на подушку в облике симпатичной желтой крысы. — Тебе эта статуя имени Кая не мешает?

Я отрицательно покачала головой.

— Вот и мне тоже. Ложись, а то завтра в колеснице вместо закорючек на бумаге будешь выводить носом рулады. — Эмрис потоптался, укладываясь.

— И все-таки что с ним случилось?

Крыса по-человечески закатила глаза и со вздохом, занудным тоном с паузами пояснила:

— Я не справился. Как ты уже заметила, я не вполне материален. Кай мог бы помочь, но, как ты заметила, его сила на тебя не действует. Вот мы и сменили ее хозяина, на время. Если быть точным, добавили нового.

Угу, нового! Эмрис даже одержимость умудрился описать как нечто безобидное. Ничего страшного, что тело Кая контролировал, все ради меня. А то, что темные сущности так могут магию или душу забрать, — мелочи. Он же ничего не сделал, только…

Я открыла рот, собираясь спросить о памяти охотника, Эмрис опередил:

— А память — это случайно вышло. Не люблю, когда меня опутывают чем-то, пытаясь лишить воспоминаний, брыкаюсь в ответ всеми копытами. — Крыска села столбиком, гордо растопырила усы. — На то, что память охотника оживет и начнет отбиваться, умники, что ее магией закрыли, не рассчитывали!

Я обеспокоенно покосилась на медитирующего Кая. Бедняга. То ничего не знать о себе, а то все разом, как обухом по голове.

— Конечно, не сразу и не все, — Эмрис почесал лапой за ухом, — но, по крайней мере, из каких времен он к нам явился, мы скоро выясним. Ну и имя тоже. «Кайден» ему не идет, согласись?

Я хмыкнула — а вот не соглашусь. Кайдену очень идет имя!

— О девушки! Приличных проклятий Кляксами обзывают, а какие-то Каи им нравятся.

Я беззлобно щелкнула пальцем по уху крысы — не заговаривайся. Кайден мне симпатичен, но он ведь охотник. А я его работа. С тем же успехом можно утверждать, что я влюблена во вредное проклятие. А что, у него даже облик почти человеческий имеется.

Летта, свернувшись калачиком, спала. Загорелое лицо девушки было умиротворенным, дыхание ровным, от озноба не осталось и следа. Последствия воздействия проклятия удалось убрать, восстановить ее силы. Но у совместного лечения оказался побочный эффект.

Услышав, как ворочается за стенкой Летта, Кай понял, что Эмрис не справляется. Охотник не мог ей помочь — Летта блокировала его магию. Не полностью — он мог поймать ее магическим лассо, удержать на месте, спасти от царского яда.

Идея с одержимостью была не так дика, как показалось Летте. Охотников действительно защищал дар Неназванной, но по желанию они могли блокировать его часть. Что Кайден и сделал.

То, что на его памяти стоит магическая защита, своего рода печать, он не знал. Для него стала неожиданностью ругань Эмриса, вселившегося в тело и тут же попавшего под ее воздействие. Лишаться воспоминаний проклятие не собиралось. А печать была рассчитана на силу охотника изнутри и нападение снаружи. То, что кто-то чужой решит проломить ее из глубины памяти, маги, ее установившие, представить не могли.

Кайден тоже не стоял в сторонке, помогал разносить остатки ловушки для воспоминаний. Охотнику хотелось смеяться — он получит свою память, постепенно поймет, как связаны закрутившие его водоворотом образы и ощущения. Узнает, кому он так помешал, что его практически стерли из собственной жизни. Но «отблагодарить» не сможет.

Эмрис не сильно ошибся, предположив, что Кай родом из древности. По примерным подсчетам охотника, он топтал землю с даром Неназванной в крови не один десяток веков. За столько времени даже у фейри, самых долгоживущих из существующих рас, сменилось несколько поколений.

Со свойственной охотникам неприхотливостью Кай решил радоваться тому, что есть. Удивление, растерянность, которые пришли вместе с пониманием, что на памяти все это время стоял магический блок, прошли. Разрывающая голову боль, откат от разрушения плетения ловушки исчез — не без участия везения Летты. Калейдоскоп обрывков кажущейся чужой жизни больше не вызывал оторопь, воспринимался с интересом. А еще у него есть имя. Теперь он был уверен, что оно — его.

Тот, кто лишил его прошлого, будто в насмешку оставил имя. Кайден — «воин». Без рода, без памяти. Скольких Кайденов он встречал за свое долгое путешествие? Сотни? Тысячи? Весьма распространенное имя.

Внешность у него тоже весьма обычная для фейри. «Переодень короля в робу, и никто не узнает своего правителя!» — шутил коренастый оборотень из прошлого, имя которого Кай пока не помнил. Кем он был? Кем был сам Кай? Кайден был уверен — однажды он сложит все кусочки.

Пока же его интересовал Эмрис. Кайден не знал, как его называть теперь. У необычного спутника была душа — охотник разделил с ним тело, ошибки быть не могло. Однако темный не являлся призраком. Он управлял тьмой, но не был темной сущностью. А еще у него была память. Эмрис не пустил Кая в нее, отгородился, но охотник догадался, что в ней много больше, чем несколько месяцев в компании принца сильфов.

Кайден встретился с взглядом желтых глаз пятнистой крысы. Эмрис знал: охотник понял, но делал вид, что совершенно ничего не понимает.

Кто же ты, тот, кто упорно называет себя проклятием?

— Прогуляемся? — предложил Кайден, кивком указывая на дверь.

Крыса закатила глаза, недовольно пискнула и, спрыгнув с кровати, засеменила к порогу. Дверь открывала уже тень в форме человека.

— Кто ты? — прямо спросил Кайден, едва они оказались на крыльце.

— Проклятие, — сухо ответил Эмрис, превращаясь в филина и взлетая на дерево.

— Ты лжешь.

— Мне это не мешает.

— А кем был?

— Той еще заразой.

Самокритично. Но слишком уж размыто. Дурным человеком можно считать того, кто, проскакав мимо на лошади, обляпает грязью, и того, кто устроит в стране смуту.

— А конкретней?

Филин ухнул, бесшумной тенью свалился с ветки и растворился в темноте. Не захотел отвечать. Или решил оставить прошлое в прошлом, потому что не один Кайден оттуда родом?

— Сколько тебе лет? — спросил Кай у проклятия, наблюдающего за ним из травы.

— Два или три месяца, — отозвался Эмрис.

— А сколько было?

Существо рассмеялось:

— Любопытство до добра не доводит.