Парус любви - Лори Макбейн

– А вот мне не понравился этот здоровенный детина, ее лакей, – вставил Джеймс, которого кольнула ревность, когда он вспомнил о напвно-восторжепном взгляде, брошенном лакеем на Ри.

– Что ж, поскольку все мы говорим о вещах неприятных, – сказал как всегда практичный Джордж, – я голосую за возвращение домой. Я почти испортил свой лучший охотничий костюм и не тороплюсь объясняться по этому поводу с отцом.

Услышав это неприятное для всех напоминание, пятеро всадников поскакали быстрее и через двадцать минут – как раз в тот момент, когда хляби небесные разверзлись вновь, – прибыли к воротам Камарея. Старенький коттедж привратника со евннцо-во-серыми окнами, о которые разбивались струи дождя, выглядел очень уютным прибежищем. Мимо него проезжало много посетителей, но вряд ли среди них попадались такие замерзшие и замызганные, как эти пятеро.

Обсаженная каштановыми деревьями подъездная дорога, ведущая к большому дому, еще никогда не казалась им такой бесконечной. Когда они въехали на конный двор, ворота конюшни приветливо распахнулись перед ними. В длинных рядах стойл, предназначенных для призовых лошадей герцога, можно было видеть сладко пахнущее луговое сено, мелассу и овес, мыло и седельные принадлежности, льняное семя, свежеприготовленные припарки, ну и конечно – навозные лепешки.

Конюшни находились в ведении Баттерика, чьим заботливым рукам герцог Камарейский доверил уход не только за породистыми лошадьми, но и за многочисленными колясками, экипажами и каретами. Баттерик относился к работе с большим рвением и правил своими владениями не менее властно, чем государь – царством. Поскольку повседневные конюшенные работы выполнялись им необычайно торжественно, подчиненные с нежностью и уважением величали его «ваше высочество». Впрочем, те, кто не слишком от него зависел, в его отсутствие отзывались о нем не так почтительно, именуя его старой задницей. Их работа состояла главным образом в уборке навоза и чистке полов, а в поддержании чистоты Баттерик проявлял тиранические замашки, поэтому их негодование было вполне понятно. Не то чтобы Баттерик требовал от других того, чего сам гнушался. Он не всегда ведь был конюшим, а начал работу в камарейских конюшнях еще совсем мальчиком, и тогда ему частенько прнходилось скрести пол на четвереньках.

Баттерик гордился конюшнями и считал для себя большой честью служить у такого благородного джентльмена, как герцог Камарейский. По мнению Баттерика, человек, который знает всех его лошадей, заслуживал самой высокой оценки, а всех его лошадей знал только герцог. Он никогда еще не обманывался ни в одной лошади; благодаря прежде всего наметанному взгляду его светлости у них в конюшнях собрались самые породистые животные, составлявшие предмет зависти грумов, конюхов, кучеров и лордов всей Англии.

Но его светлость разбирался не только в лошадях, ибо сумел выбрать себе маленькую герцогиню, чистота породы которой не вызывала ни малейших сомнений. Баттерик вынужден был сознаться, что сильно ее недооценил, когда его светлость представил новую госпожу Камарея. Он забыл, что и человек маленького роста может обладать большой силой воли и умом, а ни в том, ни в другом у ее светлости не было недостатка. Он также думал, что у нее не будет потомства, а она родила его светлости близнецов. Осуждая себя за недостаток преданности ее светлости, Баттерик полагал, что ему не следует совать нос в дела, которые его совершенно не касаются.

Продолжая обдумывать эту мысль, он с отцовской заботой следил за пятью всадниками, которые сквозь ветер и дождь въехали в сухое тепло конюшни. Хотя и насквозь мокрые, они все же шутили, спешиваясь; их молодые голоса как будто несли с собой дыхание весны.

Молодой лорд Фрэнсис стал превосходным наездником, и в один прекрасный день его светлость сможет по праву гордиться своим сыном. Камарею просто повезло, что Фрэнсис – старший сын, наследник титула, ибо лорд Робин, благослови его Господь, неисправимый проказник, верховодит во всех шалостях. С другой стороны, нет более благородной молодой леди, чем Ри Клэр. В его предубежденных глазах с пей не могла бы сравниться ни одна юная девушка, хотя сейчас она выглядела не лучше, чем молочница, у которой была неудачная стычка с норовистой коровой.

Баттерик быстрым опытным взглядом оглядел лошадей и облегченно вздохнул, увидев, что ни один из его любимцев не пострадал. Убедившись в этом, он позволил себе слегка улыбнуться.

– Вы упали, леди Ри Клэр? – спросил ее Баттерик, тут же, не переводя дыхания, приказав, чтобы лошадей увели прочь, расседлали, почистили, накормили и напоили. Его басистый голос доносился до самых отдаленных уголков конюшни, достигая слуха не очень радивых конюхов, устроивших себе перерыв на несколько минут. – Прыгали через изгородь? – спросил он скорее утвердительно, чем вопросительно.

Ри и Фрэнсис улыбнулись, ничуть не удивленные, ибо хорошо знали остроту ястребиного взгляда Баттсрика. Но Джеймс, который его не знал, удивленно и даже восхищенно присвистнул, пораженный такой сверхъестественной наблюдательностью.

– Как вы об этом догадались, мистер Баттерик? – спросил он.

– Дело нехитрое, надо только быть немного наблюдательным, – ответил Баттерик, с довольной усмешкой следя, как юноша осматривает кобылку Ри. Недоуменно сдвинув брови, он тупо глазел на забрызганные грязью бок и бедро.

Баттерик подошел к Птице, похлопал ее по крупу, затем осторожно вынул веточку, застрявшую в хвосте.

– Бирючина, – сказал Баттерик, внимательно оглядывая грудь и передние ноги Птицы. – Вы ездили в Каменный-дом-на-хол-ме? Как поживает старший мистер Табер?

Даже Фрэнсис был поражен такой осведомленностью и с открытым ртом уставился на конюшего.

– Как вы об этом догадались? – спросил он, тщательно осматривая Птицу, чтобы найти ключ к разгадке тайны.

Гулкий, как из бочки, смех Баттерика наполнил всю конюшню.

– Один из лакеев как раз возвращался из деревни и видел, как вы въезжали на горку, – ответил он. Его плечи все еще тряслись от хохота.

– И что, по-вашему, мы делали в Каменном-доме-на-холме? – с вызовом спросила Ри.

– Послушайте, леди Ри Клэр, – ответил Баттерик с простодушным выражением лица, – я ведь не какая-нибудь предсказательница-гадалка. Однако, – он помолчал, и в глазах его заиграли веселые искорки, – если бы я пустил в ход свою догадку, я бы сказал, что вы нашли что-то такое, что нуждалось в заботе старого мистера Табера, который наделен даром целителя. Чтобы догадаться об этом, не нужно никакого волшебства. Кого вы спасли?

– Щенят, – ответил Джеймс. – Их нашла Ри.

– Так примерно я и думал. Кто-то их бросил, да? Ну что ж, старик о них хорошенько позаботится. А вы заходите в дом, – сказал он. – А то, если простудитесь, мне придется нести ответ перед его светлостью. Вам надо было послать грума за щенятами. Даже не знаю, что скажет ее светлость, когда увидит вас в таком виде, – произнес он, обеспокоенно качая головой.

– Ри больше тревожит, что скажет Кэнфилд, – ответил Фрэнсис.