Физиология брака - Оноре де Бальзак

Верные своему обещанию, мы изложили в первой части нашего сочинения общие причины, приводящие семейные союзы к тому прискорбному положению, которое мы только что описали, и, набрасывая эти брачные пролегомены, указали способ избежать несчастья, назвав ошибки, которых не следует совершать.

Однако эти предварительные соображения остались бы неполны, если бы, пролив некоторый свет на непоследовательность наших идей, нравов и законов в отношении предмета, волнующего почти всех смертных, мы не попытались бы коротко обрисовать политические причины этого общественного недуга. Разве не обязан истинный философ, вскрыв тайные пороки того или иного установления, задаться вопросом, отчего и как наши нравы сделали это установление порочным.

Система законов и нравов, правящая сегодня женщинами и браком во Франции, есть плод древних верований и традиций, не имеющих ничего общего с вечными принципами разума и справедливости, утвержденными великой революцией 1789 года.

Три великих потрясения повлияли на судьбу Франции: римское завоевание, христианство и вторжение франков. Каждое из этих событий наложило глубокий отпечаток на землю, законы, нравы и дух нации.

Греция, стоящая одной ногой в Европе, а другой — в Азии, избрала свои супружеские установления под действием неги, разлитой в южном климате; она обязана ими Востоку, где ее философы, законодатели и поэты черпали потаенную мудрость Египта и Халдеи. Полное затворничество женщин — плод палящего азиатского солнца — легло в основу законов греческих и ионийских. Гречанки не покидали пределов мраморного гинекея. Отечество ограничивалось для древних греков родным городом, и немногочисленным юношам, растрачивавшим молодые силы прежде всего в нелегких гимнастических упражнениях, без которых в те героические времена невозможно было отличиться в воинском искусстве, для удовлетворения просыпающейся страсти хватало куртизанок, связанных множеством уз с изящными искусствами и религией.

Рим в начале своего царственного пути заимствовал у Греции принципы законодательства[148], способные привиться под итальянским небом, и среди них — абсолютную несвободу замужней женщины. Сенат, понимая, как много значит для республики добродетель, насаждал строгость нравов посредством чрезвычайного усиления власти мужней и отцовской. Зависимость женщины от мужчины сделалась повсеместной. Восточное затворничество предстало долгом, нравственным законом, добродетелью. Отсюда — храмы, посвященные богине Целомудрия или святости брачных уз, отсюда — цензоры, приданое, законы против роскоши, почтение к матронам и все прочие основы римского права. Не случайно три переворота в государственном устройстве Рима явились следствием трех покушений на целомудрие трех римлянок[149]; не случайно появление женщин на политическом поприще становилось предметом особых указов! Прославленные римлянки, обреченные быть только супругами и матерями, проводили жизнь в четырех стенах, посвящая свои дни воспитанию будущих властелинов мира. Рим обходился без куртизанок, ибо римские юноши истощали силы в бесконечных сражениях. Распутство вторглось в жизнь лишь с приходом к власти императоров-деспотов[150]; впрочем, и в эту пору предрассудки, рожденные древними преданиями, оставались столь живучи, что женщины никогда не играли на римском театре. Все эти сведения пригодятся нам для быстрого обзора истории брака во Франции.

Покорив галлов, римляне навязали покоренным свои законы, но не сумели истребить в душах наших предков глубокое почтение к женщинам, которых древние верования представляли вестницами божества. Тем не менее в конце концов римские законы приобрели абсолютное главенство в том краю, что звался Gallia togata[151]и что слыл краем законов писаных; впрочем, в тех краях, где люди руководствовались обычным правом, брачные установления также многое переняли от Рима и его права.

Однако, пока шла эта борьба законов с нравами, Галлию захватили франки, нарекшие ее сладостным именем Франции. Эти северные воители принесли с собою галантность, рожденную в хладном климате, где мужчины, в отличие от ревнивых деспотов Востока, не держат своих подруг взаперти и не нуждаются в множестве жен. Больше того, женщины, почти обожествляемые северными мужчинами[152], согревали их частную жизнь своими красноречивыми чувствами. Сонная чувственность нуждалась в разнообразии возбудителей, в переходе от силы к нежности, в раздражении мыслей и мнимых преградах, какие воздвигает перед влюбленными женское кокетство, — иначе говоря, в тех уловках, которых мы коснулись в первой части нашей книги и которые как нельзя лучше отвечают потребностям людей, рожденных в умеренном климате Франции.