Дракула, любовь моя - Сири Джеймс

— Вероятно, ты ошибся, дорогой.

Мое сердце колотилось в тревоге. Я поняла, что Джонатан считает этого мужчину тем самым графом Дракулой, которому нанес визит в Трансильвании, но его слова показались мне бессмыслицей. Разве может человек помолодеть? Однако я боялась задавать вопросы, опасаясь возвращения воспаления мозга, которое так ослабило Джонатана, поэтому промолчала и тихо увлекла мужа прочь.

Он не произнес больше ни слова и покорно, словно в неком оцепенении, следовал за мной до Грин-парка, где мы сели на скамейку в тени. Джонатан закрыл глаза и прислонился ко мне, по-прежнему крепко сжимая мою руку. Через несколько минут его хватка ослабла, и я поняла, что он забылся.

Я охраняла сон мужа и слушала шелест ветра в ветвях над головой, но мое сердце продолжало колотиться. Кто тот странный человек, которого мы видели? Почему он так похож на мистера Вагнера? Я предположила бы, что это его отец, если бы мистер Вагнер не сказал, что его родители умерли. Что скрывается за неистовой реакцией Джонатана на этого человека? Если бы только я могла спросить! Но я не смела из опасения причинить больше вреда, чем пользы.

Наше возвращение в тот вечер оказалось печальным во всех отношениях. Дом казался чужим и пустым без нашего милого друга, мистера Хокинса, который был столь добр к нам. Джонатан все еще оставался бледен, у него кружилась голова, болезнь отчасти вернулась.

Меня ожидала телеграмма с самой ужасной новостью, посланная из Лондона днем ранее.

ЛОНДОН, 21 СЕНТЯБРЯ 1890 ГОДА

МИССИС МИНА ХАРКЕР! ПОЛАГАЮ, ВАС НЕМАЛО ОПЕЧАЛЯТ ЭТИ ИЗВЕСТИЯ. МИССИС ВЕСТЕНРА УМЕРЛА ПЯТЬ ДНЕЙ НАЗАД, А ЛЮСИ ПОЗАВЧЕРА. ПОХОРОНЫ ОБЕИХ СЕГОДНЯ. АБРАХАМ ВАН ХЕЛЬСИНГ

Я прочла телеграмму единожды, дважды, трижды в надежде, что это какая-то ошибка. Когда я наконец осознала смысл ужасного послания, у меня подкосились ноги. Я без сил упала на диван и издала страдальческий вопль.

— Что случилось? — Джонатан бросился ко мне. — В чем дело?

— Сколько горя всего в нескольких словах! — сломленно воскликнула я, протягивая мужу телеграмму.

Он прочел ее и потрясенно осел на диван рядом со мной.

— Миссис Вестенра? И мисс Люси? Обе умерли?

— Этого не может быть! — Из моих глаз брызнули слезы. — Я знала, что миссис Вестенра нездорова, и все же надеялась, что она может поправиться. Мне будет очень ее не хватать. Но Люси! Бедная, милая Люси! Моя ближайшая, любимая подруга. Ее день рождения на следующей неделе! Ей не исполнилось и двадцати!

— Мне очень жаль, Мина, — тихо произнес Джонатан, беря меня за руку. — Она была милой девушкой. Я знаю, как горячо ты любила ее.

— В последнем письме Люси казалась такой здоровой и счастливой, — всхлипнула я. — Как она могла умереть? Что произошло?

— Возможно, она погибла вследствие несчастного случая.

— Но кто тогда этот мистер Ван Хельсинг? Почему он написал мне? Такую важную новость должен был сообщить жених Люси, мистер Холмвуд!

— Возможно, он был слишком расстроен, чтобы писать, — предположил Джонатан. — Наверное, Ван Хельсинг их солиситор. Не исключено, что Люси упомянула тебя в завещании.

— Уверена, что Люси не удосужилась составить его. Ах! Погибнуть такой юной, меньше чем за две недели до свадьбы, полной жизни и надежд! А бедный мистер Холмвуд, утративший смысл своей жизни! — Мне в голову пришла внезапная мысль, и я подавила рыдание. — Джонатан, ты понимаешь, что когда мы с тобой присутствовали на похоронах мистера Хокинса и навещали приют, Люси и ее мать уже лежали в земле? Они ушли… и никогда не вернутся!

Я рыдала, мне казалось, будто сердце вот-вот разорвется. Джонатан притянул меня к себе, молча поглаживая по волосам, но какими словами или поступками можно облегчить ужас и боль потери близкого друга?

Прежде чем мы отправились спать, я отослала мистеру Холмвуду свои глубочайшие соболезнования, надеясь узнать подробности трагедий, унесших моих подруг.

Казалось, нашему горю и бедам несть конца, поскольку в ту же ночь Джонатана вновь одолели дурные сны.

— Нет! Руки прочь! Вон отсюда, нечестивые гарпии! — воскликнул он во сне, прижимая руки к горлу, будто пытаясь защититься от незримой опасности.

Я осторожно разбудила его, как поступала каждую ночь после свадьбы.

— Джонатан, это тянется уже очень долго, — тихо произнесла я, когда он лежал рядом со мной и дрожал. — Я знаю, что обещала не спрашивать…

— Так не спрашивай, — огрызнулся он, закрыл глаза и отвернулся.

Я не спала до рассвета, размышляя над тем, как странно повернулись наши жизни за последний месяц. Люси, миссис Вестенра и мистер Хокинс умерли. Мы с Джонатаном поженились и обзавелись собственным домом; мой муж — солиситор, новоиспеченный богач и владелец собственного дела, осаждаемый психическими приступами и частыми ужасными кошмарами. Так много внезапных трагедий, перемен… Просто невозможно поверить.

Наутро Джонатан отправился на службу в весьма решительном настроении, как будто радуясь возможности отвлечься от ужасных вещей, но я беспокоилась о нем. Очевидно, он нездоров. Неужели ночные кошмары предвещают возвращение недуга? Если так, то чем я могу помочь мужу? Ведь он отказывается об этом говорить!

Тогда я вспомнила предложение, которое сделал Джонатан утром перед свадьбой. Он сказал, что я могу прочесть дневник, который он вел в Трансильвании, если не стану о нем заговаривать.

Я решила, что время настало.

Как только дверь за мужем закрылась, я взбежала по лестнице в нашу спальню, заперлась, достала из шкафа сверток, который запечатала сургучом в Будапеште, и вскрыла его. Пододвинув стул к окну, я уселась и принялась читать заграничный дневник Джонатана.

Поначалу дело подвигалось медленно, поскольку мои не употребляемые в дело знания стенографии несколько заржавели, но вскоре я легко разбирала страницы, покрытые каракулями Джонатана. Ничто не могло подготовить меня к их поразительному и поистине ужасному содержимому.

Дневник начинался вполне безобидно — длинными и подробными путевыми заметками Джонатана об Австрии и Венгрии, живописным описанием сельской местности Трансильвании. По прибытии в гостиницу в Бистрице его ожидало весьма сердечное письмо.

Друг мой!

Добро пожаловать в Карпатские горы. Жду Вас с нетерпением. Желаю спокойной ночи. Завтра в три часа выходит дилижанс[10]в Буковину. Для Вас заказано место. На перевале Борго будет ждать мой экипаж. Хотелось бы верить, что Ваше путешествие из Лондона было приятным и что Вам понравится пребывание в моей прекрасной стране.