Полмира - Джо Аберкромби

– А кому-то не везет в любви, – вздохнул Ральф.

Скифр как раз объявила, что схватка окончена, и пошла к канаве, посмотреть, что там да как.

– Я слишком надолго отлучился с фермы, вернулся – а жена снова вышла замуж.

– Может, это тебе не везет в любви, – заметила Сафрит, отбросив пучок Брандовых волос в огонь, – а ей как раз повезло!

– Не везет в любви – это когда ты дал клятву никогда никого не любить, – и отец Ярви горько вздохнул. – И чем старше я становлюсь, тем меньше мне кажется, что нежная забота праматери Вексен стоила этой жертвы…

– У меня была жена, – сообщил Доздувой, опустившись рядом с ними у огня.

И тут же заерзал – отбитые ягодицы давали о себе знать.

– Но она умерла.

– А при чем тут невезение? Ты ж ее просто раздавил! – заметил Одда.

– Ничего смешного, – мрачно отозвался гигант, хотя, судя по хихиканьям и смешкам, команда так не считала.

– Не, женитьба – это не для меня, – заявил Одда. – Не верю я в это дело.

– Думаю, женщины тебе доверием тоже не отвечают, – покивала Сафрит. – Хотя мне и жаль твою руку: бедняжка уже сколько лет твоя единственная любовница!

Одда довольно оскалился, отблески пламени заиграли на заточенных зубах.

– А ты не жалей – рука у меня опытная, и к тому же всегда наготове!

– И, в отличие от остальных, ее не пугает твое зловонное дыхание!

И Сафрит обмела Брандову подровненную бородку от лишних волосков.

– Вот и готово.

– Могу я взять твои ножницы? – поинтересовалась Скифр.

Сафрит скептически оглядела седую щетинку на ее голове:

– А тебе есть чего стричь-то?

– Я не для себя беру.

И старуха кивнула на Колючку, которая как раз выползла из канавы и хромала в их сторону, кривясь и ощупывая ушибленную голову. Растрепанные волосы торчали во все стороны под немыслимыми углами.

– Полагаю, нам нужно постричь еще одну овечку. Доздувой показал, что эта копна – уязвимое место.

– Нет.

Колючка бросила наземь свое побитое деревянное оружие и заправила пару прядок за ухо: странное дело, обычно ей было все равно, как она выглядит.

Брови Скифр поползли вверх:

– У тебя множество недостатков, но среди них я не замечала тщеславия!

– Я дала обещание матери, – сказала Колючка, подхватив лепешку и запихивая в рот сразу половину.

Пальцы у нее были грязные, но кому какое дело. Кстати, Колючка могла не одолеть троих парней в схватке, а вот обожрать – легко. В этом Бранд не сомневался.

– Я и подумать не могла, что ты во всем слушаешься матушку, – заметила Скифр.

– А я и не слушаюсь. И вообще она заноза в заднице, матушка моя. Всегда меня донимала: делай то, а не это, потому что так положено, а так не положено. А мне почему-то всегда хотелось делать так, как не положено.

Колючка рвала лепешку зубами, как волк оленя, жуя и разговаривая одновременно. Крошки летели во все стороны.

– Вечно она нудела: а что люди подумают, что мне за то и за се будет, вдруг обидят, и как ей будет за все это стыдно. Ешь так, говори вот эдак, улыбайся так, ссы вот как…

И пока она говорила, Бранд думал о своей сестре. Как она там? За ней же некому присмотреть… И тут он вдруг разозлился.

– Боги, – прорычал он. – Ты хоть одно благословение можешь не считать проклятием?

Колючка обернулась к нему с полным ртом. И, нахмурившись, спросила:

– Это что значит?

И он выпалил – очень уж она его рассердила:

– У тебя есть мать, которая о тебе заботится! И дом, в котором тебя ждут, где тебе будут рады и где ты будешь в безопасности! А ты еще жалуешься!

Тут повисло очень неловкое молчание. Отец Ярви прищурился, а Колл, наоборот, вытаращился, а у Фрора брови вовсе уползли на лоб от удивления. Колючка медленно прожевала и проглотила кусок. Вид у нее был такой, словно ей пощечину дали, – видать, она тоже не ожидала ничего такого. Впрочем, нет, скорее удивленный, ее же Скифр ежедневно лупцевала по щекам.

– Черт, я людей ненавижу просто, – пробормотала она, выхватив из рук Сафрит еще одну лепешку.

Конечно, нехорошо и неправильно было так говорить, но тут Бранд не сдержался:

– Не волнуйся, – и натянул на плечо одеяло, поворачиваясь к ней спиной. – Они тебе точно тем же отвечают.

Колючка учуяла запах готовящейся на костре еды, ноздри ее зашевелились, и она заморгала спросонья. И тут же почувствовала: что-то не так. Обычно она пробуждалась от нежного пинка Скифр по ребрам.

А может, старая ведьма сегодня просто сжалилась над ней?..

Ей снилось, что голову с одной стороны лижет собака. Выпутываясь из одеял, она пыталась отделаться от неприятного воспоминания. Может, во снах и впрямь с нами говорят боги, но разрази ее гром, если она понимала, к чему снится собака.

Над ручьем сидел Колл и, ворча, намывал котелки.

– Доброе утро, – сказала она, зверски потягиваясь.

Спину и руки ломило, ну так и что! В первые дни она вообще разогнуться по утрам не могла – а как же, весь день гребешь, а вечером тренируешься. А тело закалилось, мышцы затвердели, и стала она как хлыст и как ветка – твердая и гибкая.

Колл поднял взгляд, и глаза его широко распахнулись:

– Эээ…

– Знаю. Скифр дала мне выспаться.

И Колючка широко улыбнулась, глядя на реку. Священная – а что, и впрямь подходящее имя. Время шло, и Матерь Солнце сияла ярко и пригревала, в лесу перекликались птицы, над водой лениво жужжали насекомые. Над рекой нависали тяжелые от белых цветов ветви деревьев, и Колючка с наслаждением вдохнула напоенный ароматами воздух – а потом счастливо выдохнула:

– Сдается мне, это начало чудесного дня.

И она потрепала Колла по голове, развернулась и чуть не врезалась в Бранда.

Тот вытаращился на нее со своим всегдашним беспомощным выражением на лице:

– Колючка, у тебя…

– Да чтоб ты сдох.

Она полночи пролежала, придумывая, что б такого обидного ему сказать, и вот пришел долгожданный миг, а на ум пришло только это. Она отпихнула его плечом и пошла к костру, вокруг которого собралась команда.

– Ешьте-ешьте, – наставлял всех Ральф. – Может статься, уже сегодня выйдем к волокам. Вам вся сила понадобится, шутка ли, корабль… эээ…

И тут он осекся, вытащившись на Колючку, которая подошла, ухватила миску и осмотрела ее.

– Ну ты говори, говори, – заметила она.