Отдохновение миссис Мэшем - Теренс Хэнбери Уайт

– Попытки перехватать их вручную, – оставляя в стороне то обстоятельство, что так много не нахватаешь, – не сродни ли они потугам голыми руками изловить дикобраза?

– М-м-м-м-м.

– Между тем, вооружившись метлой и проворно сметая малюток перед собою, мы легко посбиваем их с ног, оставаясь сами отделены от них длинной палкой, и безусловно разгромим целый полк или два, набрав этих крошек полное ведро.

– Браво, мисс Браун! Итак, находим метлы и ведра, подкрадываемся к ним с двух сторон, – вы с запада, я с востока, – берем их в клещи и с флангов метем к середине. В худшем случае мы лишь поцарапаем их, иного ущерба прутья, образующие метлу, причинить не способны. Они же, придя в смятение и повалившись один на другого, не смогут прибегнуть к оружию…

– В то время, как мы – с метлами и ведрами…

– С кастрюлями…

– Да с чем угодно, лишь бы крышка была…

– Завладеем нашей добычей! И продадим ее! Однако, прежде нам надлежит устранить ребенка.

Некоторое время они перемигивались над головой Марии, оттянутой за волосы книзу, широко распяливали рты, таращились и ковыряли в воздухе пальцами, стараясь выработать план действий. Наконец, они согласно покивали друг дружке.

– Нашего херувимчика, – подводя итог перемигиваниям, саркастически промолвил викарий, – следует препроводить в его опочивальню и там запереть. Эту приятную обязанность я возьму на себя. А вы, мисс Браун, пока я отсутствую, позаботьтесь о подходящих емкостях. Руку, дорогое дитя, и пойдем со мной!

В темноте, так и не выпустив косичек из рук, он поволок за собой Марию, и та разинула рот, намереваясь завопить, что есть мочи. Она понимала, – иной возможности предупредить Народ относительно метел ей не представится.

Однако викарий видел в темноте не хуже кошки. Мария не успела еще издать ни единого звука, а его пухлая длань уже залепила ей рот. Дальше они передвигались, сохраняя молчание.

В спальне мистер Хейтер неожиданно продемонстрировал качества весьма предусмотрительного негодяя. С сопением швырнув Марию на кровать, он некоторое время постоял посреди комнаты, тупым ногтем постукивая себя по зубам.

– Наша голубка, – наконец, произнес он, – не лишена разумения и даже находчивости. Просто посадить ее под замок, означало бы, в сущности, оставить ее на свободе. Так-так, дайте подумать. Вопервых, войско стоит у нее под окном, хоть и несколькими этажами ниже. Поэтому мы запираем окно, вот так, и дабы придать задвижке надежности, мы, м-м-м-м, мы ее подгибаем с помощью кочерги, таким вот образом, прилагая усилия, на какие способен лишь взрослый, и при этом помним, что, уходя, кочергу надлежит захватить с собой. Отменно. Теперь ее никакой ребенок с места не стронет, тем паче без кочерги. Далее, остановимся и поразмыслим. Ну, например, так: находчивая, м-м-м-м, девица, выставившись в окно, пусть даже закрытое, и будучи хорошо освещенной, может каким-либо жестом или знаком предупредить нашу добычу. Поэтому мы удалим из патрона лампочку, вот так, довольно малейшего поворота, – и что мы видим? – а то, что комната погрузилась во мрак! Теперь, сколько бы детские пальчики ни щелкали выключателем, явить Лиллипутам свет истины им не удастся. Что еще? Запертая, без света, без окна, высоко вверху… Пожалуй, на этом я могу и откланяться. Спокойной ночи, Мария.

Она услышала, как повернулся в замке ключ, и напряженно сжавшись, подождала, пока хихиканье викария затихло вдали, после чего стрелой вылетела из кровати, сдернула с умывальника наполненный водою кувшин, и метнула его в окно. Задвижки задвижками, но такой дурой, за какую ее принимал викарий, она все-таки не была.

Стекло с нестройным «дзынь» разлетелось, и за этим звуком, долгое мгновенье спустя, последовал глухой удар эмалированной посудины о террасу. Удар сопровождался рассыпчатым звоном стеклянных осколков, опадающих мелодичным метеоритным дождем. В ответ далеко внизу как один человек вскрикнула армия, пронзительно и тонко.

Мария просунулась сквозь дыру в окне и завопила:

– Уходите! Они выйдут из разных дверей с метлами, чтобы вас замести! Только толпой не ходите. Рассыпьтесь. Каждый должен идти своей дорогой, пока вы не встретитесь дома. Скорее! Они уже близко!

Она слышала, как лиллипуты что-то закричали в ответ, но так тихо, что слов различить не смогла.

– Да, у меня все в порядке! В полном порядке. Я свободна. Уходите немедля! Рассейтесь! Бегите! Если кого-нибудь станут преследовать, не приводите их сами знаете куда. Замрите, как будто они – совы. Они вас не заметят. Но уходите, бегите в разные стороны, не вместе! Со мной все в порядке. Мне ничего не сделали. Они хотят выследить меня, чтобы я привела их к вам. Учителя здесь нет.

– Да, и еще, – Мария старалась кричать как можно громче, ибо лиллипуты, похоже, уже разбегались, – еду мне больше не приносите! Меня теперь кормят! И не ждите меня вечерами!

Последние слова – из страха, что ее не услышат, – Мария почти провизжала как раз в тот миг, когда мисс Браун со своим фюрером выскочили на террасу.

Слишком поздно.

Физиономии у них, когда они добрались до Марииной спальни, выглядели иссиня-серыми. Лицо викария стало сливовым от злости и от подъема по лестнице, а лицо мисс Браун залила мертвенная бледность, одни лишь ноздри алели на нем. Обоих душил такой гнев, что они едва могли говорить. Они слышали, что Мария кричала в окно. Викарий вставил лампочку обратно в патрон, и оба присели.

– Мария, – сказала мисс Браун, – выслушай мистера Хейтера.

Викарий же произнес следующее:

– Эти карлики стоят целого состояния. Ты понимаешь? Они стоят достаточно, чтобы сделать тебя богатой девочкой и обеспечить бедной мисс Браун, которая ради тебя выбивается из последних сил, мирную и достойную старость. О себе я уж и не говорю. Где они живут?

Мария молча смотрела на него.

– Ты понимаешь, что если их удастся продать, мы сможем заплатить постыдные долги твоих предков множеству разоренных лавочников и спасти Мальплаке от бесчестья?

– Я думала, долги выплачиваются из денег, которые вы получаете на мое содержание.

– Ты испорченная девочка. Где они живут?

Мария скрестила на груди руки.

– Мария, ты должна сказать викарию, где они живут.

– Не скажу.

– Ты понимаешь, как грешно заглядывать Богу в лицо? Это все равно, что бросать Его милости в рот дареного коня! Бог послал этих тварей, чтобы помочь нам выпутаться из затруднений, а ты своим неблагодарным упрямством наносишь Ему оскорбление. Где они живут?

Мария сжала губы.

Мисс Браун поднялась, вперевалочку приблизилась к Марии и нависла над ней.

– Ты гадкая девочка. Дерзкая. Лучше расскажи обо всем викарию или ты пожалеешь. Ты знаешь, что я имею в виду.