Обезьянья лапка - Уильям Уаймарк Джейкобс
Шрифт:
Интервал:
Для бдительной миссис Хау он, казалось, снова почти стал самим собой. Нашелся и ключ от сарая, и он с улыбкой вручил ей ее «драгоценные тряпочки». Затем он уехал на велосипеде к ближайшему в округе садовнику, чтобы заказать каменные плиты и растения.
Дни шли, и он работал в саду все более спокойно и неторопливо, а рокарий становился все больше и больше. С каждым новым камнем и растением, казалось, усиливалось чувство защищенности Келлера. Он хорошо ел и, к своему удивлению, хорошо спал, но каждое утро открывал глаза несчастным человеком.
Сад больше не был местом для тихого отдыха; дом, часть его наследия, еще год назад восхищал его, но теперь стал тюрьмой, в которой он должен отбывать пожизненное заключение. Он не смел ни продать этот дом, ни пустить туда арендаторов; новые жильцы могли решить переделать сад — и начать копать. С того самого злополучного вечера он не открыл ни одной газеты, боясь прочесть об исчезновении Билли Уолкера, и за все это время он ни разу не говорил с кем-либо из друзей.
Уолкер вел себя очень тихо: ни теней в доме, ни загадочных звуков, ни смутных очертаний в саду по ночам. Память — единственное, что мучило Келлера, и ее одной было достаточно.
И тогда ему приснился сон. Сон сумбурный и гротескный, как и большинство снов. Ему снилось, что он стоит в сумерках у рокария и вдруг ему кажется, что один из камней шевельнулся, а следом и другие. Большая плита сползла с вершины вниз, и стало очевидно, что всю эту груду земли и камня сотрясает какая-то внутренняя сила. Что-то пыталось выбраться наружу. И тут Келлер вспомнил, что там похоронили его самого и он никак не может стоять снаружи. Он должен вернуться. Билли Уолкер поместил его туда, и по какой-то неизвестной причине он боялся Уолкера. Он взял инструменты и принялся за работу. Она казалась долгой и утомительной, да еще усложнялась тем, что ему ни в коем случае нельзя было шуметь. Келлер копал и копал, но могила словно куда-то исчезла. И вдруг что-то схватило его и потянуло вниз. Вниз. Он не мог ни пошевелиться, ни закричать.
Он проснулся от собственного вопля и несколько минут лежал, не в силах унять дрожь. Слава богу, что это всего лишь сон. Комнату заливал солнечный свет, и он слышал, как внизу ходит миссис Хау. Жизнь была хороша и, возможно, еще что-то сулила ему.
Он лежал неподвижно в течение десяти минут и уже собирался подняться, когда услышал, как миссис Хау бежит наверх. Он почувствовал, что случилось неладное, прежде, чем она заколотила изо всех сил в дверь.
— Мистер Келлер! Мистер Келлер!
— Что такое? — глухо произнес он.
— Ваша рокалия! — воскликнула служанка. — Ваша прекрасная рокалия! Она пропала!
— Пропал? — вскрикнул от удивления Келлер, выпрыгнув из кровати и снимая свой халат с крючка на двери.
— Разобрана по кускам, — сказала миссис Хау, когда он открыл дверь. — Видели бы вы этот беспорядок! По всему саду разбросали, совсем уже, что ли, с ума посходили?
Он машинально сунул ноги в тапочки и сошел вниз. Выбежав в сад, он махнул женщине рукой и замер, глядя на руины рокария. И правда, везде были разбросаны камни и куски земли, но самое важное место осталось нетронутым. Кто же мог такое сделать? И, главное, зачем?
Он вспомнил о своем сне, и его тут же осенило. Не нужны были даже ноющие во всем теле мышцы в качестве напоминания. Как, впрочем, и подвиги юности, когда он еще ходил во сне. Он уже знал, кто виноват.
— Мне позвонить в полицию? — послышался голос миссис Хау.
Келлер повернулся к ней с каменным лицом.
— Нет, — медленно произнес он. — Я… Я сам с ними поговорю.
Он взял в руки лопату и приступил к восстановлению рокария. Поработав час, он пошел переодеться к завтраку. Весь остаток дня он провел за медленной и упорной работой, и к вечеру большая часть повреждений была восстановлена. Тогда он вернулся в дом, чтобы встретить долгую ночь.
Сон, лучший друг человека, стал его неумолимым врагом. Он сварил себе на газовой плите кофе и стал бороться с сонливостью, выпивая одну кружку за другой. Он читал, курил, ходил по комнате. Обрывки сна, который он успел забыть, воскресли в памяти и не собирались никуда пропадать. И все это время в глубине его сознания сохранялась уверенность в том, что он обречен.
У него оставалась только одна надежда. Он должен был на время уехать. Достаточно далеко, чтобы возвращение домой во сне стало невозможным. Есть шанс, что смена обстановки придаст ему сил и поправит расшатанные нервы. После этого можно будет сдать дом на время при условии, что сад останется таким как есть. Только так — и не иначе.
С первыми лучами солнца он вышел в сад и закончил работу. Затем вернулся в дом к завтраку, намереваясь объявить миссис Хау, что ему придется срочно уехать. Бледность его осунувшегося лица убедительно подтверждали его рассказы о расстройстве нервов и бессоннице.
— Все будет хорошо, — заверила она его. — Я попрошу, чтобы полицейские по ночам присматривали за домом. Я как раз вчера рассказала одному про хулиганов, что рокалию порушили. Пусть только попробуют вернуться, тут же их и сцапают!
Келлер дрогнул, но не подал виду. Он поднялся в спальню и собрал сумку, а уже два часа спустя ехал на поезде в Эксетер, где намеревался остановиться на ночь. Ну а потом, наверное, он отправится в Корнуолл.
Он снял комнату в гостинице и вышел на прогулку, чтобы скоротать время до обеда. Люди на улицах казались такими счастливыми, даже самые бедные! Все они были свободными и уверенными в завтрашнем дне. Они могли есть, спать и наслаждаться бесчисленными мелочами, из которых состояла жизнь. О борьбе, убийстве, о внезапной кончине они даже не задумывались.
Свет и суета столовой немного успокоили его. После одиноких ночей было приятно знать, что вокруг есть люди, что дом будет полон ими, пока он спит. Он чувствовал, что начинает новую жизнь. В будущем он станет жить там, где многолюдно.
Когда он
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!