Безмятежный лотос у подножия храма истины - Алекс Го

Присутствующие начали переглядываться, но сказать им было нечего.

— То есть, в прошлый раз меня едва не убили только потому, что кому-то мои слова показались слишком обидными?! — Вика как наяву почувствовала тошнотворный привкус собственной крови и ту невыносимую боль и панический ужас, которые испытала в этом самом зале не так давно.

Однако в этот раз воспоминания вызвали в ней не страх, а бешенство. В гневе она шваркнула на стол веер, который до этого сжимала в руке, и тот словно взорвался, разлетевшись во все стороны тонкими деревянными планками и клочками бумаги.

— Чертовы лицемеры! Называете друг друга братьями и сестрами, будто вы одна большая семья, а сами готовы глотку вырвать всего лишь за обидное слово!

Чувствуя, что еще немного, и она впадет в состояние берсерка, Вика стремительно развернулась и бросилась прочь. Синчень без слов понял настроение хозяина и отвез его подальше от пика и людей, там собравшихся. Холодный ветер немного привел девушку в чувство, и она попросила меч спустить ее вниз.

— Вы это видели?! — принялась она возмущаться, вышагивая туда-сюда по небольшой полянке и раздраженно пиная все, что попадется под ногу. — Меня едва не убили только за то, что прежний Веньхуа не умел держать язык за зубами! Надо же, какие обидчивые! Как будто тут не каждому по сто лет, а всего в сумме! Система, да я почти уверена, что Лань Веньхуа в душе был няшкой, но после того несчастного случая перестал доверять людям, вот и пытался отгородиться от них колкими фразами. Подозреваю, что с его мизантропией он даже помер девственником в свои сто тридцать восемь лет!

"Пользователь получает двести баллов за выполнение миссии по сбору информации о прошлом персонажа Лань Веньхуа".

— Да ладно, я угадала? — Вика сама удивилась, что попала в точку. Хорошо, что этой информации хватило, и не надо было узнавать про те полгода, когда оригинал пропадал неизвестно где. — Тогда и главный герой на меня зря бочку катит?! Вот же паршивец мелкий, ну, я ему сейчас устрою!

Она запрыгнула на меч, и он быстро доставил ее на пик науки и искусств. Своего самого проблемного ученика она заметила сверху — тот медитировал у ручья. Приземлившись, она нависла над главным героем. Ребенок встрепенулся, вышел из медитации и испуганно на нее уставился.

— Ян Шенли, будь добр, просвети меня, за что ты меня так ненавидишь. У меня сегодня день откровений, так что не стесняйся, выкладывай, как есть. Всех остальных я уже опросила.

— У-учитель, — запинаясь, пробормотал мальчик. — Я не понимаю, о чем вы.

Вика применила прием, который в прошлый раз помог ей заработать кучу баллов отношений, и за шиворот вздернула ребенка вверх, поднимая его из позы лотоса и ставя на ноги.

— Я тебя избивала до полусмерти? Морила голодом? Делала что-то, что учителям делать запрещено?

— Не-нет, — ребенок втянул голову в плечи, как будто ожидал, что его сейчас все-таки начнут бить.

Кстати, Вика на досуге почитала пособие для учителей, и там была просто куча допустимых наказаний, которые в современном мире сочли бы жестоким обращением с детьми — тут и розгами пороли, и специальными дисциплинарными палками били, и связывали, и в карцерах запирали, короче, истязания на любой вкус. А преподаватели в большинстве своем во время уроков держали или линейку, или бамбуковую палку и лупили нерадивых учеников за неправильные ответы.

— Тогда ответь мне! Не такой уж сложный вопрос!

Но мальчик только сжался еще больше, не желая отвечать.

— Возможно, дело в том, что этот учитель не оправдал твои ожидания? Ты думал, что я тебе буду вместо матери или няньки, стану холить и лелеять, пылинки с тебя сдувать? А я, гад такой, на тебя мало внимания обращал.

Она несильно встряхнула главного героя и того как будто прорвало:

— Это учитель меня ненавидит! Я ведь не из благородных, и учитель всегда смотрел на меня, как на грязь под ногами! И остальных учеников подговорил, чтобы они надо мной издевались. И портили мои учебники и выполненные задания, а учитель потом меня перед всеми за это высмеивал и наказывал!

— Да что за чушь? — Вика отпустила главного героя, и тот тут же отскочил он нее подальше. — По-твоему, бессмертному лорду больше заняться нечем, кроме как ребенка травить? Да еще и из-за происхождения. Чтобы ты знал, на этом пике четверть учеников из крестьян или бедняков. Даже я сам был безродным сиротой, прежде чем попал сюда. И с главой ордена, который родом из разорившейся семьи торговцев, я познакомился на улице, когда он чуть от голода не умер. Так что не воображай, будто ты в этом такой особенный.

Шенли уставился на него, открыв рот, а Система оповестила о начисленных двух тысячах пунктов отношений. Потом мальчик нахмурился и возразил:

— Но я уверен, что учитель меня точно ненавидел! Я сам видел!

— Этот учитель ненавидел вообще всех. Я забыла, почему, но чем дольше тут живу, тем лучше его понимаю.

Эти слова заработали Вике сто тридцать пунктов, но ребенок все еще смотрел с недоверием, и девушке пришла в голову одна идея. Раз уж этот мир собран из кусков других произведений, то возможно и причина, по которой угрюмый учитель ненавидел ученика, была взята из известной всем книги. Например, из Гарри Поттера.

— А может быть, я был влюблен в твою мать? — Вика припомнила историю профессора Снейпа и озвучила ее. — А она выбрала другого, и ты теперь — как вечная насмешка над моими чувствами и напоминание о твоем отце, которого я ненавидел.

Ян Шенли в шоке уставился на него, а потом затряс головой:

— Нет! Быть такого не может!

— Почему нет? Она тоже была заклинательницей, мы запросто могли пересечься на какой-нибудь ночной охоте и познакомиться.

— Нет, нет, нет! — продолжил яростно отрицать главный герой.

— Ну ладно, — смилостивилась Вика. — Тогда предложи свою версию, с чего бы взрослому состоявшемуся человеку, бессмертному главе пика и образованному ученому ненавидеть одного конкретного ребенка?

Главный герой открыл рот, чтобы что-то сказать, но так и не смог придумать причину. Зато Вике перепало еще четыреста сорок пунктов отношений.

— Давай договоримся, Шенли. В следующий раз, когда тебе покажется, что я тебя ненавижу, пытаюсь отравить или еще как-то навредить, ты скажешь мне, и мы обсудим, что я делаю не так.

Отношения тут же упали на сто восемьдесят пунктов.

— Ну вот опять, — чуть не закатила глаза Вика. — Ты снова за свое. Что на этот раз не так?

Но мальчик упрямо отказался отвечать.

— Ладно, попробуем по-другому. Постараемся для начала выработать у тебя положительный условный рефлекс. Каждый раз, как ты поговоришь со мной, неважно о чем, хоть о погоде, я буду давать тебе сладости.