Жаркое лето 1762-го - Сергей Алексеевич Булыга
Шрифт:
Интервал:
Но вдруг встрепенулся и прислушался, услышал стук копыт — копыта были хорошо подкованы — и повернулся на звук. А после пошел ему наперерез, быстро пошел, а потом побежал…
И когда выбежал на ту аллею, то сразу кинулся к ближайшей лошади и сразу ухватился за поводья!
— А! — крикнул верховой. — А ты не спишь! — и засмеялся.
Иван поднял голову на верхового и увидел, что это Семен. Семен смотрел на него весело и в то же время как-то очень настороженно. И еще: одну руку он держал на сабле, а во второй держал поводья второй лошади. Зачем она ему, удивился Иван, неужели такие дела начались?!
— Что, — спросил Семен, — не ждал?
— Нет, — сказал Иван. Потом спросил: — А зачем тебе вторая лошадь?
— Это не моя, — сказал Семен. — Это твоя. Это я для тебя ее припас.
— Но я здесь при исполнении! — сказал Иван. Семен молчал. Тогда Иван спросил: — А что случилось?
— Так, ничего, — сказал Семен. — Офицера одного арестовали, вот и все.
— Где?
— У преображенцев. Капитан один такой! — Это Семен сказал уже очень сердитым голосом. — Замышлял на государя, вот что! И с ним еще один. Но этого пока еще не взяли. А как здесь у вас?
— У нас, слава Богу, тихо, — ответил Иван.
— Слава Богу или так тебе только кажется? — строго спросил Семен.
Ивана взяла злость, и он сказал:
— Не могу знать, ваше высокоблагородие. Может, чего и недосмотрел. Так вы уже гляньте сами.
— Э! — весело сказал Семен. — Какой же ты горячий! Ну да посмотреть и в самом деле никогда лишним не будет.
Тут он соскочил с седла и один повод передал Ивану, а второй оставил у себя, осмотрелся и спросил:
— До дворца еще достаточно?
— Шагов с пятьсот, — сказал Иван.
— Значит, достаточно, — сказал Семен. — А караул там стоит?
— Стоит.
— Надежный?
— С большего.
— Да, — только и сказал Семен, еще раз осмотрелся и прислушался, а место там было достаточно обзорное, деревья стояли негусто… и поэтому Семен заговорил — но, конечно, тихим голосом: — Так вот, Иван, еще раз говорю, в Преображенском полку капитан арестован. Капитан Пассек. По очень серьезному делу. И мы ведем срочный розыск. Ты здесь с прошлой ночи?
— Так точно.
— Кто к ней… — Но тут Семен сбился, утер усы и повторил: — Кто к государыне за прошлый день являлся? Всех называй!
— Да никого и не было, — сказал Иван. — Только один этот обер-гофмейстер, генерал-поручика Панина брат.
— Никита Иванович?
— Он самый.
— Зачем?
— Как зачем! Царевич захворал, вот он и приехал, я допустил его, а как не допустить, он был у государыни, а после вышел и уехал.
— Так! — громко сказал Семен. После еще раз сказал: — Так! — А потом сердито сказал: — Мало! Что еще можешь добавить? Как он приехал? Что говорил? Долго ли он был у нее, то бишь у государыни? Как вышел? Или, может, тебя еще что-нибудь другое удивило? Может, что необычное, а?
Иван задумался. Потом сказал:
— Рецепт с ним был. Я еще подумал: как она ему не доверяет!
— Рецепт? — переспросил Семен. — Какой еще рецепт?
Тогда Иван подробно рассказал ему, какая была бумага с Никитой Ивановичем, когда он выходил от царицы, и что там, в низу той бумаги, была ее подпись, а сверху какие-то пункты.
— А! — только и сказал Семен. Да еще усы у него очень хищно задергались. После он еще раз сказал: — А! — После: — Очень хорошо! Будет тебе графское достоинство, Иван. А мне фельдмаршал! Пойдем!
И он пошел по аллее вперед, а Иван следом за ним. Иван шел и невесело думал, что он, наверное, зря проболтался, ведь же никто его за язык не тянул. И в самом деле, думал он дальше, какое ему дело до того рецепта, а вот теперь он, похоже, крепко влип. Потому что, как дядя Тодар всегда говорил, нельзя к этому и близко подходить, сторонись ты их, всех этих особ, как только можешь, и тогда будешь жить долго, весело и счастливо, а нет — они тебе весь чуб налысо выдерут! И Иван обещал дяде, что он так и будет поступать. А на деле вышло что? А то, что он теперь взял и сказал царю против царицы. И что ему теперь за это будет? Графское достоинство? Ага! И тут Иван вдруг даже засмеялся…
Но тут же замолчал, потому что они были уже возле самого крыльца, на котором стоял солдат Васильев. Васильев отдал честь. Иван спросил, все ли в порядке. Васильев сказал, что в порядке. Где государыня, спросил Семен. Васильев испугался и молчал. Где, еще раз спросил Семен уже совсем грозным голосом. Васильев указал глазами себе за спину. Тогда Семен велел Васильеву держать их лошадей, Васильев взял поводья, а Семен и Иван вместе с ним вошли во дворец. Там, в Парадной зале, опять не было никакого света, Семен посмотрел на Ивана, и Иван тихо сказал, что к государыне — это налево, а Шкурин направо. Семен пожал плечами и пошел налево. Там было три двери, Иван показал, в какую нужно, и Семен туда вошел — то есть сразу же стукнул и сразу вошел. И стало тихо. Иван стоял при пороге и думал, что дела совсем плохи, так что не зря у них в Померании говорили, что теперь дома ничего хорошего. И вот так оно и есть, а то даже и хуже! И как только Иван об этом подумал, из той двери вышел Семен. Семен был очень мрачен. Он ничего Ивану не сказал, а только махнул рукой — и они вышли во двор. Там Васильев держал лошадей. Семен взял повод своей лошади, а про Иванову сказал такое: чтобы Васильев отвел ее туда, где всегда стоит его, Семенова, и чтобы ей там дали напиться, она хочет пить, и чтобы непременно размундштучили и ослабили подпругу, но и чтобы не расседлывать, потому что мало ли что еще сегодня будет. После сказал: иди, иди, а я сам здесь покуда посмотрю!
Васильев с лошадью ушел. Семен недобро покосился на дворец и сделал Ивану знак рукой, что им оттуда лучше
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!