Ее шикарный босс-2: вопреки - Юлия Бузакина

Ярцев было дернул ручку двери, и обмер. Лобовое стекло разбито. Все четверо его нанятых охранников мертвые. Во лбах аккуратные дырочки. Кровь тонкими струйками стекает. Сразу видно – ловкий снайпер совсем недавно целился.

Катя, прикрыв рот рукой, отшатнулась.

– В подъезд! Обратно! – закричал муж. Прикрывая ее и сына собой, толкнул к стальной двери.

Катя не помнила, как код ввела, и как дверь стальная поддалась. Захлопнулась тут же, дав им немного времени.

Забились в лифт. Как сумасшедшие, жали на кнопки, пока тот не поехал вверх.

– Они нас тоже убьют, да? – дрожащими руками прикрыла рот Катерина.

– Я не знаю. Никак не могу понять, что им нужно.

– Кому им?

– Этого тоже не могу понять. Но если охрану убрали, значит, я им нужен… Что бы ни случилось, обещай мне, что уедешь сегодня же.

– Это все из-за завода твоего, верно? – обреченно произнесла она. – Оружие поделить не можете?

– У нас все схвачено. Игры бандитские давно кончены. Что происходит сейчас, понять не могу.

На этаже дверь лифта открылась.

– Ярцев? Александр Дмитриевич? – выросла на лестничной клетке огромная фигура дородного громилы в полицейской форме. За его спиной нарисовалось еще двое подельников.

Катя вцепилась в сына. Сердце стучало в груди гулко-гулко. Ее всю трясло, как осиновый лист. Не похожи они на полицейских. Наверное, охрану они и приговорили.

– Я, – прикрывая собой Катю и сына, выступил вперед Ярцев.

– У нас ордер на ваш арест.

– Что значит, ордер? Я у вас в России вообще-то в гостях.

– Хм… – подойдя так близко, что было слышно его грузное дыхание, ухмыльнулся громила. – А с этими вопросами уже в участке разбираться будем.

Ярцев внимательно посмотрел на врага. Чужая территория, чужие правила. А у него с собой даже пистолета нет. Охрана у входа уложена за считанные минуты. Ох, не полицейские это. Притворство. Но зачем-то он им нужен живым. Иначе завалили бы еще у входа.

– А в чем меня обвиняют, позвольте спросить? Я вроде законов местных не нарушил.

– А как же нелегальная торговля оружием?

– Нелегальная торговля? – презрительно усмехнулся Ярцев.

– Именно так. Советую пройти с нами.

– Что ж, давайте пройдем. Только можно, я с женой попрощаюсь?

– Ну, отчего же нельзя.

– Уезжай! – прижав жену к себе, шепнул Ярцев.

– Да, – дрожа всем телом, шепнула в ответ она. Страх сковывал, мешая мыслить.

– Нет никакой нелегальной торговли оружием, – оторвавшись от жены, ухмыльнулся Ярцев. – И я не в вашей стране проживаю. Так что, придется попотеть, прежде чем вы всерьез сможете предъявить мне такое обвинение.

– А мы на месте разберемся, – вытащил из кобуры пистолет второй полицейский. – Если не хотите проблем, пойдемте с нами.

Ярцев обернулся к жене. Обезумевшее от страха, растерянное лицо.

«Уезжай!» – умоляюще сверкнул глазами он.

Катя едва заметно кивнула. Знала, что так рано или поздно будет. Отнимут у нее Сашу.

Он позволил надеть на себя наручники и ушел вслед за полицейскими. Уже у подъезда краем глаза заметил – четверо охранников его в джипе так и сидят мертвые. С аккуратными дырочками во лбах. Внутри снова мелькнуло – не полиция за ним пришла. Ряженные в форму бандиты. Те, которые Тураева убрали. Но кто бы это ни был, уводить их от дома надо. Так у Кати шанс есть уехать. Она не глупая, все знает. Если ей удастся в аэропорт вырваться и на самолет сесть с сыном, может, в живых останется. Не удастся – за ним на дно пойдут. Только на том свете и свидятся.

Уже у самого джипа его ударили прикладом по голове, и перед глазами все померкло.

– Катя! Что это было?! – в истерике схватила за руки Катерину Ната.

– Не знаю! – та отстранилась. – Немедленно пробей мне билет на самолет до Москвы. Или куда угодно, только чтобы в ближайший час улететь отсюда с сыном!

Бросилась в спальню. Сгребла лекарства и самые необходимые Сашеньке вещи в сумку. Не впервой ей скрываться от бандитов. Только вот с одним ребенком на руках и со вторым внутри еще не приходилось этого делать.

Нату просить дважды было не надо. Кинулась она к планшету, вмиг забила нужные данные в поисковик.

– Не получится! До Магадана есть билеты, но ближайший вылет в шесть утра. Давай я лучше вас с Сашенькой на машине подальше из города вывезу…

– Это опасно. Твою машину знают, Ната.

– Катя! Почему ему это обвинение предъявили? – всхлипнула мать с дивана.

Катерина взглянула на пожилую женщину.

У той жалко тряслись руки. По лицу катились слезы.

– Не знаю. Я ничего не знаю, – хватая на руки Сашеньку, молвила она. Понимала, что свекрови тяжело сейчас, да только утешать ее времени не было. – Если это разборки очередные, мы за ним следом пойдем.

– Он же говорил, что завод свой строит… йогурты производить будет… Как же…

– Так он и строил!.. Ох, мне здесь оставаться нельзя. Если не пришли за нами, то скоро придут.

– Поехали, куда угодно, – хватая ключи от джипа, сказала Ната. – Мам, ты побудь здесь немного, ладно?

Ответа не последовало. Да и некогда было его выслушивать. Катерина с благодарностью взглянула на сестру мужа. Удивительно, та все понимала с полуслова.

– Дай мне ребенка, тебе тяжелое носить нельзя, – потянулась к Сашеньке Ната.

Вместе молодые женщины бросились к двери. Через мгновение от страха будто примерзли к полу. В дверях стоял Олег. Зловещий взгляд не предвещал ничего хорошего. Скользнул по Кате – похотливо, жадно, так, что у нее колени подогнулись. Некому ее теперь защищать. Саши рядом нет. И бежать некуда.

– Куда собрались, девочки? – ледяным тоном поинтересовался средний брат.

– На прогулку, – едва дыша, пожала плечами Катя. – Сашенька плохо спит, если его не вывести подышать воздухом перед сном.

– Не ври мне! – схватил ее за подбородок тот. – Знаешь, что мужу твоему обвинение предъявили и на прогулку собралась?!

– А что мне делать? У меня ребенок спит плохо! Саше я помочь ничем не могу сейчас, – сверкнула глазами Катя.

– Значит, так. Сядь и не рыпайся. Если ребенок тебе нужен. Рыпнешься, себе дороже будет. Поняла?

– Да куда уж понятнее… – сглотнула Катя.

Ната обмякла. Прислонилась к стене с Сашенькой на руках.

– Мама! – глянув в гостиную, раздосадовано воскликнул Олег. – И ты в гости приехала! Мама…

Осекся, замолчал. Катя вздрогнула. Тягостное предчувствие сжало сердце.