Наотмашь - Марина Кистяева

– Нет, конечно. Я…

– Тогда будь любезна, переставь машину. Иначе задену.

Софья явно не ожидала, что с ней будут общаться столь категоричным тоном. Потому что тщательно уложенные брови дернулись.

– У меня машина застрахована, Багов.

– Отлично.

Вадим подошёл к Майе, не забыв мимолетом приобнять её, погладив по пояснице, точно успокаивая.

После чего открыл дверь достаточно широко, практически вплотную к крылу рыжей. Та заметно занервничала:

– Багов, ты чего творишь… Ты с ума сошел! Ты мне сейчас машину поцарапаешь! Стой! Я… отгоню.

Рыжая, приглушенно матерясь, процокала каблуками к «мазде», сняла ту с сигнализации, рванула дверь на себя и заняла место за рулем, бросив в сторону Вадима яростный взгляд.

Майя не удержалась и приглушенно поинтересовалась:

– Твоя бывшая?

– Есть такое дело…

– Следит? – ей даже стало смешно.

– Снимает дом неподалеку, ездит за продуктами в этот же магазин.

– А я уж было решила, что следит, – Майя не удержалась и хихикнула.

– Кому-то смешно? – глаза мужа угрожающе прищурились, но Майя успела заметить в них веселые искорки.

– Есть такое дело, – передразнила она, и чтобы дальше не провоцировать Вадима, шустро нырнула в салон.

Рыжая никак не желала успокаиваться, и когда отгоняла автомобиль, яростно просигналила Вадиму. Майя старалась не проявлять излишнего любопытства, но вопросы: что между ними произошло, и почему они расстались; невольно возникали в голове.

Вадим занял место рядом и тронулся с места.

– Она смотрит тебе вслед, – прокомментировала Майя, наблюдая, как рыжая провожает их негодующим взглядом.

– Пусть.

– Она к тебе по-прежнему неравнодушна, Вадим.

Майя немного притихла. Они поднимали раньше личные темы, но обсуждали её отношения с Тимуром. И впервые коснулись личной жизни Вадима.

– Мы расстались – это первое. Второе, – Вадим вырулил с парковки и оказался на дороге, – я тебе уже говорил: я очень консервативен в вопросах брака, Майя. Женат я на тебе, гулять налево не планирую. Отец всегда нам говорил, что мужчина, изменяющей жене, предает всю семью. Поэтому тут без вариантов.

– Но я тебе не настоящая жена, – заметила Майя и тотчас прикусила язык. Кто её за него тянул?

Лицо Вадима приняло нечитабельное выражение, хотя ей ещё сильнее захотелось знать, что он думает.

– Это ничего не меняет.

Майя медленно кивнула и повернулась к окну.

Она ничего не понимала.

До дома друзей Вадима они добрались быстро. Вадим позвонил по телефону, сообщая о прибытии, автоматические ворота так же распахнулись по сторонам, предоставляя доступ во двор.

– Вадим, на обратном пути могу повезти я, – натолкнувшись на недоумение во взгляде мужчины, Майя объяснила: – Я к тому, что ты, наверное, захочешь немного расслабиться. Я, понятное дело, пить не буду. А ты…

Тут она замялась. Вспомнила, как в первый день знакомства видела у него на кухне хаос после ночной попойки. Но дальше ни разу не замечала, что Вадим злоупотребляет алкоголем.

– Напиваться я не планировал, Майя.

Во дворе рядом с гаражом уже стояли три машины. Двор был большим, просторным, с ухоженным газоном, альпийскими горками, открытым патио, на котором и разместились друзья Вадима.

Один из них, высокий худощавый мужчина лет сорока, по всей видимости, хозяин дома, спешно направился к ним. У него было приятное лицо с широким лбом, высокими скулами и тонкими губами.

– Вадим, ну, наконец-то! Мы уже начали беспокоиться. С тебя штрафной за опоздание!

– Привет, Артур.

Мужчины похлопали друг друга по плечам. Майя стояла в стороне и наблюдала за ним. Ей нравилось то, что она видела.

Улыбку Вадима. Блеск его глаз. Расслабленную позу.

Она попыталась вспомнить, видела ли его хотя бы раз таким.

И поняла – нет. Всегда собранный, всегда наготове.

Майе очень понравился вечер.

Как и соседи Вадима. Наверное, их даже можно назвать хорошими приятелями.

Компания собралась небольшая, как и говорил ранее Вадим. Совершенно не шумная, при этом веселая и активная.

Майю сразу же приняли в дружный небольшой женский коллектив. Она не сопротивлялась. Познакомится, понаблюдает со стороны. Большой инициативы Майя проявлять не планировала. Попросят – сделает.

Она несколько раз ловила на себе взгляды Вадима. Он точно проверял её местонахождение, чтобы убедиться, всё ли у неё хорошо. Ей нравились эти взгляды. Это внимание. И вскоре она сама уже начала искать их.

Майя помогала накрывать на стол. Возник спор, где продолжать посиделки: в пати или же перебраться в дом. Большинство выбрало первый вариант.

– Тогда нужны пледы и кофты.

– Где же я их возьму на всех? – добродушно засмеялся хозяин дома.

– Найдутся, Артурчик, хорош прибедняться.

Вадим, которого всё же заставили выпить штрафной, направился к машине и достал из багажника несколько пледов.

– Ого. Багов, ты как знал.

Самый теплый он протянул Майе.

– Если хотя бы немного замерзнешь – сразу же мне сообщи. Договорились?

Она не могла ответить отрицательно.

Чувствуя необычайную легкость, граничащую с кокетством, которое заложено в каждой девочке, Майя повернулась спиной к Вадиму. Тот понял её без лишних слов, раскрыл плед и накинул на плечи. Девушка, сама не понимая, насколько сильно кайфует от происходящего, от мужской заботы, подалась назад, стремясь продлить нечаянную заботу. Вадим не спешил убирать руки с её плеч.

– Шалишь, девочка? – спросил, обдав её горячим дыханием со сладковатым привкусом алкоголя.

– Есть такое дело.

– Тогда шали дальше, мне нравится.

В пати было, где расположиться: на больших угловых диванах или в креслах. Одна девушка, Лида, сделала более креативный выбор – покидала подушки на пол.

– Здесь удобнее, – заявила она, похлопывая по подушке рядом и улыбаясь мужу, что цедил пиво и жарил мясо.

Вадим с Майей выбрали диван. Вадим сел в углу, притянув девушку к себе. Она не возражала. После сытного ужина, где она старалась не перебарщивать, чтобы не возникла тяжесть, её потянуло в сон. Поэтому она с удовольствием устроилась в объятиях Вадима, не задумываясь, как это он может воспринять.

Всё потом.

Ей нравилось происходящее. Потрескивание костра, негромкая музыка, неспешные разговоры. Она словно целую вечность знала этих людей. Понимала шутки, порой переходящие грани приличия, и не находила их похабными.