Королевский путь - Виктория Холт

Она нежно поцеловала его и оставила в одиночестве.

Вплоть до главного зала она была в окружении своих подруг.

— Королева!

Все ее окружение рухнуло на колени, пока королева-мать прошествовала мимо. Кардинал изучающе наблюдал за Марией. Будь она влюблена, подумал он, она бы не знала удержу, она бы бросила мужа. Был бы ребенок… Почти наверняка он был бы столь же страстен. Не в первый раз кардинал задумался, что ребенком этим могло бы стать его собственное дитя. Его глаза встретились с глазами королевы-матери. Она овладела выражением своего лица.

Ах, вы чуточку опоздали, мадам Змея. Вы отчаянно напуганы, что она уже носит ребенка. Нам известно, ведь вы дожидаетесь смерти вашего сына, вашего Франциска, с тем, чтобы ваш маленький марионеточный Шарль занял трон, а вы будете стоять за троном, на том месте, где сейчас стоим мы — я и мой брат. Но он еще не должен умереть. Должно быть сделано все, чтобы предупредить такое несчастье. Он не должен умереть до тех пор, пока не станет отцом ребенка Марии.

Мария уселась во главе стола, и глаза ее заблестели, пока она набирала всяческих деликатесов. Королева-мать тотчас забыла свою тревогу о состоянии невестки. Она смаковала кушанья с наслаждением даже большим, чем маленькая королева. Обе они ели с жадностью, а остальные вокруг подражали им.

Но когда трапеза закончилась и Мария встала, ее охватили такие боли, что она схватилась за стол, чтобы не потерять равновесия. Ее милое лицо покрылось восковой бледностью. Мэри Битон подбежала и подхватила ее, прежде чем та рухнула на пол.

Возникло замешательство, хотя всем было известно о болезненных приступах у королевы.

Кардинал встревожился. Он никогда не видел, чтобы Мария падала в обморок, хотя знал, что боли, от которых она страдала, в особенности после трапезы, были очень сильны. Могла ли она ошибаться, говоря, что ребенка быть не может? Он взглянул на потемневшее лицо брата. Могла ли Мария быть в неведении о своем состоянии? Не был ли живой младенец причиной всего?

И в этот момент братья не смогли скрыть своего ликования. Королева-мать перехватила их взгляды восторга. Ей было слишком тяжко скрывать свои чувства. Она пребывала в таком же горе, в каком восторге пребывали Гизы.

Она стремительно направилась к рухнувшей девушке.

Мэри Битон сказала:

— Я сейчас же дам Ее Величеству aqua composita[35]. Это лекарство никогда не подводило ее.

Королева-мать опустилась на колени рядом с Марией и пытливо вгляделась в ее лицо. Мария, медленно открыв глаза, испуганно вскрикнула, обнаружив лицо Екатерины так близко.

— Все хорошо, все хорошо, — произнесла Екатерина. — Вашему Величеству было дурно. При себе ли у вас aqua? Это — самое лучшее для вас сейчас.

Королева-мать собственноручно поднесла чашку к королевским губам.

— Мне лучше, — произнесла Мария. — Боль была такой страшной…

Они помогли ей встать на ноги, и она оперлась на руку Мэри Битон.

— Я вернусь в свои покои, — сказала она. — Простите меня… Но мне будет лучше, если вы продолжите веселье…

Кардинал шагнул ей навстречу, но Мария твердо сказала:

— Нет, мой дорогой кардинал. Я приказываю вам остаться. И вы тоже, Мадам. Битон, дайте мне руку. Мои подруги проводят меня до спальни и помогут лечь.

Все, кто были вокруг, расступились и опустились на колени, пока она с четырьмя служанками покидала банкетный зал…

Она улеглась на дубовую кровать с алыми атласными занавесками. Боль отступила, но Мария чувствовала себя изможденной. Ей хотелось заснуть и не просыпаться до утра…

Она проснулась от шорохов у постели. Из бального зала доносилась музыка, и Мария поняла, что еще не очень поздно. Она открыла глаза и увидела стоящую у постели королеву-мать.

Марию неожиданно охватил холод мрачного предчувствия.

— Мадам?! — закричала она, задыхаясь от собственного крика.

— Я вовсе не собиралась беспокоить Ваше Величество, — сказала Екатерина. — Я просто пришла взглянуть, отдыхаете ли вы.

Она коснулась рукой лба Марии.

— Боюсь, у вас жар.

— Мадам, вы излишне беспокоитесь о моем здоровье. Эти приступы болезненны, но, когда все проходит, я чувствую себя вполне хорошо.

— Скажите-ка, а не тошнит ли вас? Ваше здоровье очень важно для меня. Вы знаете, я ведь немного смыслю в медицине… Монсеньер Паре расскажет вам, что я была близка, чтобы соперничать даже с ним. Позвольте мне заботиться о вас…

— Я благодарю вас, Мадам, но в вашей заботе я не нуждаюсь. А где мои служанки?

— Вы не должны винить их, что они впустили меня к вам. Им понятно мое беспокойство, и они не решились отказать мне. И хотя сейчас я сделала шаг назад, у них в памяти, что еще совсем недавно я была на вашем месте.

Она расхохоталась громким смехом.

— Я до сих пор еще некоторый авторитет при Дворе, моя дорогая.

Тонкие нежные пальцы Екатерины стали ощупывать тело Марии, еще неразвившиеся груди… Екатерине подумалось, что они совсем непохожи на груди беременной женщины.

Мария вскочила в постели:

— Мадам, вы слишком много беспокоитесь обо мне. Со мной все хорошо. Мне нужен лишь отдых.

— Я пошлю Вашему Величеству зелья. Выпейте это, и я ручаюсь, вы почувствуете себя лучше утром.

— Мадам, мне хорошо помогают мои собственные лекарства. Но это очень мило, что вы проявляете такую заботу обо мне.

Королева надула губы. Это было ее привычкой.

— Ко вы — моя дочь, жена моего сына, не так ли? И это естественно, что я беспокоюсь о вас. Я постоянно думаю о вашем здоровье. Я немедленно принесу вам зелья.

— Я прошу вас оставить меня с Битон или с любой из моих служанок. Я буду спать и хочу, чтобы меня не беспокоили.

— От этого лекарства вам будет хорошо, и я, как ваша мать, буду настаивать, чтобы вы приняли его немедленно.

Екатерина, улыбаясь, вышла, а Мария осталась лежать в постели. Ее сердце бешено колотилось.

Прошло совсем немного времени, и она услышала шум в комнате.

Голос Битон:

— Но, Мадам, королева отдала специальные распоряжения…

Голос Екатерины:

— Прочь с дороги… Я хочу увидеть, как Мария выпьет лекарство…

Мария лежала, крепко зажмурив глаза… Занавески отодвинулись: у края кровати стояли Битон и Екатерина.

— Ее Величеству нужно спать, — сказала Битон напряженным шепотом.

Мария представила себе Екатерину, стоящую с бокалом в руке… испуганную Битон…