Ледяной урожай - Скотт Филлипс

– Что ты сказала?

– Я сказала, что ты говнюк и глупый старый осел.

Старик фыркнул и продолжал сливать бензин.

– Извините, что не приглашаю вас в фургон погреться – у нас там беспорядок. К тому же он уже заканчивает.

– Ничего страшного. Как ваша машина ведет себя в гололед?

– Ужасно. По крайней мере, когда за рулем Гюнтер. У вас порез на шее, вы знаете?

Чарли потрогал место, где отметился филейный нож Ренаты. Порез уже подсох, но на пальцах все-таки осталось немного свежей крови.

– Порезался, когда брился.

Гюнтер наполнил канистру и пошел перелить бензин в свой бак.

– Этого нам не хватит, – заметила Дот, – надо возвращаться на заправку.

– Гюнтер, – крикнул Чарли, – отлейте еще канистру, если нужно.

– Большое спасибо, – ответил Гюнтер и снова направился к «линкольну» с пустой канистрой в руках.

– Вы очень добры, мистер, – Дот поежилась, – прямо не знаю, что на нас нашло, что мы пустились в дорогу ни свет ни заря в Рождество.

Сзади на шоссе появилась машина. Когда она приблизилась, Чарли едва не сразил приступ медвежьей болезни – это была патрульная машина, которая замедляла ход.

– Что у вас случилось? – спросил коп, опуская стекло.

– Уже все в порядке, офицер. Вот этот молодой джентльмен поделился с нами бензином.

– А тут разве не дизельное топливо?

– Нет, эта модель ездит на бензине. Дизельное топливо днем с огнем не сыщешь.

Коп на пассажирском сиденье посмотрел на Гюнтера, держащего шланг в зубах, кивнул и дал отмашку своим товарищам, показывая, что все в порядке и можно уезжать.

– Ну хорошо, веселого вам Рождества.

Чарли и Дот заулыбались, кивая, и патрульная машина уехала.

Гюнтер перелил вторую канистру в бак своего кемпера и полез за руль. Когда он включил двигатель, тот чихнул, застучал и заглох.

– Видела? А я что говорил? Бензин тут ни при чем.

– Почему ты такой тупой? Плесни немного в карбюратор.

Гюнтер вылез, повозился, открывая карбюратор, и вылил туда остатки бензина из канистры.

– И этот тип служил в полиции, – сказала Дот, обращаясь к Чарли, – представляете? Он ведь хуже младенца!

Гюнтер снова забрался в кабину и включил зажигание. На этот раз двигатель завелся и ровно заработал с первого оборота. Старик недоверчиво смотрел на капот, будто ждал, что машина вот-вот заглохнет.

– Заработало! – наконец признал он.

– Поздравляю.

– Пусть сначала немного прогреется.

– Примерно через милю будет разворот, – сказал Чарли, – он вам пригодится.

– Большое спасибо еще раз.

Дот зашла с правой стороны и тоже села в кабину.

Чарли удовлетворенно наблюдал, как они там препираются. Он сделал что-то важное, помог людям и теперь может двигаться дальше. Но по пути к своей машине он задержался, почувствовав, что нужно в туалет. Поскольку делать лишнюю остановку ему не хотелось ввиду потраченного времени, Чарли обогнул кемпер сзади и направился в придорожную лесополосу.

За деревьями простиралось поле, вдали виднелась крыша дома и амбар. Чарли отлил на ствол дерева, глядя, как парит холодная темная кора. Теперь, когда он обрел свободу, все вокруг изменилось. Острые запахи мочи, мокрой коры и древесного дыма кружили голову. Застегнув ширинку, он повернулся и увидел, что из трубы на крыше фермы валит дым. На обратном пути, проходя мимо кемпера, он заинтересовался надписью, напечатанной сзади большими готическими буквами:

«Вот почему эти чертовы фургоны всегда плетутся как черепахи», – подумал Чарли и собрался отойти, но не успел. Кемпер неожиданно дал обратный ход, а задняя лестница отвалилась и ударила Чарли в лицо, опрокинув его на снег. В следующее мгновение над ним вздыбилась задняя правая шина и с хрустом смяла его правую руку, а следом и грудь. Белый свет в глазах, в окружении красно-черных вспышек, стал стремительно сужаться и померк.

– Господи Иисусе, Гюнтер! Ты куда-то врезался!

Последовал второй толчок – под колесами был какой-то крупный предмет.

– Черта с два, – огрызнулся Гюнтер.

– Остановись и проверь, что там.

Но он решительно включил первую передачу. Колеса кемпера завертелись в обратную сторону, утюжа препятствие.

– Остановись, чтоб тебя! Я сама проверю.

Дот открыла дверь и прыгнула в снег.

– Женщина, сколько раз тебе повторять, чтобы ты не выпрыгивала на ходу!

– О боже, Гюнтер! Ты только посмотри! Ты его задавил! – закричала Дот.

Молодой человек лежал под их машиной в луже крови. Она наклонилась, пощупала пульс, подняла веки, проверяя зрачки.

– Что – насмерть? – спросил Гюнтер.

– А ты думал!

– Какого черта этот идиот стоял сзади?

– А я почем знаю?

На молодом человеке было дорогое теплое пальто и дорогие остроносые туфли из бордовой кожи. Дот прослезилась. С виду он не старше ее сына.

– Что же нам теперь делать?

– Я думаю, дождаться патрульной машины.

– Еще чего не хватало! Это я должен буду объяснять, как этот недоумок угодил ко мне под колеса? Они и права у меня отнимут, сволочи!

Дот сунула руку в нагрудный карман пальто, ища документы.

– Интересно, кто это такой?

В кармане не было ни документов, ни бумажника, только связка ключей.

– Наверное, они в машине, – догадался Гюнтер.

Взяв у Дот ключи, он открыл пассажирскую дверь. Бумажник лежал на приборной доске.

– Так… Чарльз Льюис Арглист, член адвокатской коллегии. Кредитные карты… Visa, Master-charge.

Гюнтер заглянул в сумку, лежавшую на сиденье. Авиабилеты, пистолет двадцать второго калибра, бутылка «Джонни Уокера» и куча денег. Сделав медленный вдох-выдох, Гюнтер захлопнул сумку и спокойно понес ее к себе в машину вместе с бумажником.

– Дот, принеси брезент, что лежит у нас поверх микроволновки.

– Это еще зачем?

Гюнтер открыл сумку и показал ей содержимое.

– Мы забираем его с собой.

Она вытаращила глаза, глядя в сумку, затем покосилась на тело.

– Не иначе, он ограбил банк.

– Шевелись! Тащи брезент, пока нет машин и кто-нибудь его не увидел. И лопату давай – надо забросать кровь на снегу.