Их невинный подарок - Ая Кучер

Минуты тянутся слишком долго, пока мужчины разбираются с поломкой. Судя по отдаленным разговорам – там не что-то серьезное, скорее, неприятное. И нужно лишь ждать. Но ждать я устала.

Поэтому открываю дверь, выскальзывая наружу. Нервно топчусь на месте, не зная, что ещё делать. Но за сегодня я накаталась и насиделась на пару месяцев вперед. Вытягиваю ноги по очереди, разминаюсь.

И ловлю внимательный взгляд Ника.

– Что? – тушуюсь, поправляя растрепанные волосы. – Вы скоро?

– Относительно. Наскучило сидеть в машине?

– Если дадите телефон, то будет веселее.

– Мечтай, красивая. Или хорошо попроси, тогда, может, получишь.

Показательно кривлюсь на слова мужчины, разворачиваюсь лицом к лесополосе. Смотрю, как снежинки толстым ковром опускаются на мои пальцы. Холодно, только в салон не хочется.

И реагировать на эту пошлость тоже. Вдруг оказывается, что отмахнуться от Ника проще, чем отвечать или смущаться. Достаточно закатить глаза, чтобы смущение отпустило. Как если бы всё внутри понимало – мужчина так просто шутит, глупый юмор. Мальчишка, блин.

А вот с Клаусом всё намного сложнее. Жду очередного удара, испытания. Даже от его взгляда меня начинает колотить, вокруг шеи ползет воображаемая удавка. Каждый вдох сродни пытки, секунда тянется год. А всё из-за чертового страха, что он снова скажет пошлость. Резкую, грубую, от которой всё сжимается внутри. И в отличии от брата, мужчина говорит не так легко.

Но вместо грубых слов – он обращается к Нику:

– Твой черед, - отряхивает руки и передает брату гаечный ключ. Или это разводной ключ? Никогда не разбиралась в такой теме. Сам Клаус закуривает, приближаясь ко мне. – Лучше вернись в машину, пока не заболела.

– От холода не болеют, только от бактерий и инфекций.

Не знаю, где такое вычитала, но просто не могу удержаться и не поумничать. Липкое ощущение под кожей, что нужно говорить, постоянно. И тогда у мужчины не будет преимущества.

– Ага, а если ещё пороть, то вообще все болезни уходят, в том числе – дерзость и непослушание. О таком не слышала?

– Нет, - фыркаю под нос, опускаю взгляд вниз. – Нельзя угрожать физической расправой за то, что я имею своё мнение.

– Отшлепать это не физическая расправа, - с каждым шагом Клаус становится ближе, пока носки нашей обуви не соприкасаются. – Иногда, это приятное занятие для двоих.

– Извращенец! Что ты…

Мужчина притягивает меня к себе, его ладонь сильно давит на поясницу. Не вырваться и не развернуться. Запрокидываю голову, чтобы увидеть лицо Клауса, понять, что он творить.

Дыхание становится обрывистым, низ живота скручивает непонятным предвкушением. Словно желудок переворачивается, пока мужчина наклоняется ко мне.

Жмурюсь, не в силах держать зрительный контакт. Обволакивает терпким запахом Клауса. Одеколоном, сигаретным дымом. Душит и пьянит тем, как дыхание касается моей щеки.

Вздрагиваю, когда что-то давит на мои плечи. Словно тяжесть бросили. Выпрямляю спину, пытаюсь посмотреть. И понимаю, что Клаус набросил на меня собственное пальто, и придерживает его пальцами.

– А ты не замерзнешь?

– Переживу. Из нас двоих не я хрупкая красавица.

Мне хочется вскинуть средний палец в след, но сдерживаюсь. Всё таки, пальто мужчины очень хорошо греет. А ещё, капельку, пахнет им. И это убийственный коктейль, от которого кружит голову.

Рассматриваю красивую, продолжая копаться в движке.

Невозможно не смотреть.

Пиздец, на самом деле. Расскажи о таком кому-то – что повело от одного взгляда, что всё нутро сковывает – пристрелят. И сделают правильно, чтобы не мучился.

Потому что красивая не из тех, кого можно касаться и пачкать своими руками. Такие становятся главным экспонатом семьи, трофеем, которым гордятся всю жизнь.

Блядь.

Сжимаю челюсть, вдавливаю пальцы в капот машины. Не могу представить, как она будет с кем-то другим. Кажется, что даже законному мужу нельзя будет дышать в её сторону.

А хочется. И касаться, и сгребать в объятия, и ломать. И последнее, сука, больше всего гложет. Чтобы такие девчонки подходили, принимали – их нужно под себя переделывать. Даже обычная ласка, на которую мы с братом расщедрились, для неё не то. Ломает, выжигает.

И другим придется этим же заниматься, чтобы воспитать её, подвести под нужный шаблон. Карина тихая, слегка зашуганная правилами отца. Но при этом… Кладезь, о котором говорил брат.

Там столько всего спрятано, что не раскопать. Только нырнуть с головой.

Интересно, сколько ещё таких дебилов, как я? Когда налетает пьяная девчонка, выливает на тебя что-то, а ты залипаешь. На пухлые губы, на тихий смех. На то, как она танцует.

Глупо, раскованно, от всей души.

– Слишком палишься, - брат ощутимо бьет в плечо, приводя в сознания. – Глаза на движок, не на Карину.

– А сам-то? Пальто отдал, герой.

А красивая в это пальто укуталась с головой, смотрит то на нас, то в лес. Не боюсь, что сейчас захочет сбежать. Слишком умная для этого. Пусть и притихла, даже слишком. Хочется пробраться в светлую головушку, всё там перевернуть.

Усмехаюсь, когда брат растирает посиневшие пальцы. И самому хочется удавку затянуть. Потому что сам этого хочу, огласился бы. Всё, блядь, отдать. Чтобы она так мои вещи носила.

– Нормально, - брат кивает, откладывая инструменты в сторону. – До дома дотянем, а там утром проверим. Главное, чтобы лишние гости к нам не наведались.

– Думаешь, приедут за Кариной?

– Дураков здесь нет. Кто оставит ценный актив без присмотра? Даже с нами, какое бы доверие не было, так просто не оставят. Ночь мы выторговали, но это вопросы вызвало.

– Знаю. Ничего, прорвемся. Зато эта ночь наедине с красивой.

– Это да.

Брат автоматом кивает взгляд на девушку, которая пинает сугроб. И я делаю так же, пытаясь разложить по полочкам все ощущения. Даже завидую брату, который всегда был более сдержанным.

Удивлен, что он решился заехать в дом Давида. Был уверен, что сразу помчит к конечному пункту назначения. Но нет, есть в нем ещё что-то… слабое и человеческое.

Хотя, с Кариной любой бы таким стал.

Но эта ночь – лицемерное и эгоистичное желание. Не получить время с красивой, не насладиться её телом и компанией. А лишь убедиться, что это дурацкое влечение – из-за запретного плода. Он ведь всегда сладок, а тут Карина воплощение всего, чего нельзя.

Ни смотреть. Ни касаться.

Не моя.

Так что после этого должно отпустить. Убедиться, что ничего особенного в ней нет. Красивая и запретная, на этом всё. Пока получается так себе, но мы с братом всегда были усердными учениками.