Властелин неба - Сергей Зверев

Когда за «Громобоем» закрылись ворота сарая, стекла блистера кабины как будто облили черной смолой. Прежде чем взлетать, Иванисов опробовал работу двигателей на разных режимах, и у него сложилось впечатление, что мощность после текущего ремонта практически вернулась на прежний уровень. По крайней мере, количество оборотов было лишь незначительно ниже, всего лишь на три-пять процентов того, что выдавали двигатели дома, в России, во время испытаний.

Впрочем, реальную картину можно будет увидеть позже, во время полета и после него.

— Шапку-невидимку не будешь включать? — спросил оператор у пилота, имея виду систему визуальной защиты «Хамелеон». — В такую ночь нас хрен кто увидит.

— Включу, Петруха. И знаешь почему?

— Почему?

— Потому что лучше перебдеть, чем недобдеть, как говаривал Козьма Прутков. Мы тут шороху, судя по визиту «сушек», и так навели. Небось со всех окрестностей радары подтащили и небо мониторят. Так что и «Антирадар», и «Хамелеон» пусть поработают.

Спустя полтора часа полета «Громобой» достиг цели: под ногам вертолетчиков в нижней сфере остекления мелькнули несколько слабых огоньков деревни Тадмор.

Иванисов, сверяясь по электронный карте, выведенной на экран бортового компьютерного комплекса, слегка отклонился на юго-восток. Через двадцать секунд «Громобой» завис над циклопическими развалинами античного города. Конечно, в кромешной темноте разглядеть их можно было только с помощью приборов ночного видения. Шлемофоны экипажа были оснащены такими приборами, но вертолетчики предпочли смотреть на экраны мониторов. Компьютер расшифровывал показания системы датчиков, на экранах мониторов воссоздавалась картинка, которую можно было бы видеть своими глазами при дневном свете через стекло кабины вертолета.

— Ну, что мы имеем? — пробормотал Иванисов, оценивая изображение на мониторе.

— Что ты имеешь в виду, Жора? — спросил оператор.

— Что имею, то и введу, — отозвался казарменной шуткой командир. — Сейчас проверим на тепловизоре, есть тут кто живой аль нет.

Иванисов нажал последовательно несколько клавиш на клавиатуре компьютера, и некоторые места на экране запульсировали красным цветом различной интенсивности.

— Должно быть, в пещерах каких-нибудь сидят, — предположил старший лейтенант, глядя на экран на своей правой половине кабины.

— Не должно быть тут пещер, по идее, — сказал Иванисов. — Если только подвалы какие-нибудь древние. Судя по мощности излучения, где-то полсотни человек глубоко спрятаны, остальные практически на поверхности.

Петька ткнул пальцем в клавиатуру, и на экране высветилась цифра.

— Ого! — воскликнул оператор. — А всего предположительно до пяти сотен биологических объектов массой от сорока до девяноста килограммов. Погрешность — ноль целых три сотых. Это значит — может, на два больше, а может, на два меньше. Как ни крути, до фига.

— Ну да, порядка батальона, — подтвердил командир. — Для нас до фига, а для правительственных войск — мелочь. Что они с ними цацкаются? Ладно, это их дела. У них своя свадьба, у нас своя.

— Жора, а может, те, кто в подвалах, и есть наши заложники?

— Не исключено, конечно, — согласился Иванисов. — Но, может быть, и штабные себе командный пункт под землей организовали. Вполне. Начальство, оно на линию огня, как правило, не торопится. Сам знаешь. Нужна более точная информация, чтобы принимать какое-то решение.

«Громобой» прошел зигзагами над районом Пальмиры, сканируя рельеф местности и оценивая возможное количество боевиков «Иншаллах» в развалинах древнего города, а затем развернулся и лег на обратный путь.

Некоторое время вертолетчики молчали. Первым, как обычно, нарушил молчание старший лейтенант.

— Думаешь, Жора, Люду запускать в это логово придется?

— Похоже, придется.

Петруха вздохнул очень шумно, так что Иванисов с удивлением посмотрел на него — в наушниках шлемофона вздох оператора напомнил звуки накатывающейся морской волны на песчаный берег.

— Ты чего? — поинтересовался командир. — Заболел?

— Нет, ну это же очень опасно! — почти выкрикнул Петруха. — Как можно ее, такую хрупкую, туда, к этим бородатым.

— Профессия у нее такая, — строго напомнил майор.

— При чем здесь профессия? Она еще такая молодая!

— Ну, немногим моложе тебя, скажем так. И потом, это ее выбор. Она ведь вольнонаемная. Это мы присягу давали. И хочешь не хочешь — должны. А она сама так решила.

— Нет, так нельзя. Я решительно против! — взъерепенился Петруха.

— Не понял, товарищ старший лейтенант? — голос Иванисова затвердел. — Здесь тебе не великий монгольский хурал[9]и не новгородское вече. Здесь решения принимаю я. И вообще, заруби себе на носу: мухи отдельно, котлеты отдельно. Понимаю твои чувства и даже отчасти разделяю…

Иванисов замолчал, глядя на приборы винтомоторной группы на панели, а оператор подозрительно покосился на майора.

— Понимаю, — продолжил командир экипажа, — но согласиться никак не могу. Всякие нежности телячьи оставляй на потом. Сейчас только работа, без лишних и ненужных эмоций. Черт возьми, не все ладно — то — из-за повреждений лопаток, что ли, но вертолет стал жрать горючее, как свинья помои….

Прошла неделя с момента захвата паломников из России, совершавших хадж, на шоссе Дамаск — Амман. Все это время у них не было возможности дышать свежим воздухом. Сначала утомительная многочасовая поездка в тесном и душном фургоне рефрижератора, затем подземелье.

О смене дня и ночи здесь, в подвальных помещениях античных бань, можно было догадываться только по появлению и исчезновению нескольких слабых лучиков света, попадавших в подземелья через жерла двух топок у дальней стены. Там, видимо, была полностью разрушена надземная часть сооружения.

По этим лучикам и ориентировался Галиакбар-хаджи, когда призывал своих подопечных совершить намаз.

Ежедневная обязательная пятикратная молитва — один из столпов ислама. Она заповедана самим пророком Мухаммадом, которому была продиктована во время его мираджа[10]пророком Мусой — Моисеем. Намаз — из корня религии, одно из важнейших поклонений Аллаху.

В конце восьмого века по христианскому исчислению и в середине второго века по мусульманскому календарю (Хиджра) знаменитый имам Мухаммад аш-Шайбани свел воедино сведения о том, как осуществлял намаз сам Мухаммад. С тех пор ритуал был канонизирован, зафиксирован в хадисах Сунны.[11]