Горец-любовник - Ханна Хауэлл

– У тебя очень серьезное лицо, моя милая, – тихо сказал Грегор. – Может, сожалеешь?

– Нет, – ответила она и нисколько не покривила душой.

– Вот и хорошо. – Он обнял ее за плечи и поцеловал в щеку. – Если мы не хотим, чтобы Шарлемань украл твою рыбу, надо быстро возвращаться в лагерь.

Заметив, что кот подкрадывается к рыбе, Алана бросилась к ней и засунула ее в мешок. Одевшись, они пошли обратно в лагерь. Пусть ее и беспокоило то, что Грегор ничего не сказал про любовь, ей все равно было хорошо рядом с ним после того, что произошло между ними. Произошло на берегу реки, при ярком свете дня… Алана покачала головой, поражаясь собственной дерзости.

Пока она разводила костер, Грегор почистил рыбу. Потом она села у огня и стала печь свою добычу, а Грегор пошел за хворостом. Все было как всегда, очень обыденно, настолько обыденно, что у нее даже голова закружилась. Действительно, трудно было поверить, что совсем недавно она потеряла девственность на речном берегу. И только некоторое неудобство – как будто между ног что-то натирало – напоминало о том, что все произошло наяву, а не в каком-то странном сне. «Интересно, другие любовники ведут себя так же? – думала Алана. – Или живут самой обычной жизнью, будто ничего особенного не произошло?»

И все же ей почему-то казалось, что Грегор вел себя не так, как следовало бы. Она, конечно же, нисколько не сомневалась в том, что он был весьма опытным любовником, – но почему он так мало после этого говорил? Алане казалось, что Грегор намеренно говорил как можно меньше, хотя она и не понимала, почему он так себя вел. А может, просто спросить у него?.. Нет, не стоит, такой прямолинейный подход был бы в данном случае совершенно неуместным.

Тут Алана напомнила себе, что тоже почти ничего не говорила. Немало красивых слов вертелось у нее на языке, но все эти слова шли прямо от сердца, а она не верила в то, что Грегор хотел их услышать. Она отдалась Грегору потому, что полюбила его, хотя ей было известно, что мужчинам, чтобы решиться переспать с женщиной, не требуется никаких особых поводов. Грегор вожделел ее – она не сомневалась, – но ей было этого мало. Из рассказов других женщин в ее семье выходило: получить от мужчины желаемое не так-то просто, для этого нужно время. Однако Алана надеялась, что у нее терпения хватит.

Грегор очень старался поддерживать во время трапезы непринужденный разговор. Наверное, он даже перестарался – потому что в какой-то момент понял, что болтает глупости. Грегор понимал, что ведет себя так, словно на берегу реки не произошло ничего особенного, но он был слишком растерян, слишком запутался в своих чувствах, поэтому боялся сказать что-то не то. Он видел по глазам Аланы, что она озадачена его поведением, но для того, чтобы найти безопасную дорожку, по которой можно было бы с ней идти, ему требовалось время. Он не хотел клясться ей в вечной любви, но обижать ее тоже не хотел. Более того, он не собирался в ближайшее время с ней расставаться.

Когда они легли спать, Грегор почувствовал зарождавшуюся в ней отчужденность и решил, что должен что-то предпринять. Он привлек Алану к себе и поцеловал, с облегчением отметив, что холодок тает – она поцеловала его в ответ. Он принялся ласкать ее и тут же почувствовал, что она дрожит. Снова поцеловав ее, Грегор проговорил:

– Ах, девочка моя, ты такая красивая, и мне так хорошо с тобой!

– Я что-то этого не замечаю, – ответила Алана.

– Не замечаешь? Странно… Неужели ты думаешь, что я каждый день беру девственниц на берегу реки?

Она улыбнулась, поглаживая его по руке. За своими невеселыми мыслями она даже не заметила, что он разделся донага, прежде чем улечься с ней под одеяло.

– Вообще-то я так не думаю. Я не раз слышала о том, что мужчины бегут от девственницы как от огня.

«И мы оба прекрасно знаем, почему они от них бегут, – подумал Грегор. – Ведь, лишив девушку девственности, мужчина может оказаться с ней у алтаря».

– Милая, я очень тебе благодарен за твой чудесный подарок, – прошептал Грегор. – Я говорю о том огне, что ты мне подарила. Огонь нашей страсти был жарче любого другого. Правда, я боялся, что причинил тебе слишком сильную боль.

– Нет, мне было не очень больно. Но совсем без боли ведь не бывает… И я вовсе не считаю тебя грубым.

– Я рад, что ты так говоришь. Но я знаю, что был с тобой недостаточно нежен, особенно под конец.

Алана провела кончиками пальцев по его груди. Казалось, он действительно переживал и корил себя за грубость. Она подозревала, что такой мужчина, как Грегор, очень тяжело переживает, когда теряет над собой контроль, а он – в этом Алана не сомневалась – контроль над собой потерял. Под конец хотя ей было неловко говорить о самом акте любви, она не хотела, чтобы он подумал, что причинил ей сильную боль или был с ней груб. Для нее самыми драгоценными моментами были как раз те, когда страсть овладела им без остатка и когда они оба полностью отдались на волю страсти. Именно эти мгновения были самыми лучшими, именно в этом она нуждалась и, вне всякого сомнения, будет нуждаться и впредь. Ей не хотелось, чтобы он думал о каждом своем движении вместо того, чтобы окунуться в наслаждение, которое они оба могли получить. Она хотела, чтобы с ней был просто Грегор, даже если этот Грегор мог оказаться грубым и слишком жадным до страсти.

– Мне понравилось, когда ты стал чуть грубее, – тихо сказала она, осмелившись лишь украдкой взглянуть ему в глаза. – Да, понравилось, потому что я так и хотела… Хотела быстрее и сильнее.

«Она настоящее сокровище», – подумал Грегор и поцеловал ее в губы.

– А может, лучше медленнее и нежнее?

– Как пожелаешь. Лишь бы это было к нашему обоюдному удовольствию.

– Скажи мне, мое сокровище, тебе уже совсем не больно?

– Я же сказала, что мне даже тогда было не очень больно. К тому же почти сразу все прошло.

– Вот и хорошо. А то я вдруг почувствовал, что мне снова захотелось… – Он принялся снимать с нее рубашку.

В голосе его была какая-то странная напряженность, но Алана решила, что это – из-за желания. Она почувствовала, как его возбужденная плоть скользнула по ее ноге, когда он ее раздевал. Грегор так и не заговорил про любовь, но Алану это уже не беспокоило. Из всего им сказанного выходило, что он страдал от того же чувства неловкости, что и она. И грубой лести в его словах не было. А его откровенности – ведь он говорил о наслаждении, что она ему подарила, – наверное, вполне достаточно для начала, твердо сказала себе Алана. Углубляться в размышления она уже не могла – ее ждали радости, которые обещали объятия Грегора.

Грегор прижимал к себе спящую Алану – она, как обычно, лежала к нему спиной. Не удержавшись, он поцеловал ее в затылок и улыбнулся, когда она во сне назвала его по имени, Он должен был находиться в полном изнеможении, настолько бурной оказалась страсть, что они совсем недавно делили, но по ощущениям в паху он мог бы сказать, что готов начать все сначала. «Она сделала меня ненасытным, – подумал Грегор с усмешкой. – Что ж, ненасытность – это хорошо».