Больше не игрушка - Светлана Ершова

– Саша, – уже у двери остановил меня сиплый голос. – Я умираю. Туберкулёз. Врачи не больше трёх месяцев дают.

Мне должно быть дело до этого?

– Надеюсь, в аду встретят тебя как следует, и ты не одно столетие в кипящем масле вариться будешь, – ответила, так и не повернувшись.

Из здания тюрьмы я буквально пулей вылетела и, сделав несколько шагов, согнулась, орошая землю содержимым желудка. На плечи в безмолвной поддержке опустились сильные ладони. Лишь когда приступ прошёл, Алекс обеспокоенно спросил:

– Как ты?

– Жить буду, – ответила, слабо улыбнувшись, принимая протянутый мне носовой платок.

Посмотрев в хмурое небо, глубоко вдохнула холодный воздух и попросила:

– Поехали домой. К себе. Кажется, сейчас я не против вновь спрятаться в своей золотой клетке, главное, чтобы ты рядом был. Здесь, снаружи, столько дерьма, что волей-неволей задумываешься, какого чёрта мне за твоей спиной не сиделось?

– Саш, это шок, он пройдёт и всё встанет на свои места. Вот увидишь, через пару дней ты снова затребуешь, чтобы я отпустил тебя на работу и захочешь покупать дешёвую гречку.

– А ты предложишь составить договор? – сейчас моя улыбка была намного веселей.

– Разумеется, только в этот раз подписывать его будешь ты!

Шагнув к супругу, обняла его за талию и, прижавшись щекой к груди, прошептала:

– Спасибо, что ты у меня есть.

– Я всегда рядом, Сашуль. Поехали, хватит мёрзнуть на ветру.

Спустя пять минут канарейка уже мчалась по шоссе, с каждым мгновением сильнее набирая скорость. Похоже, при всём показном спокойствии Алекс тоже был на грани и успокаивал нервы привычным способом.

АЛЕКС.

Въезжая в город, обеспокоенно покосился на бледную словно мел Сашку и уверенно направил канарейку в центр. Задумавшись о чём-то своём, супруга не сразу поняла, что мы едем не в ту сторону. Лишь когда освещение улиц стало ярче, покрутила головой и спросила:

– Куда мы?

– В бар. Тебе надо немного расслабиться. Пара бокалов вина или алкогольного коктейля будет весьма кстати.

– Но... Алекс, я же за всю жизнь не больше бутылки шампанского выпила. В том ночном клубе, где мы сидели с Мариной и Костиком, напиток едва пригубила.

– И?

– То, сколько ты предлагаешь употребить, для меня убойная доза, – усмехнувшись, покачала жена головой.

– Глупости, кого может развести с компота? – хмыкнул я недоверчиво.

Как выяснилось, зря я так отреагировал на её предупреждение. Сначала растерявшись от шумной толпы, Саша вела себя довольно скованно и, забившись в угол дивана, настороженно поглядывала по сторонам, но после первого же «Дайкири» она заметно расслабилась, а на миловидном личике расцвела улыбка.

То, что супруга действительно не умеет пить, до меня дошло слишком поздно. Только после третьего стакана популярного коктейля я заметил, что раскрасневшаяся девушка стала глупо хихикать там, где это было совсем неуместно.

– Та-ак, милая, давай-ка домой, хватит на сегодня веселья, – приказал, сдерживая смех.

– Воеводин, не будь букой, хорошо же сидим, – заявила она, надувшись.

– Воеводина, домой я сказал! А то, чувствую, ещё одна порция горячительного, и ты у меня ляжешь, причём под стол и сладко похрапывая.

– А ты мне купишь что-нибудь вкусное с собой? – попросила она заискивающе, невинно похлопав ресницами.

Как нет-то, я же всю жизнь мечтал о жене-алкоголичке!

– Уже, у нас в квартире всё есть.

Наглая ложь, но пока мы доберёмся, стервочку развезёт окончательно, и она не вспомнит о моём обещании. Ну что сказать? Официально заявляю: пить моей красавице противопоказано, ибо она превращается в непредсказуемое и неуравновешенное существо со странными претензиями и запросами.

Настроив какую-то радиоволну она полдороги во всё горло подпевала неизвестным мне парням, требуя «Оскар» для богини. А стоило музыке смениться на что-то заунывное, раздражённо выключила магнитолу и дальше выпрашивала золотую статуэтку уже одна. Ещё и подтанцовывать пыталась, елозя попкой по сиденью. Тут я и пришёл к выводу, что далеко не всё знаю о своей благоверной. Оказывается, она не умеет не только пить, но и петь! В тот момент, когда мы въехали во двор, я готов был взвыть от этой изощрённой пытки.

А вечер только начался...

– Приехали, – сообщил, распахнув перед Сашкой дверь автомобиля.

– Ты меня не любишь! – буркнула она обиженно, демонстративно сложив руки на груди.

– Потому что у меня для тебя «Оскара» нет, богиня? – опешил я от такого заявления.

– Хочу, чтобы ты меня на плече в квартиру отнёс!

– Нахрена?! Может, хотя бы на ручках?

– Не-ет, настоящие мужики на плече носят, как свою добычу.

– А перед этим дубинкой по голове бьют? Что-то мне такой способ не очень нравится, – признался я с улыбкой, так как эта бредовая ситуация начинала изрядно веселить.

– А мы эту часть упустим, я же не буду сопротивляться, значит, и дубинка нам ни к чему.

Расхохотавшись, ухватил супругу за запястье, выдёргивая из машины и легко перекинув через плечо, хлопнул ладонью по упругим ягодицам. Взвизгнув, жена хихикнула, закопошилась, намертво вцепилась в ремень моих джинсов и затихла. Нажав на кнопку брелока, поставил канарейку на сигнализацию и направился к подъезду. Что ни говори, но удерживая хрупкое, практически невесомое тело стервочки, я чувствовал себя неандертальцем. На удивление мне это понравилось, да что уж там, завело конкретно, до желания овладеть супругой прямо на тумбочке в прихожей. Добравшись до квартиры, поставил Сашку на ноги, встретился с её затуманенным взглядом и осознал, что она тоже не против такого времяпрепровождения.

Плохая идея. Она ж может и не вспомнить завтра ничего и обвинить меня в том, что воспользовался её невменяемым состоянием. Предугадать её реакцию на то или иное своё действие я никогда не мог, а уж разбираться в логике порядком подвыпившей жены и подавно сизифов труд.

Прикрыв глаза, сделал глубокий вдох и, взяв себя в руки, подтолкнул супругу в сторону гостиной.

– Иди присядь, а я пока кофе крепкий сварю, чтобы хоть немного тебя в сознание привести.

Послушалась она безропотно, и ведь меня должно было это насторожить. Но нет, я спокойно ушёл на кухню, а вернувшись с чашкой в руках, нашёл Сашку сидящей прямо на полу посреди комнаты. Глядя на чёрный прямоугольник окна, она и не шевелилась, словно мраморная статуя. Что это живой человек, можно было понять лишь по струящимся по щекам слезам. В принципе истерика ожидаема, столько всего сегодня на неё свалилось, что странно, как она раньше не сорвалась.