Тоси Дэнсэцу. Городские легенды современной Японии - Антон Викторович Власкин

обязанных правильно собрать несчастного уродца. Соединил сердце и прямую кишку? Садись, никуда не годится.

Однажды какой-то двоечник отскочил от дзинтай мокэй и заорал, что пластиковое сердце начало биться! Как водится, ему не поверили, но на следующий день тревожные сообщения о пульсирующих органах посыпались, как бомбы из В-24. В конце концов одна девочка призналась, что, когда она хотела вытащить из глазниц чучела пластиковые глаза, макет так страшно сдвинул зрачки, что она решила не совершать это необдуманное действие. Кто-то из взрослых заподозрил, что дело в проводках и микросхемках, которыми напичкали пугало неизвестные хулиганы. Ночью несколько учителей и родителей засели в школе, надеясь подкараулить таинственных «механиков» (предполагалось, что электронную начинку надо обновлять). В полночь двери класса распахнулись, и оттуда вылетел дзинтай мокэй. Внутренние органы вращались вокруг пустого туловища, как спутники — вокруг планеты-гиганта, а глаза горели демоническим светом. Злополучные караульщики бросились бежать к дверям, но те, конечно же, не открывались, а летающее чудище медленно приближалось. К счастью, мимо проходил благочестивый монах, он услышал шум в школе, подбежал к дверям и мигом распахнул их. Как выяснилось, они были не заперты, а просто удерживались зловещей магией. Сам макет, завидев монаха, сбежал обратно в класс и притворился обычным пособием. Но было поздно, его обман раскрылся, и утром дзинтай мокэй сдали на свалку, где он мог пугать бомжей, сколько ему вздумается.

— Как необдуманно с его стороны было выдать себя перед взрослыми, — глубокомысленно заметил директор школы, — пожалуй, в дальнейшем обойдёмся без макетов.

С тех пор дзинтай мокэй уступил своё место в школах нашим старым знакомым гайкоцу. Правда, говорят, что с некоторых пор среди игрушечных дзинтай мокэй (тех, что продаются в коробках и невелики размером) завёлся демонический экземпляр. Если разобрать эту куклу, а потом неверно поставить какой-нибудь внутренний орган, например почки, то ваши собственные почки вывалятся из тела. Можно предположить, что изгнанный из школы дзинтай мокэй таким образом решил поквитаться с обидчиками.

Мысли вслух

Всякому любителю японских сказок известна история о пляшущем скелете. Вероломный крестьянин убил своего товарища и спихнул тело в бамбуковые заросли, желая присвоить денежки покойного. Через некоторое время убийцу настиг скелет жертвы. Против ожидания расправы не произошло, и скелет согласился быть ярмарочным плясуном, приносящим своему убийце немалые барыши. Доплясав до местного даймё, скелет сдал преступника властям. Не исключено, что корни баек о пляшущих в школах скелетах идут именно из этой истории. В сказке речь шла о неизбежности воздаяния, но современные гайкоцу просто куролесят от души, не заботясь о морали ковайбанаси.

Сюжет о человеке, случайно попавшем на пляску нечисти, весьма распространён в мировом фольклоре. Горбун, танцующий с эльфами, скрипач, играющий развеселившимся чертям, дед, угодивший на праздник тэнгу, — всех их объединяет одно: нечеловеческое, демоническое веселье, лишённое моральной оценки, служит ключом для приобщения к потусторонней мудрости, исцелению, а порой и богатству. Тот, кто достаточно храбр и умел, чтобы поддерживать ритм, не уйдёт обиженным.

В нашем случае дети не озадачиваются подобными метафизическими тонкостями — им достаточно того, что в тёмной школе оживают наглядные пособия. Не стоит искать древней мудрости о единстве человеческого и звериного в сериале «Нэкопара», посвящённого отношениям с кошко-девочками.

Ну, а то, что костлявое чудище захочет кого-то съесть, — это просто напрашивающийся вывод. Здесь, кстати, тоже нет ничего особо оригинального. Исполинский остов О-Докуро, появляющийся там, где обильно проливалась человеческая кровь, жаден до людского мяса. Он обгладывает своих жертв и присоединяет их кости к своему исполинскому тулову. Современный гайкоцу не столь велик размерами, но, можно не сомневаться, одержим подобными идеями. Невозможно понять, куда проваливается проглоченное мясо, да и зачем вообще мясо скелету, но, как было сказано выше, дело происходит в волшебной и удивительной стране, которой остаётся Япония.

ГАККО: НО НАНА ФУСИГИ

Школьные годы чудесные,

С дружбою, с книгою, с песнею.

Как они быстро летят!

Их не воротишь назад.

Разве они пролетят без следа?

Нет, не забудет никто никогда

школьные годы.

Е. Долматовский

Всякому японскому подростку отлично известно, что его родная школа — это не только место, где можно получить знания, подготовиться к будущей взрослой жизни, впервые влюбиться и впервые подраться. Всякая школа — это сосредоточение невероятных чудес и волшебства, причём чудес и волшебства не слишком добрых. Хотя, если быть совсем честным, определение «не слишком добрые» не выражает всех глубин непредставимого, богомерзкого хаоса, который начинает клубиться в пустых коридорах, когда последний ученик и учитель покидают обычную японскую школу.

Нам не хотелось бы, чтобы у читателя сложилось впечатление, что происшествия, о которых пойдёт речь, являются неким общенациональным набором, утверждённым японским правительством. В различных регионах они приобретают местный колорит, герои могут меняться, а сюжеты — варьироваться. Мы позволили привести здесь наиболее распространённые 学校の七不思議 — семь чудес школы, и если кому-то известна иная редакция этого списка, прошу не судить нас строго. Впрочем, существуют два неизменных героя, которые радуют своим присутствием все японские школы от Саппоро до Кагосимы, оставаясь вечными спутниками любопытных детей. Это Ханако-сан, засевшая в третьей кабинке туалета для девочек, и команда гайкоцу, которым была посвящена предыдущая статья. Мы решили, что маленькая очаровашка Ханако также достойна отдельной заметки, и речь о ней пойдёт в следующей статье, ну а мы приступаем к оставшимся чудесам школы!

Номер один. Портрет Бетховена или Бе: то: бэн-но кай, что можно перевести как «призрак Бетховена». Об особенностях перевода кандзи кай говорилось раньше. Конечно же, маловероятно, что неупокоенный дух великого немецкого композитора объявился сразу во множестве японских школ, подобное предположение кажется совершенно несообразным. А вот портрет, пропитавшийся мистическим духом Страны восходящего солнца, выглядит вполне правдоподобно. Он висит в музыкальном классе и днём ничем не отличается от портретов Баха, Моцарта, Грига и Чайковского. Но с наступлением темноты глаза его начинают светиться багровым светом! Если кто-то из припозднившихся учеников зайдёт в класс, зрачки пристально уставятся на него и будут следить за его перемещениями до тех пор, пока несчастный не убежит прочь, громко вопя от страха. Говорят, что в этот момент сам облик великого композитора меняется, как будто из-под знакомых всем черт начинает проглядывать иной, настоящий образ, и не дай бог никому разглядеть его в подробностях. В зависимости от того, как проходили уроки музыки, усердны ли были ученики, портрет может быть умиротворённым, а может прийти в ярость.