Конец пути - Александр Прозоров

— Зря я не отрубил тебе голову, чужеземец, — прошипел великий Раджаф. — Но я знаю, кто проболтался тебе об этом. И сегодня же вырву старикашке его поганый язык!

— О, теперь я уверен, — вскинул палец Олег. — Я слышу речь представителя сил добра!

— Какая тебе разница, кого как называть, чужеземец? — втянул ноздрями воздух правитель. — Я сражаюсь на вашей стороне! Я борюсь за свободу твоей земли, твоего рода от рабства под пятой злобного Аркаима! Мне не нужна ваша свобода. Мне нужен лишь мой трон, моей родной страны. А моему брату — власть над всем миром! Ты должен помочь мне победить его. Ради своих детей и близких, ради своей страны, ради себя самого!

— Да, я помню, — кивнул Олег. — Ради меня самого ты пытался меня повесить. Причем два раза. Хотел убить моих друзей и мою рабыню. Уничтожил всю нежить в реке.

— Разве ты не понимаешь, чужеземец? Это было сделано во имя спасения всего рода человеческого от рабства!

— Я бы еще понял, если бы ты во имя высших интересов, великий Раджаф, убил кого-нибудь другого. Но ты хотел убить меня! Меня и моих друзей!

— Я не прошу, чтобы ты любил меня, чужеземец, или благодарил за милости. Но ты должен понимать, что наши интересы совпадают. Нам обоим нужно уничтожить Аркаима! Мне — чтобы вернуть трон. Тебе — чтобы спасти свою родину от рабства. Да и прочие народы тоже.

— Нет, великий Раджаф, — покачал головой ведун. — Я больше не стану сражаться за высшие интересы, будущее человечества, за свободу угнетенных, за изгнание тиранов и диктаторов и прочую жвачку для недоумков. Хватит. Отныне если я и подниму клинок, то только ради чего-то конкретного и понятного. Того, что можно пощупать или четко уяснить.

— Что же ты уяснил, чужеземец?

— То, что один из двух предсказанных пророчеством гостей Каима является сыном русалки, правитель. И ему очень неприятно, что всех его родичей, обитавших в этой реке, истребили вчистую, не оставив от родов даже семени. Душа его не обретет покоя, пока он не отомстит убийце.

— Пока вы занимаетесь своими шкурными играми, чужеземец, Аркаим поработит весь обитаемый мир, сделав его миром мертвых!

— Как гласит древняя индейская поговорка, великий Раджаф, нужно решать проблемы по мере их возникновения, — улыбнулся Середин. — Сперва нам нужно убить того, кто истребил в реке русалок. А уж потом, буде возникнет такой вопрос, мы выясним и то, кто будет править миром.

— Ты угрожаешь мне, козявка?! Ты, навозный червяк, жалкий смертный!

— Какая поэтичность, какая образность! — рассмеялся Олег. — Может, я и червяк, но сквозь тысячелетия Кронос увидел мое появление, а не твое. Предсказание говорит о нас, смертных, а не о твоем величии. И вообще… Я тебе не угрожаю. Я просто тебя убью! Палач, которому ты приказал нас повесить, уже мертв. Теперь твоя очередь.

— Зря я оставил тебе тогда жизнь, червяк… — зло прошипел правитель.

— Сочувствую, — развел руками Середин. — Но изменить ничего не могу.

— Передай брату, червяк, что, если он хочет получить назад все, как было, пусть и сам оставит все нетронутым. Вы мерзкие, тупые ублюдки. Пролили реки крови, но не получили ничего. Потому что я умнее. Пошел вон, выродок. Я сохраняю тебе жизнь только для того, чтобы ты передал брату эти слова.

Картинка на зеркале дрогнула, и Олег увидел свое отражение.

— Какая сказочная подстава, — покачал он головой. — Значит, если продать их на Руси, то в любом доме, в любом городе, в любой момент из этого медного посеребренного листа могут полезть всякие нежданные монстры? А с другой стороны, если такую штуку забросить на Луну или на Марс… Это же какие невероятные возможности открываются!

— Можно отвернуть зеркало к стене, убрать в сундук, чем-нибудь накрыть, — подал голос Ксандр. — Если из зеркала некуда выходить, то и пользоваться им невозможно. И выложить через него что-то получается, токмо если есть куда пихнуть. А назад и вовсе не заберешь — сперва Раджафу туда нужно перебраться, а уж потом своей волей назад пихать. Слышать через зеркала нельзя, глядеть токмо… И говорить через них нельзя.

— Это я уже понял… — Середин поднял туктон, взвесил на руке, после чего сунул в угол, под кошму. Снял зеркало со стены, поставил лицевой стороной туда же, в угол: — Так не вылезет, кормчий?

— Не должен, колдун.

— Хорошо, — вздохнул ведун. — Ты извини, я тебя еще ненадолго оставлю. Не знаю, в чем смысл послания, но, наверное, Аркаиму его нужно передать. Кстати, мне показалось, что за спиной великого Раджафа, когда он разговаривал, маячила очень знакомая скальная стена. Ну очень знакомая! Хотя к скалам я как-то сильной страсти не испытывал, знакомые утесы не коллекционировал, не запоминал…

— Камень там темный на уровне плеча, колдун, — почесал за ухом Ксандр. — Видно, людей очень много ходит, и задевают постоянно.

— Да и вообще она была гладкая на диво, — кивнул Олег… — Ну, конечно же, как я сразу не догадался! Это двор большого дворца! Пока мы тут бились лбом о стены Каима, этот проходимец захватил дворец мудрого Аркаима! Он ведь знал, что раз мы здесь, то там никаких сил не осталось!

— Это невозможно! Стена перед селением, узкий карниз на горе, сам дворец… Нет, его невозможно захватить!

— От себя добавлю, что и перед моим маршрутом теперь тоже наверняка пост стоит, — кивнул ведун. — Но человек хитер. Если приложить ум и фантазию… Одолеть можно все. Особенно, умея проходить через зеркала. Подожди, я скоро вернусь. Только до храма дойду передам Аркаиму весточку от брата — и вернусь.

Наверху ничего пока не изменилось. Ополченцы, не соблазняясь на грабеж, честно стояли в оцеплении на валу. Издалека доносились крики, стук и, как ни странно, песни. Дымов стало больше, некоторые вились уже над самим городом. Медленно сдвигаясь от стен к центру, ополченцы выбивали люки, вламывались вниз, в дома. За то время, пока ведун шел к святилищу, он увидел сразу два таких удачных штурма: удар толстым чурбаком — и четыре десятка воинов один за другим скрываются где-то внизу.

Перед нужным люком Середин остановился, оглянулся на оцепление, тряхнул головой и побежал вниз, мягко ступая войлочными сапогами по трухлявым прогибающимся ступенькам. Быстрым шагом подошел к палатке, откинул полог:

— Надеюсь, я пришел не слишком рано? Прости, мудрый Аркаим, боюсь забыть за более важными вещами об одном пустяке.

— Вот как? — Правитель пальцем погрозил Любоводу и повернулся к вошедшему. — Если это пустяк, зачем ты прерываешь наш разговор.

— Там, наверху, стоят в оцеплении полторы сотни ополченцев. И из-за этого не могут принять участия в общем грабеже. То есть они останутся без добычи из-за своей преданности, ради выполнения приказа. Мне кажется, это нехорошо. Либо их прямо сейчас, немедленно следует отпустить для разбоя, либо твоей волей, мудрый Аркаим, выделить награду, которая будет превышать обычную долю в добыче прочих воинов.

— Они получат эту долю, — кивнул правитель. — Так какое ты принял решение, чужеземец?