Эпидемия - Евгений Юрьевич Лукин

она. — Вас ведь на нелегальное положение переводят… Так ведь, Антон Антонович?

«Все-таки на нелегальном положении… — воскрес в памяти ворчливо-насмешливый голос Иоганна Себастьяновича, — как-то, знаете, романтичней…»

— Так в шалаш… или?.. — не оборачиваясь, уточнил шофер.

— В шалаш…

Вообще-то Антон полагал, что Громовица приведет его к себе на съемную квартиру… Хотя какая разница? Ну привела бы… И что? Неужели об этом не стало бы известно подполью? Ладно, шалаш так шалаш. С милой рай и в шалаше…

Тронутая желтизной роща отвалилась вправо, а посреди рыжеватой августовской степи произрос загадочный белый колышек. Размеры его были, насколько можно судить издали, весьма солидны. По мере приближения он утолщался, поворачивался, пока не обратился в массивную бетонную цифру девять. То ли та самая могила, что признана поддельной, то ли просто указатель, обозначающий границы девятой резервации.

Все-таки, наверное, могила, потому что, когда промахнули мимо, Антон успел заметить груду приувядших цветов на низком, чуть ли не вровень с землей, пьедестале.

Вскоре свернули на грунтовку, обогнули какое-то озерцо и остановились посреди дубравы рядом с неряшливо сметанным стожком.

— Это и есть шалаш?

— Да, — сказала Громовица. — Говорят, тут когда-то скрывался Девятый, но… Вы же знаете, Антон Антонович, не все в это верят…

— А когда это — «когда-то»?

— Года три назад…

— И за три года все так сохранилось?

— Да нет, конечно… Каждую весну половодьем сносит, а девятки его опять восстанавливают…

Внутри шалаш оказался обычной туристской палаткой, поверх которой и была наметана копна. Довольно просторное вместилище, вполне пригодное для обитания. Стопка спальных мешков в дальнем углу, пара надувных матрасов, раскладной столик с лампочкой, спиртовка, запас продуктов.

— Кому еще известно, что я здесь?

— Никому… Только я да шофер…

Пригнувшись, Антон вышел из укрытия.

— Кто я такой — знаешь? — спросил он водителя.

Тот еле заметно кивнул. Словно и не кивал вовсе.

— Так вот… О том, где я сейчас нахожусь, никому ни слова… Понимаешь? Вообще никому…

Конспиративный кивок повторился.

Глава 13

Треплев с нами

Машина выбралась на грунтовку и вскоре исчезла, заслоненная древесными стволами. Солнце клонилось к закату, откуда-то взялся ветерок. Дубы молчали. Зато затесавшийся меж ними тополь вовсю журчал редеющей листвой. Такое ощущение, что где-то рядом лопочет ручей.

— Не слышны в саду даже шорохи… — негромко пропел в шалаше приятный мужской голос.

Это еще что такое?

Заглянув в матерчатое нутро жилого стожка, Антон застал Громовицу в немой позе. Чуть отстранясь, девушка держала обеими руками отвердевший планшет. Собственно, он-то и пел. Надо полагать, подобные устройства успешно заменяли собой любую оргтехнику — от компьютера до сотика. Подпольщица беспомощно оглянулась на Треплева: ответить?..

— Меня здесь нет, — тихо и страшно предупредил он.

Девичий пальчик тронул рабочую плоскость. Приятный мужской голос смолк, а взамен возник другой, куда менее приятный.

— Далеко там Антон Антонович? — властно осведомился он.

Обомлевшая Громовица протянула планшет Треплеву. Из прямоугольного стеклышка на Антона воззрились скучающие глаза Прохора Петровича. Скукоженное личико представителя Конторы особого удовольствия не выражало.

— Добрый вечер, — последовало сдержанное приветствие. — Я смотрю, вы уже в поле?

— Д-да… — Антон сделал знак девушке оставаться на месте и отступил подальше от шалаша.

— Какой-то вы больно проворный, — то ли одобрил, то ли посетовал сотрудник. — Вашему предшественнику на это потребовалось два месяца…

— Вы не так все поняли, — с ненавистью ответил беглец. — Я не собираюсь влезать в партизанскую войну. Я здесь скрываюсь…

— От тихушников? — Прохор Петрович хмыкнул. — Удачное местечко выбрали…

— Почему вы мне сразу не сказали, что Иоганн Себастьянович руководит подпольем?

— Потому что, когда мы с вами беседовали в Конторе, он еще им не руководил.

— А Василий Панкратович?

— И Василий Панкратович тоже.

— Позвольте… — В ошеломлении Антон Треплев взялся свободной рукой за лоб. — То есть вы их сразу назначили, как только…

— Ну почему же обязательно назначили? Попросили…

— Кажется, я при этом присутствовал… — медленно проговорил Антон.

— В подсобке? Наверняка.

— Ну ладно, с ними понятно… А рядовые члены подполья? Вы и их попросили?

— Этих-то о чем просить? Сами поверят. Вы же общались позавчера с Иоганном Себастьяновичем — там, у него на веранде… На мой взгляд, он вам довольно правильно все изложил. Последние пять лет подполья как такового не было. Так — отдельные раздробленные группы, иногда враждующие. Считалось, правда, что существует некий тайный центр… А тут — вы! Стало быть, объединение… упаси боже, борьба за лидерство… Ну и почему бы не подсказать подпольщикам расположение этого самого центра? Достаточно одной перехваченной ими дезы, где имена руководителей названы впрямую…

— Да, но почему именно этих двоих?

— А вам бы хотелось иметь дело с каким-нибудь отморозком-боевиком?

— Н-нет, но…

Прохор Петрович досадливо поморщился. Трудно сказать, как это ему удалось — при его-то обилии морщин!

— Вам что, недостаточно хлопот? — скрипнул он. — Надо же, вице-мэр ему не угодил!

— Вы хотите мне что-то посоветовать?

— Нет.

— Зачем тогда звоните?

Лицо человека из Конторы как-то странно дрогнуло.

— А вы мне симпатичны, Антон Антонович, — неожиданно признался он. — Вернее, не сами вы, а… Да и потом — советуй, не советуй… Словом, постарайтесь не повторить собственных ошибок.

Изображение пропало, планшет в руках Треплева обмяк, снова обратившись в гибкий прямоугольник из толстого полиэтилена.

Антон поднял глаза. Прямо перед ним судорожно влезала в лямки рюкзачка вконец перепуганная Громовица.

— Уходим!.. — сказала она.

— Куда?..

— Куда-нибудь! Подальше…

— Зачем?..

— Это же из Конторы! Они знают, где вы!

— Да и черт с ними… — вяло выговорил Антон.

Вернул планшет и побрел к лохматому, как мамонт, стожку.

* * *

Стемнело быстро. В шалаше — тьма кромешная и скрежет зубовный. Во всяком случае, искушение скрипнуть зубами было достаточно велико. Громовица часто вставала, выбиралась наружу и, кажется, включала фонарик. Но нет, нигде ничего подозрительного. Ни тихушников, ни отшибленных, ни спецназа.

— Послушайте, Громовица, — сказал Антон, когда она вернулась после очередной вылазки. — А как же ваша работа в городе? Или у вас выходные?

— Да меня там уволили наверняка, — нехотя отозвалась она. — За прогулы…

— То есть опять во всем виноват я?

Прерывистый шорох из тьмы. Должно быть, приподнялась на локте.

— Вы не можете быть ни в чем виноваты! Это я виновата, что сама до сих пор оттуда не уволилась!

— О боже… — стонуще выдохнул он. — Бедняжка… Иди сюда!

Снова шорох. Туго накачанный матрас дрогнул — девушка пересела к Треплеву. Неуверенная рука тронула на ощупь лоб, плечо… Он повернулся и обнял подпольщицу за бедра. Последовал вскрик, обнятая отшатнулась, вырвалась, что-то упало, что-то покатилось со стуком, с дребезгом. Не ожидавший такого поворота событий Антон