Дeткa, мы прoкляты - Anastasia Avi Samaeli

дрогнули, она медленно открыла глаза и улыбнулась. В горле застрял ком. Как? Ну как ей удалось за столь короткое время влюбить меня в себя? Я даже представить не мог, что способен на такие глубокие чувства.

— Спи. Я хочу прогуляться к озеру. Вернусь очень скоро.

— Нет. Я пойду с тобой. Не хочу оставаться одна.

— Все еще боишься?

— Нет. Просто хочу, чтобы ты был рядом.

Маленькие ступни опустились на холодный пол.

— Макс. Анабель сказала, что в тумбочке есть купальник. Посмотри, пожалуйста. Я бы искупалась.

Выдвинув верхний ящик, достал красный монокини с забавными оборками. Рядом лежал листок бумаги, сложенный вчетверо. От руки нарисовано сердечко и короткое послание:

"Чейзы. Как же я завидую вам. Берегите друг друга".

Сердце сдавило стальным обручем. Анабель назвала нас Чейзами. А значит, мы семья. Несмотря на то, что мы еще не стояли у алтаря, не давали клятв и не резали чертов торт, мы уже были семьей. Это случилось вчера. Когда она плакала от боли, но впивалась ногтями в плечи, будто боялась, что уйду.

Купальник смотрелся на ней потрясающе. Сверху Алекс накинула мою рубаху и достала из своей сумки огромное пляжное полотенце.

— Я готова. Пойдем?

Тропа вела от дома вглубь леса. Я бывал в этом домике с родителями. В последний раз в пятнадцать лет. Анабель тогда влезла на дерево и сорвалась вниз. После чего два месяца ездила в инвалидном кресле со сломанной ногой. Тогда она была счастлива. А потом мы окончили школу, и каждый зажил своей жизнью. Мне было жаль ее. Милая и добрая. Она была такой же, как моя Детка.

После похищения их семья стала изгоем в высшем обществе. А Анабель вообще презирали. Хотя за что? Что плохого сделала девушка?

Помню, как подслушал разговор родителей. Мать тогда немного выпила и рассказала, что теперь девушка никогда не выйдет замуж. Глупо. Словно Корс оставил на ней позорное клеймо. Но сейчас, рядом с Заком она снова расцветала. И надеюсь, что эти двое однажды свяжут себя узами брака.

Зак был говнюком. И в то же время самым верным другом. Сейчас стало смешно. Я действительно ревновал Детку к другу. Тогда, в клубе.

Взяв за руку любимую девушку, повел по узкой, но хорошо протоптанной тропинке. Редкие птицы взлетали вверх из колючих кустов, едва заслышав наши шаги. По бокам висела огромная, но идеально ровная паутина. Пауки плели свои красивые сети для назойливых комаров и мух. Капли росы делали паутину еще красивей.

Мы были вдвоем. Одни во всем огромном и мрачном лесу. Алекс крепко сжимала мою ладонь и иногда подпрыгивала, услышав шорох.

У одного из деревьев остановился и прижал палец к губам.

— Смотри, — тихо прошептал, указывая на низкую еловую ветку, где сидела забавная рыжая белка.

Шевеля милой мордой, она смешно прижимала уши с кисточками. Лицо Алекс светилось неподдельным детским счастьем.

— Впервые вижу белку настолько близко, — довольно улыбнулась она.

Взяв в руки еловую шишку, протянул невесте.

– Попробуй приманить ее. Обычно они весьма дружелюбны.

Алекс сделала несмелый шаг и потянула белке шишку. Маленькая плутовка издала стрекочущий звук и, ловко прыгнув на ладонь девушки, сперла шишку и сбежала.

— Ты не белка, ты сволочь! — крикнула она и бросила в белку шишку побольше.

У озера туман рассеялся. Ветер усилился, но Детка влезла в ледяную прозрачную воду. Глаза девушки расширились. Она с трудом дышала.

— Холодно. Макс, вода ужасна. Не ходи сюда.

Я бросил на берег полотенце и вошел в ледяное озеро. Алекс потащила меня дальше, и где воды было почти по грудь, она буквально запрыгнула на меня, обвив ногами поясницу. Руки сомкнулись на шее, а тонкие пальцы уже зарылись в волосы.

Губы Алекс оказались в опасной близости от моих. Она бесцеремонно накрыла ими мой приоткрытый рот, вторгаясь острым языком все глубже, рисуя узоры.

Сжимая тонкую талию, углубил настойчивый поцелуй невесты, отдаваясь во власть чарующих новых ощущений. Рука скользнула под мокрую ткань купальных трусиков. Пальцы нащупали заветное теплое место. Девушка неохотно оторвалась от моих губ и, забавно зарычав, впилась зубами в мое плечо, оставляя кровавую метку на холодной коже.

Поставив ее на ноги, стянул мокрую ткань. Алекс лукаво улыбнулась, снова обвивая ногами, но уже немного ниже. Удерживая спину девушки, вошел в горячее лоно, размеренно двигаясь. Алекс запрокинула голову и прикусила пухлую губу. Глаза девушки стали мутными.

— Сильнее… — прошептала Детка, плотнее прижимаясь ко мне.

Содрогаясь от наслаждения, я держал ее дрожащими руками. Она плотоядно усмехнулась и смешно прищурилась.

— Мне всегда будет мало.

— Плутовка. Я тебя испортил.

— Нет. Ты сделал меня настоящей.

— Дикой и необузданной, словно сама природа. Ты как глоток свежего воздуха в пропахшем пылью мегаполисе.

— Продолжай. Какая я, Макс?

— Сладкая. Хотя…

Резко дернув девушку на себя, вынес из воды и уложил на полотенце.

— Что задумал?

— Хочу убедиться в том, что ты сладкая.

Раздвинув бедра, удобно устроил между ними голову и провел языком по теплым складкам.

Девушка пыталась оттолкнуть, сжимая бедра. Но стоило языку проникнуть глубже, тут же обмякла подо мной и расслабилась. Я рисовал круги внутри ее податливого тела. Она громко крикнула, укусив себя за кулак. Наблюдал, как закатились карие глаза и с губ сорвался тяжелый стон. Тело девушки мелко задрожало. Она цеплялась пальцами за кожу на моей спине, но тщетно. Руки скользили, волосы разметались по полотенцу. Ее как будто лихорадило. Когда ее дыхание стало чуточку ровнее, я отодвинул пухлую губу и провел по кончику ее языка большим пальцем. Алекс тут же захватила его в плен, сомкнув губы. Втянув розовые щеки, неумело посасывала палец, чем вызвала счастливую улыбку на моем лице.

— Сладкая и вкусная, — прошептал ей прямо в ухо, после чего коснулся губами тонкой кожи на длинной шее. — Ты с-с-сводишь с ума.

— И ты. Пойдем? Только купальник уплыл, — засмеялась девушка, поднимаясь на ноги.

Завернув ее в свою рубашку, застегнул до самого подбородка.

Глаза Александры жадно шарили по моему лицу, медленно опускаясь к шее, плечам, груди.

— Макс. Я люблю тебя.

— Я сильнее люблю тебя.

— Сколько девушек у тебя было до меня? — задала совсем неуместный вопрос, и в голосе девушки услышал неприкрытую ревность.

И что сказать? Можно подумать, я их считал.

— Много. Но какое это имеет значение?

— Не знаю. Ты спал