Утерянные победы Красной Армии - Артем Ивановский

По еще более худшему сценарию развивались события на рославльском направлении. 28-я армия продвинулась далеко вперед, на 80 километров. При этом ее левый фланг ничем не обеспечивался. Чем и воспользовался Гудериан. Получив из резерва 7-й и 9-й армейские корпуса, он теперь мог себе позволить маневрирование. 10-я танковая, 263-я и 268-я пехотные дивизии, дивизия СС «Рейх» и гренадерский полк «Великая Германия» оставались в ельнинском выступе. 3-я и 4-я танковые дивизии были оттуда выведены и включены в состав ударной группы, сосредотачиваемой западнее Рославля. 137-я и 292-я пехотные дивизии получили приказ развернуться фронтом на запад в междуречье Остера и Десны.

1 августа ударные части 24-го мотокорпуса форсировали реку Остер. Гудериан вспоминал: «Генерал Модель сообщил мне, что он занял мосты через эту реку нетронутыми… 23-я пехотная дивизия продвигалась, не встречая серьезного сопротивления противника. Главная цель нашего наступления — Рославль — была достигнута»[115]. Так без особых помех армейская группа Качалова была полностью окружена. В ловушку Гудериана попали пять советских дивизий. Немцы захватили 38 000 пленных, 100 танков, 250 орудий. Генерал В.Я. Качалов погиб в бою. Но так как подтвердить его гибель было некому, в Москве посчитали, что он сдался в плен. По войскам Западного фронта объявили приказ, в котором Качалов назывался «предателем и дезертиром». Правдивая картина событий прояснилась только после войны. Тридцать лет спустя Г.К. Жуков написал: «В этих сражениях пал смертью героя командующий группой генерал В.Я. Качалов»[116].

Наступление советских войск приостановилось везде, кроме Ельни. Здесь назначенный командующим Резервным фронтом генерал армии Г.К. Жуков решил добиться успеха любой ценой. Поставленной цели он достигал с присущей ему силой воли и настойчивостью. Только 30 июля немцы отбили тринадцать атак. Но интенсивность боев на ельнинском выступе не снижалась. Со всех направлений сюда перебрасывались дополнительные войска.

Тем временем Гудериан горячо убеждал прибывшего в его штаб адъютанта Гитлера полковника Шмундта повлиять на мнение Верховного Главнокомандующего. Необходимо, доказывал он, продолжать наступление на Москву и отказаться от проведения каких-либо операций на других направлениях, которые не имеют решающего значения. Но вечером 30 июля офицер связи ОКХ майор фон Бредов привез Гудериану приказ о переходе группы армий «Центр» к обороне. В Ставке фюрера, сообщил он, окончательного решения о ходе дальнейших операций пока не принято.

В августе на Западном фронте установилось относительное затишье. Бои продолжались только в районе Ельни. Пока войска Жукова штурмовали позиции ельнинской группировки противника, Гудериан решил срезать Кричевский выступ, угрожавший его левому флангу. 8 августа 24-й мотокорпус перешел в наступление. 13 августа сражение завершилось разгромом трех советских дивизий 13-й армии. Немцы взяли 16 000 пленных. На отвоеванных позициях 2-я танковая группа оставалась в ожидании дальнейших распоряжений до конца августа.

25 августа, в день начала немецкого наступления на юго-западном направлении, Сталин потребовал нанести новый удар в район Смоленска. При этом войскам Резервного фронта повторно ставилась задача овладеть Ельней и далее наступать на Починок — Рославль. Начавшееся 30 августа наступление Западного фронта быстро захлебнулось. Войска Конева и Рокоссовского оказались втянуты в затяжные позиционные бои.

Несколько лучше пошли дела в районе Ельни. Г.К. Жуков писал: «Пользуясь наступившей темнотой и еще не закрытой горловиной, остатки противника отошли от ельнинского выступа. 6 сентября в Ельню вошли наши войска. Опасный плацдарм был ликвидирован… Завершить окружение противника и взять в плен ельнинскую группировку нам не удалось, так как для этого не было сил и в первую очередь танков»[117]. В общем-то, ничего другого и нельзя было ожидать после продолжавшихся более месяца штурмов хорошо укрепленных немецких позиций.

Полное истощение сил Западного и Резервного фронтов заставило Ставку отказаться от дальнейших наступательных действий. 10 сентября войскам был отдан приказ перейти к обороне. Эта дата считается днем завершения Смоленского сражения.

В советской истории Смоленское сражение определяется как «оборонительное». Подводя его итоги, Г.К. Жуков отмечал: «Смоленское сражение сыграло важную роль в начальном периоде Великой Отечественной войны. Хотя разгромить противника, как это планировала Ставка, не удалось, но его ударные группировки были сильно измотаны… Советские войска закрепились на рубеже Великие Луки — Ярцево — Кричев — Жлобин. Задержка вражеского наступления на главном направлении явилась крупным стратегическим успехом. В результате мы выиграли время для подготовки стратегических резервов и проведения оборонительных мероприятий на московском направлении»[118].

Возникает вопрос: если сражение было оборонительным, то почему Ставка планировала разгром противника? Разгромить в оборонительном сражении нельзя. Разгром противника может быть достигнут только наступательными действиями. О каком оборонительном сражении может идти речь, если никакой серьезной подготовки к обороне не проводилось? Достаточно вспомнить приведенное выше свидетельство Г.К. Жукова о состоянии нашей обороны. Можно дополнительно обратиться к воспоминаниям А.И. Еременко, тогда — заместителя командующего Западным фронтом: «Захват южной части Смоленска был связан с тем, что мы в то время не научились еще организовывать оборону в крупных населенных пунктах малыми силами… При минимальной подготовке города могли быть превращены в прочные опорные пункты, которые нелегко было бы преодолеть даже с помощью авиации, артиллерии и танков»[119]. Но для кадрового военного организовать оборону в городе — дело нехитрое. Тем более, в таком городе, как Смоленск, представляющем собой естественную крепость. Раз этого сделано не было, значит, командование полагало, что такой необходимости нет.

Как отмечалось выше, противник опережал советские войска в темпе. Немцы вошли в Смоленск, когда еще не было закончено развертывание армий Резервного фронта. Поэтому советское наступление началось в несколько иных условиях, чем это предполагалось в Ставке. Само по себе оно стало еще одним опровержением тезиса об оборонительном характере Смоленского сражения. Иначе зачем армиям Резервного фронта вместо организации прочной обороны на линии Осташков — Брянск идти в наступление в весьма проблематичных условиях? Г.К. Жуков ясно дает понять: не оборона планировалась, а разгром противника. Но так как разгромить его не удалось, после сражение из разряда наступательных перевели в оборонительное.

Шансы нанести сокрушительное поражение группе армий «Центр» на дальних подступах к Москве имелись вполне реальные. Немцы шли на очередную авантюру. Их силы были разделены на две части. Меньшая — танковые группы Гудериана и Гота — уже вступили в сражение, а основные силы — 2-я, 4-я и 9-я армии только начинали выдвижение в район боев. Советскому командованию представилась отличная возможность разгромить противника по частям. Невзирая на опоздание с развертыванием армий Резервного фронта. Потому что армии фон Клюге и Штрауса опаздывали еще больше: к Днепру они подошли только 26 июля.