Лучше, чем в мечтах - Энн Лоуренс

— Я знаю, чего тебе на самом деле нужно, Бен.

— Слава Богу, ты заговорила!

— Но боюсь из этого ничего не получится.

— Что касается тебя, я готов предоставить все — пространство, время, — все, что тебе надо. Если ты не хочешь сразу возвращаться в университет, то могла бы какое-то время работать с Фейт в Фонде Уайдена — она как раз ищет подходящего партнера, творческого и незашоренного. В основном Фейт занимается прибылью, которую получает фонд в соответствии с принципами, заложенными моим дедом, но я сейчас вкладываю и свои деньги в осуществление индивидуальных проектов. Почему бы нам, например, не навестить доктора Мерфи и не поинтересоваться, не могли бы мы чем-то помочь в плане спасения деревенских собак? Возможно, есть и другие люди, которые этим занимаются. Шефствуя над этим проектом, ты смогла бы разъезжать и в какой-то степени быть независимой. Так все-таки, ты не боишься летать на вертолетах?

— Лучше скажи, где находится кнопка, чтобы тебя выключить?

— Вот она. Это моя Кэсс. Она все еще немного дуется, но кажется понемногу приходит в себя.

Кэсс не знала, что делать. Не могла же она притвориться, что его не существует.

— Не возражаешь, если я еще раз позвоню? — осведомился Бен с напускной вежливостью.

Она пожала плечами. Бен набрал номер.

— Мы уже подъезжаем к Саммер-Хиллу, я хочу предупредить Коттона, управляющего, что мы едем. Алло, Коттон? Да, это я. Скажи, можешь дойти до ворот? Я еду прямо сейчас. Подъездная дорога уже расчищена? Хорошо. Тебе придется позвонить Фейт, ладно? Дэвид в Нью-Йорке. Нет, она не летит сегодня в Майами, и я тоже пока не возвращаюсь туда. Потом объясню. Да, не забудь отпереть входную дверь в большом доме. Спасибо. Пока.

Повесив трубку, Бен умолк и молчал по крайней мере минут пятнадцать. Потом Кэсс увидела громадные железные ворота, увитые какими-то вечнозелеными растениями, — они были широко распахнуты. Машина, въехав на расчищенную дорогу, помчалась среди деревьев в белом кружеве ветвей, а затем по полям, покрытым снегом.

— Здесь живет Фейт. — Бен указал куда-то вправо. — Мы увидимся с ней позже. Надеюсь, она подготовила мальчиков к появлению Мерфи. Воображаю, какой поднимется крик.

Так вот, значит, где его дом, думала Кэсс. Она была и ошеломлена, и очарована. И это называется жить так, как живут все! Разве у всех есть такой Саммер-Хилл? А все эти разговоры о вертолетах!

Наконец перед ними появился сам Саммер-Хилл. Самое большое искушение в ее жизни. Мечта.

У Кэсс даже дух захватило при виде величественного трехэтажного здания из серого камня, увитого темно-зеленым плющом. Белая колоннада портика украшала фасад.

— Отец называет этот дом почтовым отделением, — заметил Бен с загадочной улыбкой.

Судя по всему, он обожал Саммер-Хилл. Это то место, куда всегда можно вернуться, где он всегда будет чувствовать себя дома.

— Какая красота, — не выдержав, произнесла Кэсс. Бен остановил лимузин у широкой лестницы, ведущей к обрамленному колоннами входу, и заглушил мотор.

— Тамаре этот дом не нравился, так что я был здесь всего несколько раз за последние три года. Она непрерывно уговаривала меня отдать Саммер-Хилл в доверительное управление. Интересно, как далеко я зашел бы, если бы поддался ее уговорам… А теперь пошли, — прервал он сам себя, словно хотел отделаться от неприятных воспоминаний. — Оставим Мерфи здесь, пусть поспит. Я только отнесу на место «Трубу», а потом покажу тебе дом.

Кэсс и забыла про «Трубу», к тому же ей страшно не хотелось вылезать из машины, но Бен уже стоял возле ее двери, и она поняла, что у нее нет выбора.

Бен прижал одной рукой ящик с вазой, а другой взял Кэсс за руку и потащил ее за собой. Когда они поднялись по каменным ступеням под своды портика, он на секунду выпустил ее, но только для того, чтобы открыть входную дверь.

Потом они на минуту остановились, чтобы Кэсс могла полюбоваться холлом, однако первое впечатление оказалось довольно мрачным: задрапированные окна, чехлы на мебели… А вот величественный вид мраморной лестницы, ведущей на второй этаж, буквально ошеломил ее.

— Какая красота, — повторила Кэсс с невольной улыбкой.

— Это привилегия, которую дает богатство. — Бен улыбнулся и повел ее к лестнице.

Они шли слишком быстро, поэтому Кэсс лишь мельком могла видеть парадные комнаты по обе стороны холла. Поскольку и там мебель была в чехлах, она успела разглядеть лишь блестящий паркет и стены. Мраморный пол в холле, как и паркет в комнате, был устлан восточными коврами.

— Здесь все в колониальном стиле, — сказал Бен, не отпуская руку Кэсс. — Но в других комнатах обстановка довольно пестрая. Я покажу тебе все, что ты захочешь, только сначала поставим на место вазу.

Стены были обиты панелями из драгоценных пород дерева; повсюду бросались в глаза дамасский шелк, хрустальные люстры, книжные полки под потолок.

Кэсс знала всему этому цену — ведь как-никак среди ее родственников было много художников. Ей хотелось остановиться и рассмотреть картины, изящные предметы на каминных полках, искусную резьбу по дереву и сложную лепнину, даже белую полукруглую нишу в конце коридора на третьем этаже.

Перед нишей, в глубине которой стояла статуя обнаженной женщины, Бен свернул в небольшую комнату в форме правильного восьмиугольника, где большие окна чередовались с широкими простенками, в которых стояли стеклянные горки. Пол был выложен черными и белыми мраморными плитами, и, когда Бен включил свет, Кэсс ахнула.

— Это коллекция моей бабушки, — довольно пояснил он.

Кэсс медленно прошла на середину комнаты. Ряды стеклянных полок, уставленных искусными поделками из стекла, чуть не ослепили ее. Все было тщательно продумано; словно драгоценные алмазы, эти произведения искусства сверкали многочисленными гранями, приводя в экстаз даже тех, кто был равнодушен к драгоценностям.

Бен достал отвертку и стал открывать ящик.

— Теперь для таких вещей ящики не используют — стекло перевозят в коробках, изготовленных специально для данного изделия. И все-таки я не люблю иметь дело со стеклом: оно такое тонкое и хрупкое!

Кэсс с интересом смотрела, как Бен слой за слоем снимает мягкую упаковку. Она ожидала увидеть довольно большую вазу, а на деле оказалось, что ваза маленькая, не больше фута в высоту, и сделана из бледно-желтого дутого стекла в форме рога, похожего на рог изобилия.

Бен осторожно отнес вазу к пустой полке. Когда он поставил ее на место, Кэсс поняла, что это действительно жемчужина всей коллекции.

— Это не самая лучшая вещь, но зато самая любимая.

Бен встал рядом с Кэсс, чтобы вместе с ней полюбоваться вазой.

— Что-то мне подсказывает: очень скоро я увижу свою милую старушку.

Кэсс все еще не могла прийти в себя. Она никогда не видела ничего подобного. Казалось, что «Труба Наполеона» излучает собственный свет.