Инструктор по выживанию. Чрезвычайное положение - Николай Мороз

– Егор!

На крик пришлось обернуться. Авдеич уже стоял на крыльце, вернее, полулежал на перилах, Пашка держал старика под руку, а из-за его спины за всем происходящим молча наблюдала девчонка.

– В дом идите, – попросил их Егор, но «зрители» разом оглохли. А Костик дрожащими руками перехватил тяжелую мокрую коробку, подхватил сползший к краю коробки пакет макарон и шагнул к калитке. Егор оглянулся еще раз – на крыльце без изменений, только Лизка выбралась из кухни и тянет деда за руку. – Брысь! – рявкнул на них Егор и пнул Костика ногой в живот.

В грохоте пропал и вскрик Авдеича, и визг девчонки, банки из коробки посыпались на траву. Егор перешагнул через них и врезал Костику еще раз, на этот раз в грудь, и закрыл дверь сарая. Сразу стало темно и очень тихо, «гость» возился под ногами, стонал негромко и силился подняться на ноги.

– Я тебе сейчас прайс покажу, сам увидишь, что почем. – Егор пинками перевернул Костика на живот, сам покачнулся и врезался спиной в деревянную этажерку. С нее на пол полетели коробки с гвоздями, свалилась дрель, следом посыпались отвертки. Что-то лязгнуло и поползло с полки, Егор подхватил в полете цепь от «Урала», намотал ее на руку. – Кушай, зайчик, не обляпайся, – он замахнулся коротко и выдохнул. Первый удар пришелся по тощим плечам, второй – по лопаткам, на третий раз цепь задела неприкрытый затылок, и на бирюзовой ткани появились пятна крови. Костик бился головой о дверь, выл, орал что-то несвязное и даже смог встать на четвереньки. Егор распахнул дверь и вышвырнул мародера под дождь.

– Егор! – пискнул с крыльца дед. – Не надо…

– Не лезь! – заорал Егор. – Бегом отсюда! Все! – и добавил Костику по откляченному заду.

Первой с крыльца смылась Лизка, следом Пашка поволок старика, тот оглядывался, губы его дрожали.

– Дверь! – рявкнул Егор, услышал стук задвижки и догнал успевшего доползти до калитки Костика. – Не торопись, я еще не закончил.

Цепь свистнула негромко, рассекая воздух, запястье правой руки «гостя» стало багровым, треснуло стекло циферблата на огромных часах. Доски калитки оказались прочнее башки менеджера, и биться о них он мог сколько угодно. Но после четвертого или пятого удара рыпаться перестал и свалился ничком в грязь.

– Пошел, – Егор сгреб Костика за мокрую ткань ветровки и вышвырнул его на дорогу. Костик влетел мордой в лужу, завозился в мокрой глине, постанывая и отплевываясь. – Кому говорят – пошел, – приказ заглушил истерический крик.

От соседнего забора бежала нескладная, одетая черт знает во что растрепанная баба. Она визжала на одной ноте и не заткнулась бы еще долго, если бы Егор не оттолкнул ее к лопухам в канаве.

– Закройся.

Кристиночка зашлепала губами-варениками, одернула напяленный поверх коротких джинсов рваный бордовый байковый халат в цветочек и заревела.

– Бегом.

Егор вернулся к Костику, но тот даже не пошевелился. Взбаламученная вода в луже разбавилась красным, в месиво падали капли дождя, расходились кругами. Егор выдернул мужа скулящей Кристиночки из лужи и швырнул его на обочину. Жив вроде – башкой двигает, ручонками шевелит, ноги в грязных мокрых штанишках дергаются.

– Еще раз увижу – закопаю, – предупредил Костика Егор, но тот ничего не слышал. Он приподнялся на локтях, сплюнул в траву и неуверенно, непослушным языком послал Егора в пешее эротическое путешествие. Цепь свистнула еще раз, и Костик завалился навзничь, выгнулся, как в агонии, не в силах повернуть башкой с «перечеркнутым» крест-накрест лицом. – Держи. – Цепь упала на мокрый, багрового с бирюзовым цвета волан на вороте куртки. Скоро ткань равномерно окрасится в бурый с оттенком коричневого цвет.

Под вой и скулеж Егор перепрыгнул через колею и оглянулся. Кристиночка кое-как перебралась через глубокую лужу и металась возле своего супруга. Костик не шевелился и звуков не издавал, зато справа и позади что-то лязгнуло. Егор повернул голову – из-за приоткрытой створки ворот за ним наблюдал сосед, уже основательно отощавший, с затравленным взглядом. Он глянул на полудохлого Костика и воющую над ним Кристиночку, на Егора и убрался к себе во двор.

Перед домом было пусто, на крыльце никого. Егор собрал разбросанные пакеты и консервы, отнес на место и осмотрел свои содранные костяшки пальцев. Нестрашно, заживет. Он вернулся в дом и остановился на пороге. Дед, как филин, нахохлился в кресле и молча смотрел на Егора из-под надвинутой на самые глаза вязаной шапки.

– Цел? – старик кивнул в ответ. – Ну и хорошо. Дверь кому попало не открывай, а пароль сначала спрашивай, – отшутиться Егору не удалось. Дед смотрел молча, насупился и с дороги убираться не торопился. Пашки с Лизой не видно, но наверху как-то очень тихо. – Ничего, нормально все. Он больше не придет, – Егор аккуратно отодвинул старика в сторонку и вышел во двор под дождь. Взял канистру и отошел с ней к бане, отмыл руки, умылся. Ледяная вода взбодрила не хуже водки. Кстати, это мысль, хоть и повода нет, но это не важно. Главное – компания. Была у него компания, еще месяц назад здесь же и сидели, когда тепло было… «Завтра же», – Егор забрал канистру и вернулся в дом. Дед сидел в кресле, но при виде Егора поднялся и потащился наверх. – Погоди, дядя Петя, – остановил старика Егор, – давай выпьем, что ли. По чуть-чуть. Мне завтра в город надо.

– Давай, – не раздумывая, согласился дед и сдал назад.

Посиделки не затянулись, и утро началось с пробежки под дождем по мокрой траве до перекрестка с основной дорогой. Егор покрутил головой вправо-влево, прислушался к звукам леса и зашагал по мокрому асфальту. Капли стучали по надвинутому на голову капюшону, в лицо летела мелкая морось. Егор шел по разделительной полосе, прислушивался к каждому шороху. Поднимался ветер, он раскачивал верхушки деревьев, с веток летели капли воды и последние листья.

– Унылая пора, очей очарованье, – продекламировал Егор себе под нос и остановился, повернул голову. Позади кто-то был, и этот кто-то тоже замер на месте. Егор не двигался и краем глаза наблюдал за дорогой. На обочине замерла крупная лиса, она вытянула острую морду в сторону человека, огромный, с белым кончиком хвост нервно подрагивал, постукивал по откормленному боку. До зверя было метров пятнадцать или меньше, лиса не двигалась, Егор тоже. – Иди давай, – пробормотал он вполголоса, – чего уставилась.

Лиса в два прыжка перемахнула дорогу и скользнула в заросли пожелтевшей осоки. И все тихо, зверь не издал ни единого шума или шороха, только закачались в канаве потревоженные острые листья. Егор посмотрел лисице вслед и пошел дальше.

Снова вперед – шаг за шагом, километр за километром. До «базы» под упавшей березой ходу еще часа полтора. Там отдохнуть полчасика, перекусить, можно и костерок сообразить. Нет, это лучше на обратном пути, а еще лучше вообще обойтись, чтобы вернуться в поселок до темноты. Дед хоть и поклялся на утреннем инструктаже, что к калитке на выстрел не подойдет, но все равно лучше поторопиться. Егор невольно ускорил шаг и под горку почти сбежал, словно спасаясь от собственных мыслей. «Нет там никого, давно нет», – грызли его мутные предчувствия, Егор гнал их от себя, но они, сделав пару кругов, возвращались обратно.