Небеса - Александра Адорнетто

Ангелы с замаскированными ликами продолжали изучать студентов. Они действовали как автоматы. Семерка, находившийся неподалеку, хрипел и булькал, будто страдал запущенной формой эмфиземы.

Посреди всеобщего хаоса какой-то воин из легиона зашагал к кафедре. Сначала я различила черные сапоги и попыталась получше разглядеть таинственного воина. Он был высок и крепок, как скала. Кожа цвета слоновой кости мерцала. Волосы, заплетенные в дреды, свисали до плеч. Черные глаза холодно взирали из-под тяжелых век. Гамиил! Я бы узнала его и без маски. Это пророк гибели одновременно являлся предводителем Семерок. Он приносил с собой одни страдания. Внезапно он слабо усмехнулся.

— Выходи, — произнес он глубоким певучим голосом. — Ты не сможешь прятаться вечно.

Ксавье обнял меня. Пряди его светлых волос медового оттенка растрепались. Бирюзовые глаза были встревожены. Он будто говорил: «Даже не думай. Не смей, Бетани».

Однако я понимала: Гамиил не привык терпеть. Если я не сдамся добровольно, он, без сомнения, примется убивать всех без разбора, пока не доберется до меня. Взгляд черных как смола глаз Гамиила упал на девушку с копной рыжих кудрей. Она втянула голову в плечи. Гамиил грозно двинулся к ней. Она закричала. Гамиил подтащил ее к себе. Как ее звали, эту несчастную? Сьюзи? Салли? Я не могла вспомнить имя, но ничего уже не имело значения. Гамиил швырнул жертву на пол и поднял меч. Лезвие, описав дугу, с глухим стуком плашмя легло на шею студентки. Гамиил играл с нами. Он мог чуть-чуть изменить угол атаки и увеличить силу удара — и она бы погибла.

Пришла пора действовать. Я неловко поцеловала Ксавье в щеку и высвободилась. Не такое прощание я бы предпочла, но выбора не было. Я не допущу, чтобы из-за меня умирали невинные создания. Пусть я провинилась перед Небесами, но я оставалась ангелом. Мое предназначение заключалось в том, чтобы защищать людей.

Напоследок я посмотрела на Ксавье со всей любовью, на которую была способна. Почему-то мне показалось, что я разлучаюсь с собственным телом. Но искаженное страхом лицо рыжеволосой девушки заставило меня поторопиться. Как больно покидать Ксавье! Но горевать буду потом. Сейчас мне надо стать сильной. Я вылезла из-под стола, выпрямилась и скрестила руки на груди.

— Эй, — небрежно окликнула я Гамиила. — Меня ищешь?

Губы Гамиила разъехались в ухмылке, обнажив белоснежные зубы. Он не удивился, нет, он победил. Он дал знак Семеркам, хлопнув в ладоши, и они дружно повернулись к своему предводителю. Они, как дрессированные псы, слепо исполняли команды хозяина. Гамиилу достаточно произнести слово — и они прикончат меня.

Неожиданно я ощутила легчайший ветерок: рядом со мной встал Ксавье. Мое сердце заныло. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы он уцелел. Но он не бросил меня, не оставил наедине с врагами. Наши судьбы соединились, и ничто не могло разлучить нас. Я едва не расплакалась, но сдержалась и погладила его пальцы. Ксавье мой намек понял и решил не унижаться. Он наклонился к столу и забарабанил свободной рукой по деревянной поверхности.

— Вам бы, ребята, надо почаще гулять на свежем воздухе, — произнес он. — И почему вы в масках? Это же не «Крик»![31]

Я дерзко усмехнулась. Происходящее было немыслимо, но Семеркам нас не запугать. Гамиил удивлено прищурился.

— Ты кем себя возомнил, мальчишка? — свирепо осведомился он.

Ксавье пожал плечами.

— Я с ней.

— Знаю, — отрезал Гамиил.

— И что нам делать? — спросила я, поддразнивающим тоном.

— Увидишь.

Аудитория погрузилась в темноту. Студенты громко и визгливо завопили. Мы с Ксавье крепко обнялись, готовясь к неминуемой смерти, боли, космической пустоте… Внешне мы казались невооруженными, но вместе являлись весьма грозным оружием.

Вспыхнул свет, и я сразу поняла: что-то не так. Гамиил разозлился и даже немного смутился. Я догадалась, что этот трюк — явно не его рук дело. А затем я увидела Гэбриэла. Он находился в центральном проходе — босой, с золотистыми волосами, развевающимися за его спиной, словно флаг. Обычно он носил белый хитон для обозначения своего статуса в ангельской иерархии, но сегодня предстал перед нами в полинявших синих джинсах. Его белая футболка излучала сияние, подобное раскаленной броне.

Воцарилась тишина. Студенты осознали, что прибыла помощь. В Гэбриэле не было ни капли мрака, и, несмотря на суровость облика, в нем чувствовалась защита. Крики быстро прекратились, сменившись хныканьем, всхлипываниями и мольбами.

Гамиил шевельнул пальцем — и величавый свод поднялся вверх, издав басовый стон. Середина потолка и крыши исчезли, оставив после себя зияющую дыру. В следующий миг центральный участок свода вернулся и рухнул на Гэбриэла, но тот перехватил его на лету и направил к стене. В итоге никто не пострадал. На пол посыпались куски штукатурки. Гэбриэл и Гамиил сверлили друг друга гневными взорами. Подчиненные Семерки напоминали статуи.

Казалось, целую вечность ничего не происходило. Наше положение было зыбко, как никогда прежде. В данный момент силы небесных воинов находились в равновесии, но спустя секунду могла разразиться катастрофа. Если здание рухнет, тогда мы будем погребены под обломками. Но я знала: мой брат не собирается рисковать.

Студенты озирались по сторонам. Кое-кто из парней пытался успокоить всхлипывающих девушек и заслонить их собой. Другие съежились на скамейках и дрожали. Похоже, они думали, что наступил конец света.

— Ты не имеешь права вторгаться сюда, — объявил Гэбриэль. — Твое присутствие здесь неоправданно.

— Как и твое, брат, — ответил Гамиил. — А как в Царстве Небесном нынче смотрят на изменников?

— Защита невинных не делает меня изменником, — возразил Гэбриэл. — Но по чьему приказу действуешь ты?

— Мы трудимся, дабы служить Царствию, — гордо отозвался тот.

— Не лги мне, — громогласно возвестил Гэбриэл.

Гамиил указал на меня.

— Этот ангел нарушил закон. Ее деяния не будут прощены.

— Как и твои, — произнес Гэбриэл.

— Тебе не стоило затевать игру в прятки, — проговорил Гамиил презрительно. — А то мы бы еще долго гадали, где вы прячетесь.

— А для тебя самое главное — ущемленное себялюбие, да? — с отвращением вымолвил Гэбриэл. — Гордыня — опасная штука, брат.

— Речь идет о правосудии.

— Тогда почему бы тебе не отпустить их? — предложил Гэбриэл. — Пусть Он сам все рассудит. Уверяю: убийств Он не допустит.