Валькирии Восточной границы - Виталий Абанов

— Я не…

— А почему? Может быть потому, что она, как наблюдатель от моего отца, Вана Золотого Рода — не заинтересована в моей славе? Все что ей надо — подтвердить, что Испытание пройдено! С тем же успехом мы можем повернуть назад прямо сейчас — даже не увидев ни одного врага… Шаоци давно стала чиновником, а не воином, и она подпишет Манифест Испытания в любом случае. — выплевывает слова принц и она подбирается, проверяя на месте ли рукоять ее боевого молота.

— У Волчицы давно выпали зубы. — усмехается принц, глядя на ее движение: — Она стала такой же как все они! Коррумпированное старичье! Вам не важна слава, не важна победа, не важно государство и народ, вам лишь бы на своем теплом месте сидеть! Генерал Шаоци! Мастер Парного Боевого Молота «Две сестры»! И что? Советует мне прижать хвост между ног и удовлетвориться каким-то одним магом из Страны Голода? Которого все равно потом поднимут целители⁈ Это насмешка надо мной!

— В самом деле, Старшая Сестра Шаоци, ты бы выбирала слова в своей речи… — вставляет слово близняшка Лана.

— Да все знают, что Волчица не наша. Она же из ханьцев, — гудит старший из рода Лю: — ей на шелках лежать да виноградное вино пить. Счастье доброй схватки ханьцам неведомо.

— Чего ее слушать! Она нам не начальник. У нас есть предводитель — Старший Брат Чжи! — выкрикивает кто-то из воинов.

— Прошу прощения, — склоняет голову она, чувствуя, как что-то стискивает ей грудь: — я неправильно выбрала слова, Чжи-дагэ. Конечно же я была неправа. Такой доблестный человек как вы — никогда не согласится на меньшее чем победа! Только победа! Победа и слава!

— Смотри-ка… даже до волков доходят слова истины, — ухмыляется принц Чжи: — правда поздновато. Боюсь не могу доверять человеку с таким… замедленным восприятием. Наверное стоит подобрать тебе место в обозе, старая Волчица Шаоци.

— Как скажете, Старший Брат. — кланяется она, стискивая кулак так, что ноги впиваются в плоть. Она не старая! Ей всего тридцать два!

Глава 16

— И… раз! И два! И три! — на счет «три» она упирается ногами в землю и вскидывает руки, синхронно с другими девчатами из ее отделения. Она чувствует, как мерзлая земля поддается магии, трескается и расползается в стороны, как вырывается из трещин горячий воздух, превращаясь в пар на морозе.

— И еще раз! — кричит она: — приготовились! И раз! И два! И три! — снова руки взлетают вверх, снова магия струится по жилам внутри, снова «Руки Аида» становятся продолжением тела, снова трескается земля, и она делает шаг назад, чтобы не упасть в возникший ров. Оглядывает работу критическим взглядом. Ров по периметру Прорыва должен достигать трех метров в глубину как минимум, с отверстыми стенами, а вся земля, вынутая из рва — убрана в высокую каменную стену, дабы никакой глупец с этой стороны не перелез просто так. Глядя на получившийся у них ров со стеной, она удовлетворительно кивает. Хорошо.

— Здесь закончили! — кричит она своим девчатам: — идем дальше!

— По-моему ты перестраховываешься — качает головой Лида Рублева, как и все валькирии — золотоволосая и синеглазая: — слишком глубокий ров. Так мы и за два дня не справимся.

— Ров как положено — отвечает она: — три метра в глубину. Стена — два метра в высоту. Уплотненная до камня. Когда прибудет Императорская Комиссия и с ними Закрывающий — им нужно будет от чего-то отталкиваться. Чем лучше мы отработаем, тем быстрей у них получится Прорыв закрыть.

— Вот прямо сильно я сомневаюсь что Закрывающий в такую глухомань припрется. — Рублева пристраивается рядом с ней и поправляет винтовку на плече: — Когда они за Уралом вообще Прорывы закрывали? Им работы и там хватает, возле столицы, да ближе к западной границе. И с этой стороны тоже вряд ли кто полезет… городку нашему хана, конечно же… построят новый. Но идиотов с нашей стороны в Прорыв лезть еще найти надо. Вот, по-моему, мы ерундой занимаемся.

— Ты, Лида, не понимаешь. — отвечает ей Цветкова, выравнивая шаг, повышает голос: — Триста метров западнее! Интервал — тридцать метров! Парами! Первая пара — остаетесь!

— Так точно! — пара валькирий остается на месте, это Алая и Тамарова, они стоят, постукивая сапожками друг о друга — все же морозно сегодня, пар изо рта так и идет. Отделение проходит мимо.

— Вот смотри, а если даже закрывать Прорыв не будут, а скажем запечатать нужно будет — тут наш ров со стеной основой для печати станет.

— Ой, да нужна запечатывающим наша стена. — отвечает Рублева: — Они и сами с усами. Бросят полевой купол сверху и все дела. Нет, ты не подумай, я все понимаю. Если бы тут речка протекала, то надо было в сторону воду отводить, для этого мы в самый раз. Саперные и мелиорационные работы, чтобы отравленная вода из зоны Прорыва не текла. Но сейчас… достаточно стенки в метр высотой было бы… просто прошлись бы по краю…

— Пустой разговор. — отвечает Цветкова: — Сказали сделать как надо, мы сделаем как положено по Уложению. Правила не просто так написаны, Лида, это ты вечно в сторону хочешь свернуть.

— Да я так. Поворчать. — отвечает Рублева: — Жалко, что с нами Троицкого нет. Он же маг земли, ему с рвом и стеной возиться — раз плюнуть. А нас — по отделению на пять верст, и то закончим только через день.

— Чтобы лейб-гвардия земляными работами занималась. — вздыхает она: — Ты чего, Лида. Они ж белая кость. У них скорее руки отвалятся. Видела, как они на нас смотрят?

— Мужланы, — отвечает Рублева: — им просто завидно. У них в подразделении девушек нету, вот и зыркают. Даром что лейб-гвардия, все одно мужикам подавай. Все равно с тварями магическими они ничего поделать не смогут. Разве что маги благородных родов… Троицкий тот же, или Батурин с Вишневским, а остальные так… на лошадках покататься, да пиками помахать. Слушай, а скажи, что у тебя с Уваровым? Вы прямо так сблизились…

— Лида!

— Что Лида? Я уже… хм… три года как Лида. Ты давай, говори, а то всем же любопытно! — говорит Рублева и валькирия Маргарита Цветкова, командир отделения останавливается, окидывает взглядом свое отделение, семь человек, которые идут за ними. Все семеро смотрят на нее выжидающе, кажется, что даже парочка, оставленная тридцать метров назад, внимательно прислушивается оттуда.

— Еще двое остаются тут! Руминова — твоя пара! Интервал — тридцать! — командует она: — Пошли дальше!

— Так точно! — пара Руминова — Воскалева остается на месте, остальные продолжают движение по периметру Прорыва. Сейчас они распределятся с интервалом в пятьдесят метров и снова поднимут стену, отрывая ров… и еще триста метров периметра будет отгорожено от внешнего мира. Тяжелая, неблагодарная и грязная работа, уже сейчас она чувствует усталость, но опускать руки нельзя, никто не сделает эту работу за них. Чем раньше они закончат, тем меньше шансов что случайная тварь все же выскочит за пределы периметра… обычно такого не происходило, но это не значит, что так будет всегда.

— Цветкова! — говорит ей в спину подруга: — Не думай, что можешь уходить от вопросов вечно! Я же вижу, что Уваров тебе глазки строит!

— Валькирии — суть девы непорочные и страстям житейским не подвержены. — цитирует Уложение Святой Елены она: — А у тебя голова черте чем забита. Лучше на работе сосредоточься.

— Слышали мы про непорочность, — прищуривается Лида: — все слышали…

— Ой, вот допрыгаешься Рублева, наряд вне очереди схлопочешь сейчас! — закатывает глаза Цветкова: — У нас еще три версты периметра впереди, лучше силы прибереги!

Фантомные боли. Вот как это называли целители, разводя руками в стороны, бессильные помочь. Полковник Мещерская несколько раз сжала пальцы в кулак, разминая руку. Правая рука болела обычной, тянущей, надоедливой болью, так, словно бы из нее тянули жилы, наматывая их на колодезный ворот. С той самой ночи у нее всегда болит рука. Иногда бывают дни получше, и она почти не чувствует боли, а иногда она не может заснуть, прижимая руку к себе и сворачиваясь в клубок под одеялом. И сейчас, трясясь в седле рядом с генералом Троицким — она усилием воли опустила руку вниз, стараясь не подавать