Четвертый курс - Денис Кащеев

— Что? Э… Вообще-то сейчас у нас занятия! — нахмурился курсант.

— До начала еще четверть часа, даже чуть больше, — заметила ранолка.

— Правда? Ну, тогда ладно… — буркнул Иван.

Его товарищи молча обогнули замершую посреди дороги парочку и скрылись в недрах здания. Один лишь Глеб обернулся в дверях и слегка качнул головой — то ли не одобряя поступок друга, то ли извиняясь за то, что не может оказать поддержку.

— Ну? — Голицын вновь повернулся к ранолке. Та явно чувствовала себя не в своей тарелке.

— Я насчет криска… — переминаясь с ноги на ногу, выговорила она.

— Что опять насчет криска?

— Ну… Вы же смотрели игру…

— Вашу с «Ушша»? Нет, не смотрел, — отрезал Иван.

— Значит, и результата не знаете? — в голосе девушки мелькнуло удивление.

— Не знаю, — сухо кивнул Голицын. — Надеюсь, «Шинник» выиграл?

— В том-то и дело, что нет!

— Что, проиграл? — на этот раз пришел черед удивиться Ивану.

— Нет, не проиграл… Ничья. «Пять-пять».

— И… что? Кто вышел в финал?

— Никто не вышел, — со вздохом сообщила Шог-Ра. — Будет переигровка. Завтра утром.

— Ну что ж… Желаю успеха! Это… Это все, что вы хотели мне сказать?

— Нет!.. Вы не поняли! — всплеснула руками ранолка. — Переигровка подразумевает ротацию состава. Три игрока основы, включая капитана, выбывают, вместо них выходят трое запасных во главе с вице-капитаном!

— Ну и… — до Голицына стало постепенно доходить, к чему клонит его собеседница. И это «что-то» ему совсем не понравилось.

— В команде числится девять человек. Трое играть не могут — остаются шестеро — ровно столько, сколько должно выйти на игру!

— Э, нет! — замотал головой Иван, осознав, наконец, куда ведет его собеседница. — Так мы не договаривались!

— Я знаю, — грустно кивнула Шог-Ра. — Но раз уж так сложились обстоятельства…

— Нет! — рявкнул Голицын. — Играть не буду! И не просите!

— Не играть! Просто за воротами посидеть…

— Нет! — вот же ведь: дашь палец — всю руку готовы оттяпать!

— Но тогда нам засчитают поражение!

— Мне жаль, — развел руками землянин. — Правда.

— Нет… — выдохнула ранолка. — Вы не можете так поступить… Со мной…

— При чем здесь вы? Договор есть договор… — Иван сделал движение, намереваясь уйти.

— Но что вам стоит?! — схватила его за руку девушка. — Всего один матч!

— Ну да, — хмыкнул землянин, — а потом в финале у вас опять ничья, и…

— Нет! То есть… — она осеклась. — Ничьи — они ведь довольно редко случаются…

— То, что случилось однажды, имеет все шансы повториться вновь! — философски изрек Голицын.

— Да, наверное… — пролепетала Шог-Ра. — Но… Как мне вас уговорить?!

— Никак, — пожал плечами Иван.

— Но это… жестоко!

— Жизнь — жестокая штука. В чем на днях мы все имели возможность в очередной раз убедиться!

— Вы про тот инцидент на платформе? — вскинула голову ранолка. — Поверьте, я искренне соболезную вам в связи с гибелью вашего товарища…

— Чжу Пэн не погиб! — перебил ее Голицын. — Он пропал без вести!

— Да, да, конечно… А что касается его друга… Я сделала то, что должна была сделать! Точнее — то, что вы сами были обязаны сделать! Страшно представить, что могло произойти, вырвись он из карантина! А так его даже не выгнали из лагеря!

— Считаете, ему от этого намного легче?!

— Нет… — неожиданно тихо произнесла Шог-Ра. — Не считаю. Но все мы здесь собрались вовсе не потому, что нам так уж нравится местный климат. Нами движет долг. У каждого он — свой. Но только оставаясь в лагере, мы можем его исполнить, как подобает. И вопрос не стоит, как легче. Вопрос стоит — как правильно… Жарж ког Фаааг, — сказала она вдруг.

— Что — Жарж ког Фаааг? — не понял Голицын.

— Идет сюда, — указала ранолка кивком за спину Ивана.

Землянин оглянулся: со стороны столовой к учебному корпусу быстрым шагом действительно двигался Инструктор.

— Надо идти в аудиторию, — проговорил Голицын — почему-то виновато.

Шог-Ра молча кивнула.

Вопрос — не как легче. Вопрос — как правильно. А как правильно?

— Слышь, Глеб, я это… Вот что тут подумал… Может, мне все-таки сыграть разок за этот несчастный «Шинник»…

— В смысле — в финале? — поднял голову Соколов.

— Да нет, в каком финале… У них там переигровка первого матча. Ничья потому что была. Ну и, типа, обязательная ротация состава…

— А… Ну, сыграй, конечно, — кивнул Глеб. — Отчего ж не сыграть…

— То есть, ты одобряешь?

— Я-то? А тебе обязательно требуется одобрение?

— Ну…

— Хочешь — с Фантомасом обсуди…

— Нет, — замотал головой Иван. — Что я буду к нему с каждой мелочью бегать? Да и синтезаторы у него, поди, закончились…

— Это уж к гадалке не ходи, — улыбнулся Соколов.

— Да, пожалуй, сыграю… — уже увереннее проговорил Голицын. — Мне кажется, это будет правильно.

Глеб молча развел руками: мол, ты сказал.

Из всей земной делегации посмотреть игру с участием Ивана выбрался лишь верный друг Соколов — к Чану Бяо Голицын с этим вопросом даже не рискнул подходить, Мазовецки извинился, невнятно сославшись на срочные учебные дела, а Эмма пробурчала что-то в том смысле, что ты, мол, все равно за воротами будешь отсиживаться, на что там смотреть, на ранолку эту твою, что ли?

Друзья вышли из домика едва рассвело — матч был назначен на раннее утро. Ночью прошел сильный дождь, оставив на память о себе россыпь луж на дорожках — мелких, но широких. Полной грудью вдохнув влажный, не успевший еще толком прогреться воздух, земляне направились в сторону криск-зала.

У развилки возле уже знакомого Голицыну плоского камня их поджидала Шог-Ра.

— Ранних рассветов, Иван! Мир вашему клану, Глеб! — приветствовала друзей ранолка.

— Ярких закатов… — без особого энтузиазма отозвался Голицын.

— Спасибо, и вам не хворать! — Соколов, похоже, напротив, прибывал в приподнятом настроении. — Про сильный ветер в горах ведь слишком банально, да?

— Про ветер и горы никогда банально не бывает, — улыбнулась девушка. — Ну что, идемте?

— А где остальные? — поинтересовался Иван.

— Думаю, уже в раздевалке, — сказала Шог-Ра.

— Тогда, конечно, идем.