Музыка тишины - Андреа Бочелли

Амос смеялся, но чувствовал себя немного задетым: ему было стыдно за свою оговорку. Он тут же вспомнил то, что отец советовал ему за несколько часов до этого; а ведь он и так старался говорить мало, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость! Он вновь пообещал себе быть особенно внимательным и одновременно почувствовал детски наивное желание подловить синьора Этторе на какой-нибудь ошибке, дабы сравнять счет. Но он очень быстро понял, что борьба между ними шла неравная. Сколько раз в спорах его гордость была ранена, а самолюбие обижено! Сколько раз он готов был отдать все, чтобы изменить исход споров, в которых всегда выигрывал Этторе! И когда последнему не удавалось убедить своего юного ученика при помощи одних только слов, когда Амос начинал упрямиться и не намеревался уступать, тогда терпеливый директор вставал со стула, бросал быстрый взгляд на библиотеку, снимал с книжной полки энциклопедию, либо словарь, либо какую-нибудь книгу, открывал их и с улыбкой указывал Амосу на его ошибку. Затем ставил книгу на место и больше не возвращался к этой теме. Юношу потрясало, с каким спокойствием его наставник воспринимал свои победы, ни разу не упрекнув его и не похвалившись собственной правотой: он никогда не праздновал триумф над Амосом, тем самым изо дня в день заслуживая все большее уважение к себе, восхищение и благодарность.

Этторе устраивал диспуты вокруг всего, разрушая всякую зацикленность Амоса, всякую идею фикс и любую форму юношеского фанатизма. Он питал его нектаром сомнения, который поначалу, возможно, и вселяет тревогу и растерянность, но впоследствии дарит радость, поскольку сомнения не только способствуют развитию, но – что важнее – освобождают от рабской необходимости быть всегда и во всем правым. Постепенно Амос обрел ощущение покоя, не свойственное ему прежде, и с этим новым настроем стал чувствовать себя более сильным и смелым, поскольку спокойствие – единственный бастион, который лишь укрепляется от нападений, и никому не под силу захватить его, кроме сознания, воздвигнувшего его и знающего все его секреты.

Амос никогда не получал от Этторе ни похвал, ни комплиментов, но его любовь к учителю стремительно росла, в особенности когда он видел, сколько добра тот делает для окружающих.

Однажды, когда они гуляли по берегу реки, Этторе сказал Амосу: «Чтобы творить зло или добро, необходимо много сил, но для добрых дел их требуется гораздо больше, потому что добро имеет такое же отношение к злу, как созидание к разрушению, а ведь построить значительно сложнее, чем развалить. Следовательно, и добро, и зло находятся в сильных руках, но руки, творящие добро, сильнее, хоть чаще всего действуют молча, в тени. Судьба человечества именно в таких руках, запомни это».

Амос никогда не забывал эти слова.

Он слушал и понимал, что разделяет эти идеи, впитывает их, делая своими, и каждый раз удивлялся тому, с каким удовольствием воспринимают их окружающие, в каком бы контексте они ни прозвучали. Он чувствовал также, что постепенно люди начинают прислушиваться к нему, да так, как он никогда и не надеялся.

Его немало удивляло, что все чаще близкие спрашивали его мнения по тому или иному вопросу, и он – по таинственному психологическому механизму, вдруг включившемуся в нем, – стал чувствовать себя полезным людям и уверенным в себе.

Тем временем приближались экзамены, и Амос все больше волновался. Добрый Этторе стал приходить чаще, его ежедневные визиты теперь длились по четыре, а то и по пять часов, потом он стал наведываться и по воскресеньям. Он пытался убедить своего юного ученика не слишком драматизировать ситуацию с экзаменами. «Конечно, ко всему этому нужно относиться серьезно, – говорил он, – но вовсе не стоит делать из экзаменов вопрос жизни и смерти! В этом мире есть масса вещей поважнее, так что просто прилагай усилия, но не принимай близко к сердцу!»

Амос занимался изо всех сил, как никогда раньше, несмотря на наступившую весну, на тысячи отвлекающих моментов, на свою любовь к Барбаре и множество личных интересов: к лошадям, музыкальным инструментам, пластинкам… Невзирая на все это, ему удавалось как следует учиться и не быть слишком рассеянным.

И вот, с Божьей помощью, наступил столь пугающий день начала письменных экзаменов. Первым было сочинение, на которое Амос возлагал большие надежды. Парень вошел в школу со своей пишущей машинкой в руках и папкой под мышкой. После звонка его проводили в пустую аудиторию, где он мог спокойно стучать по клавишам, не мешая товарищам. Туда же зашел и преподаватель, который продиктовал Амосу темы сочинения и удалился, пожелав ему удачи.

Амос внимательно перечитал темы и, спокойно поразмыслив, решил остановиться на педагогике, основываясь на теории Квинтилиана относительно важности «соревновательного духа у детей в первые годы учебы».

Он предположил, что в этом сочинении многие его одноклассники пойдут на поводу у модных течений, в частности станут развивать мысли их преподавателей о том, как важен коллективный дух и вреден индивидуализм, а также об эффективности школы, которая направлена на формирование, а не на информирование, которая развивает сотрудничество, а не конкуренцию, и которая готовит учеников к выходу в большую жизнь, а не занимается развитием у них личных качеств.

Он же решил писать лишь то, что думает по этому поводу сам, скромно, но решительно выражая собственную точку зрения, подсказанную искренностью и здравым смыслом.

Он начал с общих рассуждений, связанных с фундаментальной важностью отношений между учеником и учителем, отношений особых и близких, которые – абстрагируясь от теорий Джона Дью, методов Монтессори, принципов Альберти и т. п. – направлены на раскрытие природных способностей ребенка и их развитие, укрепление и оптимизацию.

С этой точки зрения соревновательный дух имеет огромное значение, он совершенно необходим, так как является подпиткой для силы воли, развивает воображение, мозг и креативность. Конкуренция пробуждает жажду действия, справедливое и морально оправданное желание побеждать, ведь тот, кто стремится к победе, вкладывает в борьбу все лучшее, что в нем есть, и преодолевает те препятствия, которые затем оборачиваются на благо всего коллектива. Тот, кто борется за победу, полностью осознает это, и его цель – не унизить проигравших, а проявить свою свободу самовыражения и, возможно, стать примером для подражания.

Амос свято верил в то, что писал, и его мысли текли свободно и легко. Ему даже не пришлось переписывать сочинение набело. Он довольно быстро закончил, встал и вышел из аудитории, чтобы спросить, кто заберет у него работу. Затем вышел к матери, которая ждала его на площади перед школой, заметно волнуясь. Ей не терпелось скорее узнать впечатления сына от первого письменного экзамена.

Сдав все письменные экзамены, Амос полностью сосредоточился на подготовке к устным. В качестве основного предмета для сдачи он выбрал философию и надеялся, что во время жеребьевки вторым предметом ему достанется история. Так и вышло – его надежды не оказались напрасными.

Когда назвали его имя, он вошел в аудиторию, где сдавали устные экзамены, с трудом скрывая волнение. Он сел, сжал кулаки, глубоко вздохнул и стал ждать первых вопросов.