Книжный Дозор - Аркадий Шушпанов

Идея установить вахты принадлежала, как ни странно, тоже Ярову. Тот не был педагогом ни по образованию, ни по призванию, но Дреер не раз убеждался, что в детях и подростках шеф понимает больше него. В частности, Яров осознавал, что отобрать у всей школы возможность хотя бы понемножку колдовать – это все равно что заставить детей вне классов ходить в наручниках. А кроме того, главная педагогическая цель интерната такими мерами никак не достигалась. Тогда он придумал множество трюков для приложения энергии с одновременным воспитанием ответственности, и вахты были одним из них. Каждый должен был по очереди один день и одну ночь отсидеть на охране школы в паре с Иным другой масти. Обоим выдавались настоящие боевые жезлы, заряженные кратковременным «фризом». Кроме того, с дежурных снимались все магические блоки.

Вахтенные следили за порядком и даже тем, как пришедшие вытирают ноги.

Случаев, когда хоть кто-то применил жезл, еще не бывало.

Дмитрий расписался в журнале у блюстителей, кивнул Анне, и вдвоем они вышли на крыльцо. Мальчишки есть мальчишки, и надзиратель физически ощутил, как те с удвоенной энергией сканируют его вместе с девушкой. Наверняка и линии вероятности прощупывают, пинкертоны. Они даже пытались неумело скрывать свои манипуляции, забывая, что в Сумраке почти все оставляет след, будто круги на воде.

Через пять минут они с Анной выехали за границу действия всех школьных чар, а еще через несколько были уже на трассе.

Девушка явно не привыкла путешествовать на таких машинах, как яровский джип, и Дреер, если честно, тоже.

Не зная точно, Дмитрий подозревал, что Яров пришел в Инквизицию из Дневного Дозора. А его принадлежность к Тьме, как и у Стригаля, определялась скорее какими-то моральными вещами, убеждениями из серии «что такое хорошо и что такое плохо», чем преследованием сугубо личных интересов. Инквизиция это лишь усилила. За редким исключением все сотрудники Бюро частную жизнь вели скромную. Только у некоторых бывших Темных оставалась рудиментарная тяга пожить красиво, а ведь жалованье вполне позволяло. Но у непосредственного начальника подобных устремлений Дмитрий никогда не замечал, разве что слабость к редким и весьма недешевым сортам кофе. Но вот что касается дела – Инквизиторы не отказывали себе ни в чем. Ни в провешивании порталов через два континента, что заштатному Дозору обошлось бы в годовой лимит на волшебство, ни в покупке супердорогой техники и недвижимости, если требовалось. Дреер полагал, что и самый богатый местный олигарх, лесодобытчик Симонов, такого автомобиля не имел. Зато, оборудуя машину, Яров был предельно функционален. Никаких излишеств. Он даже накидывал на нее специальный полог, и та воспринималась обычными людьми как простая «нива».

На территории школы этот полог не действовал, и Анна увидела машину как есть.

С полчаса они ехали молча. Анна не решалась заговорить первой, а Дреер разбирался в себе. Он наконец-то мысленно признал перед зеркалом заднего вида, что девушка нужна ему не столько как ассистент – с игрушками Ярова дело представлялось не особенно и сложным, – сколько просто как кто-то близкий рядом. По-настоящему близких у него ни здесь, в школе, ни в Бюро не осталось.

Дорогу указывал артефакт, умело замаскированный под навигатор и даже упрятанный в аутентичный корпус.

Анна любовалась окрестностями. Осень уже тронула кистью поля и перелески, но сделала это мягко, как будто до конца не определившись с художественным замыслом. Солнце еще грело, как полагается бабьим летом, и девушка надела только легкую курточку. С собой она взяла одну небольшую кожаную сумку. Дреер по старой привычке личного багажа вообще не имел.

– Так, говоришь, с аутистами уже работать приходилось? – наконец завел разговор словесник. Мимолетно вспомнил Шагрона: тот всегда, будучи за рулем, отпускал первую реплику.

– Угу, – ответила девушка, глядя в окно.

– И какие они были?

– Все разные. Двух одинаковых нет. Даже диагноза такого, можно сказать, почти не бывает.

– А что тогда?

– Расстройства аутистического спектра.

– Целый спектр! У них тоже есть оттенки? – брякнул Дреер, запоздало подумав, что шутит неудачно.

Анна сдвинула рукав курточки и показала левое предплечье с какими-то отметинами. Дмитрий вгляделся пристальнее, а когда понял, что видит, то слегка вывернул руль. Машина вильнула на дороге, пустынной в оба конца.

На предплечье Анны красовалось нечеткое полукружие зубных отметин.

– Один из твоих?…

– Угу. У них с кем-то контакт есть, а с кем-то нет, как ни старайся.

– Да, с сумасшедшими надо быть осторожнее…

– Они не сумасшедшие!

– Ну, душевнобольные…

– И не душевнобольные. Они как Иные… в каком-то смысле. По-другому организованные. Только их все-таки считают людьми. И они себя считают людьми, если могут кем-то считать.

– Я почитал немного, пока летел. Что у них общего? Каждый как будто вещь в себе, так получается? Потому они как Иные, ты это имеешь в виду? Видят какой-то свой мир, недоступный людям?

– Это шизофреники видят свой мир. Которого нет на самом деле… Они потому и отличаются от Иных, что наш Сумрак все же существует.

– Реальность, данная нам в ощущениях, – многозначительно процитировал словесник.

– В том-то и дело, – серьезно ответила Анна. – Аутисты не другую реальность видят, а нашу по-другому. У них как будто настройки другие. Кто-то спокойный голос воспринимает как дикий крик, кто-то легкое прикосновение – как удар. Кто-то не может выделить обращенную речь из многих других звуков. Потому он как бы заперт внутри себя, а коммуникация всегда нарушена. Но во всем остальном они могут быть абсолютно сохранны, даже талантливы.

– Одно хорошо, это не передается через укус.

– Да уж! – Анна посмотрела куда-то далеко в пространство, и Дмитрий без всякого чтения мыслей понял, что девушка вспоминает о «мертвых поэтах».

Надо бы вспомнить лечебную магию, там вроде бы что-то было про снятие шрамов до полного исчезновения. Хотя эти отпечатки детских зубок и так скоро сойдут.

Псевдонавигатор показывал, что до точки назначения еще как минимум часа полтора езды. Отдельным удивлением Дреера, когда ему раскрыли местонахождение «специального» интерната, было то, что тот расположился не слишком уж далеко от родного дрееровского, где Договор все нарушали, будучи в здравом уме.

В будний день машин на узкой трассе попадалось мало. Изредка навстречу вылезал пыхтящий трактор, за которым как по волшебству тут же выстраивалась очередь легковых нетерпеливых иномарок. Они быстро пропускали машину с Дреером и Анной, чтобы начать обгонять медлительного селянина по освободившейся полосе, невзирая на то, сплошная там была или прерывистая. Иногда машину Инквизиторов обгонял фургон, несущийся на скорости хорошего экспресса. Один раз обогнал черный пассажирский автобус с красной надписью «Фартовый» на лоснящемся боку.