Страсть - Виктория Вайс

Через несколько минут, Павел Андреевич вышел из мастерской, в полумраке подвального освещения не было видно на сколько он бледен, взгляд был потерянный, устремлённый куда-то в пустоту, в руке он держал ту самую фотографию. Пройдя несколько шагов, он остановился, и прислонившись спиной к стене, обессиленно сполз вниз, дрожащей рукой поднёс снимок к глазам и долго не моргая смотрел на него. Ну конечно же — это была его Вика, как же он сразу не догадался, ведь не зря сердце ёкнуло, когда начальник особого отдела показал ему это фото.

— Ёбаный пидарас, — злобно прошептал он и смял фотографию.

По щекам покатились слезы. Павел Андреевич не помнил сколько просидел посреди коридора, когда он немного пришёл в себя, рядом стоял Валерка.

— Сынок, принеси воды, — выдавил он из себя.

— Товарищ подполковник, пойдёмте ко мне. Может в санчасть позвонить? Вы как?

— Не надо в санчасть, — произнёс тот, вставая, — воды хочу.

Он залпом осушил стакан. Сознание и чувства начали потихоньку возвращаться. Павел Андреевич разжал кулак и на стол упала смятая фотография. Он аккуратно разгладил её.

— Расскажи мне про эту девушку.

— Зачем вам? Я вообще не понимаю, что случилось?

— Расскажи.

— Я же вам говорил уже. Зовут Виктория. Мы учились вместе. Сначала в школе, когда они переехали в наш город, а потом в техникуме. Мне она очень нравилась. Я может быть даже любил её. Нет не «может», я любил… Люблю её.

— Ты говоришь переехали, а откуда? Когда?

— Я в первый класс ходил тогда.

— Значит это был где-то 80-й…, — задумчиво произнёс Павел Андреевич.

— Ну да.

— А откуда они приехали с матерью? Не из Венгрии случайно?

— Из Венгрии. Вика рассказывала, что там её папа служил. Я вообще не понимаю, что случилось? Зачем вы эти вопросы мне задаёте?

— Понимаешь… Мне кажется, что это… моя дочь.

В этот же вечер Павел Андреевич написал письмо Вике. Утром оформил в канцелярии приглашение, заверил его и отправился на почту. Её домашний адрес он заранее списал с конверта, который вчера отдал Валерке.

Без Лили Иштван не находил себе места. Раньше он считал их связь деловым партнёрством. Она помогала ему избавиться от сексуального напряжения, а он делал всё, чтобы удовлетворить её сексуальные аппетиты. Все были довольны. Никакой ревности, никаких обязательств. В это гармонии они нашли то, что ещё совсем недавно могло привести их за решётку, а сейчас должно было стать прибыльным бизнесом. За всё время, после похорон Лили, Иштван ни разу не изменил ей, казалось, что он больше не рассматривает других женщин, как сексуальный объект. Для него остался один источник наслаждения — его Лили. Он специально сделал несколько копий их фильма, чтобы не затереть оригинал до дыр. Поначалу, практически каждый вечер, Иштван вставлял кассету в видеомагнитофон, и просто любовался, но постепенно экранный образ начал снова возбуждать, сначала где-то глубоко, а потом и в открытую, постепенно наполняя силой его член.

— Прости меня, милая, — прошептал Иштван, и погрузился в сладостное мастурбирование.

Довольный своим возвращением, он с ещё большим рвением принялся реализовывать задуманное, посчитав, что одним из главных факторов успеха должно стать место, где буду собираться актёры, проводиться кастинги, заключаться контракты. Из предложенных агентством недвижимости вариантов, Иштван выбрал неприметное одноэтажное строение в самом центре Будапешта, скрытое от посторонних глаз в колодце, окружавших его огромных домов.

Порывшись в архивах, кадастровой управы, он обнаружил, что в этом доме до начала первой мировой войны был небольшой публичный дом, специализирующийся на обслуживании клиентов, которые не хотели афишировать свою страсть к плотским утехам. Подъезжал такой господин на карете к воротам, дёргал за колокольчик и через секунду скрывался во мраке гулкого колодца, в котором не было ни одного окна. Иногда, на праздники или после хорошего перепоя, господа гоняли по двору голых верещащих девиц, и тех кого ловили драли прямо здесь, прислонившись спиной к влажной каменной стене… Неплохой ассоциативный ряд получается. И документы об аренде были подписаны без всяких оговорок.

Первым делом Иштван обустроил свой кабинет, и сделал всё так, как мечтал. Никакой убогой типовой мебели с налётом социалистического реализма. Вместо этого массивный резной стол из ценных пород дерева, бархатные шторы, не пропускающие свет и огромное кожаное кресло на колёсиках. Он достал из тубуса гаванскую сигару, прикурил, и развалившись в пахнущем кожей кресле, смачно затянулся. Вот но счастье, а сколько его ещё будет здесь. Сколько красивых девчонок пройдёт через это кабинет, как приятно будет смотреть на эти стены, увешанные дипломами и плакатами, а ещё фотографиями в оригинальных рамках, где он, Иштван Молнар, будет стоять в обнимку со звёздами первой величины. Он всё это сделает. Всего добьётся. Обязательно добьётся… В мечтах, окутанных сигарным дымом, он улетал всё дальше и дальше, пока окурок не обжёг пальцы.

Ну что ж, первый фильм есть, его, правда продать будет трудно, а скорее всего невозможно, поскольку это была проба пера, которая не соответствовала всем законам жанра, ни по качеству материала, ни по хронометражу, ни по количеству сюжетов. Нужно было придумывать что-то новое, начать со сценария. Иштван достал из портфеля чистую тетрадь, раскрыл её на первой странице, взял ручку и написал сверху: «Сценарий № 1. Автор И. Молнар». Подумал немного, потом жирно зачеркнул свою фамилию и написал рядом свой клоунский псевдоним, который через несколько лет будет знать каждый ценитель качественного порно — «Монти».

Сценарий, на удивление, дался легко и уместился на десяти страницах. Он не стал долго ломать голову, придумывая какой-то навороченный сюжет, Монти просто переложил на бумагу всю историю, которая случилась с ним и Лили. Приукрасил, конечно же, немного, добавил персонажей и интриги, но в целом это была их история, полная страсти и жёсткого секса. Он не ограничивал себя в фантазиях, придумывал такое, от чего у самого периодически вставал, что уж тогда говорить о зрителях, которые всё это будут смотреть.

Свой самый первый кастинг Монти решил сделать неординарным, искать не красавиц, которые по факту своего рождения были привлекательными и сексуальными, а сделать упор на тех, для кого секс был заоблачной мечтой. Именно в этих серых мышках таилась такая скрытая энергия, что ей могла бы позавидовать толпа расфуфыренных безэмоциональных красавиц.

Иштван придумал красивое и броское объявление и отнёс его в местную газету, редактор которой долго вертел листок с текстом перед глазами, сомневаясь, а можно ли печатать подобное, ведь он руководит респектабельным изданием.

— Боюсь, что мы не сможем принять ваше объявление.

— А что в нем такого?

— Оно может нас дискредитировать в глазах общественности.