Metahuman. Метачеловек. Как открыть в себе источник бесконечных возможностей - Дипак Чопра

Невозможно объяснить, почему вообще птицы мигрируют, чтобы откладывать яйца, но исландский песочник – совершенно особый случай. Во время долгого перелета ему нужно чем-то питаться, и в мае он останавливается на берегах североамериканского залива Делавэр, примерно на середине своего пути. Именно в это время, между майским и июньским полнолуниями, там происходит важное событие: множество мечехвостов выходит на нерест из океанского мелководья. Самка откладывает от 60 тысяч до 120 тысяч яиц за раз.

Виду мечехвостов (на самом деле они не крабы[14], а близкие родственники пауков и скорпионов) около 450 миллионов лет, то есть на 200 миллионов лет больше, чем динозаврам, и их тела – это прочные округлые панцири с хвостовым шипом.

Детеныши мечехвоста вылупляются в течение двух недель, так что песочникам нужно оказаться на месте точно в срок. Тем не менее каждый год птицы, находясь в нескольких тысячах километров от залива Делавэр, чувствуют, когда именно пора отправляться в путь. Майское полнолуние может выпасть на любой из 31 дня месяца, а песочник должен отправиться в путь с Огненной Земли еще в феврале. Как Природе удалось синхронизировать с полнолуниями период спаривания живых ископаемых и перелет маленькой птицы с самым длинным миграционным маршрутом на Земле? Что касается песочника, эти биоритмы неким образом заложены в его ДНК, и миграция сопровождается кардинальными изменениями в его теле. Перед перелетом его крылья становятся сильнее, а мышцы ног, наоборот, атрофируются. Яйца мечехвоста мягкие и легко перевариваются, поэтому желудок птицы уменьшается. Его зоб, внутри которого находится песок, чтобы зимой измельчать твердую пищу, тоже становится меньше.

Можно сказать, что ДНК песочников предвидела будущее во всех деталях. Птицы летят размножаться в арктическую тундру, где пищи не так много, а потому за 10–14 дней в Делавэре они старательно нагуливают жир, поедая яйца мечехвостов, и увеличивают свой вес вдвое. Нарушение хотя бы одной детали этой безупречной схемы поставило бы под угрозу выживание вида. (К сожалению, такая опасность уже существует. Главная угроза для исландского песочника – загрязнение прибрежных вод, из-за которого резко сократилась популяция мечехвостов.)

Кажется, что наше восприятие времени не привязано к инстинктам. Однако человеческая ДНК каким-то образом определяет время пубертатного периода и менструальных циклов. Клетки отмирают в установленный момент – это называется апоптозом[15]. Обычно с момента возникновения до смерти они могут делиться около 50 раз (предел Хейфлика) – за этим процессом можно наблюдать в лаборатории, хотя по сути он не поддается объяснению. Клетка – это химический завод внутри мягкой проницаемой мембраны. Химические реакции происходят всякий раз, когда встречаются две молекулы – необратимо, без колебаний, задержек и переноса сроков. Каким же образом набор реакций, происходящих исключительно в данный конкретный момент, определяет будущее? Вопрос настолько элементарный, что почти никому не приходило в голову над этим задуматься.

Представьте себе игру в бильярд, где вместо шаров – атомы и молекулы, которые должны соединиться в клетке, например в сердце или печени. После того как вы разбили пирамиду, процесс становится автоматическим. Сталкиваясь, шары тут же отскакивают друг от друга, а их дальнейшее движение обусловлено законами Ньютона. Согласно одному из этих законов, после столкновения шары будут двигаться по прямой, пока что-то не остановит их. Во время игры ничего сверхъестественного не происходит. Но вы бы сильно удивились, придя в бильярдную на следующий день и увидев на столе шары, которые сами снова выстроились в пирамиду в ожидании первого удара. ДНК же автоматизирует бесчисленное множество процессов: своевременную выработку гормонов, запуск тех или иных химических реакций, возникающих в клетках мозга с каждой новой мыслью, или точнейшую организацию сотен синхронизированных биоритмов (она нарушается лишь в случае нашего вмешательства, например когда мы не спим всю ночь или принимаем гормональные препараты).

Мы не можем ощутить время так, как его ощущают другие виды. Однако, раз уж время настолько непостоянно и гибко, можно сказать, что его создает ДНК каждого живого существа. Поэтому совершенно очевидно, что время – это конструкт. А так как ДНК состоит из атомов, которые взаимодействуют лишь в настоящем, должно быть что-то за ее пределами, что регулировало бы запуск этих процессов и их синхронизацию. Сознание – единственный возможный кандидат на эту роль. В конце концов, нельзя управлять временем, если не знаешь о его существовании.

Если время – всего лишь конструкт, то это же можно сказать и о других понятиях, которые, как мы думаем, составляют нашу вселенную. То, как мы воспринимаем материю и энергию, тоже обусловлено нашей видовой принадлежностью. Когда термит ест дерево, чувствует ли он, что оно твердое? Считает ли крот свои тоннели, в которых он едва помещается, узкими? Для нашего вида время, пространство, материя и энергия не имеют строго определенных проявлений, их восприятие зависит только от нас. Эйнштейн объяснил это так: «Положите свою руку на раскаленную плиту, и минута покажется вам часом. Поговорите с красивой девушкой, и час с ней пройдет как минута. Это и есть относительность». Однако в остроте ученого не затронут главный вопрос: является ли время относительным лишь потому, что люди так сказали? Человек, который боится лечить зубы, на приеме у стоматолога будет дезориентирован во времени; он запомнит лишь то, как это было неприятно. Это, однако, никак не повлияет на скорость движения стрелок на часах в кабинете. Так кто прав – пациент или механизм?

Звучит невероятно, но именно человеческий опыт, а не часы, делает время реальным. Чтобы понять, как мы формируем восприятие времени (а также пространства, материи, энергии и т. д.), нужно перестать смотреть на них как на нечто неизменное. В этом может помочь существующая теория об устройстве вселенной: когда Эйнштейн доказал, что масса эквивалентна энергии (E = mc2), открылись возможности для дальнейших преобразований. Американский физик-теоретик Ричард Фейнман, продолжатель дела Эйнштейна, доказал, что электрон может двигаться назад во времени. Представьте, что вас спросили, где вы живете, а вы отвечаете: «Я живу на Мэпл-Стрит, 63, но иногда – в феврале прошлого года. Выбирайте сами». Наши представления о причинно-следственных связях пошатнули эксперименты в области обратной причинности, призванные доказать, что события из будущего способны влиять на настоящее.

Как бы то ни было, окончательное преобразование происходит при превращении виртуальных частиц в физические («что-то из ничего»). Виртуальные частицы невидимы, не занимают места и существуют вне времени, однако они совершенно необходимы для физического мира. Это напоминает страшилку, рассказанную наоборот – пугавшее всех привидение вдруг становится живым человеком. Если постепенно изучать вашу руку на все более низких уровнях организации, то можно дойти до трепещущей сети молекул. Она совсем не такая прочная, как ваша рука, а следующий уровень – это набор атомов, которые вообще на 99,9999 % состоят из пустого пространства. Это последняя ступень вашего существования в материальном мире. Субатомные частицы – это кварки, глюоны и прочая экзотика из области квантовой физики, которые то исчезают из физического мира, то возвращаются, как ни в чем не бывало. Превращение «ничего во что-то» происходит постоянно – внутри вашего тела и во всех других физических объектах.