Черная Королева тамплиеров - Лариса Капелле

Вспомнила, что давно не просматривала электронную почту. И Алеша, и ее сорбоннский учитель Даниэль Кинзлер уже должны были ответить на ее вопрос о Черных Мадоннах. Она не ошиблась. Алеша ответил, что в самое ближайшее время постарается собрать побольше информации и сразу же напишет. А Даниэль Кинзлер вообще пошел самым коротким путем: «Дорогая Кася, рад вашему письму и рад, что вы остаетесь тем же неутомимым и любопытным исследователем, которым я вас знал раньше. С удовольствием прочитал ваше письмо и искренне порадовался вашим новостям. Насчет Черных Мадонн могу сказать, что всегда относился к этому культу с восхищением и преклонением. Но думаю, лучше меня об этих мистических фигурах прошлого расскажет вам мой большой друг Поль Феро. Оставляю вам его телефон и советую: договоритесь прямо о встрече. Живет он совсем недалеко от вас, и, если у вас есть машина, отправляйтесь прямо к нему. Тем более живет он в месте, овеянном славой одной из самых знаменитых Черных Мадонн, Черной Девы Рокамадура. Где еще, как не у подножия небольшой деревянной статуи, поклониться которой стекаются паломники со всего света в течение стольких веков, услышать подлинную историю Черных Мадонн!»

Она перечитала письмо сорбоннского профессора и решительно набрала номер Поля Феро. Договориться о встрече оказалось проще простого. На следующий же день, предупредив мать, она ехала по извилистым дорогам Лота. Невысокие пологие горы сменились холмами и возвышающимися то там, то сям скалами. Пейзаж был великолепным. Не случайно импрессионисты любили эти места, и англичане до сих пор не были согласны с потерей как Аквитании, так и Перигора, граничившего с Лотом. Чего стоили только загадочные и причудливые пещеры и обрывающиеся внезапно пропасти. Иногда ей казалось, что в этом краю совершенно не было никакой необходимости строить храмы. Природа это сделала гораздо лучше людей. Но и люди не захотели оставаться в стороне.

Проехав по пологим унылым каменистым холмам и небольшой равнине, она повернула в сторону Рокамадура. Перед ней открылся знакомый вид, от которого всякий раз перехватывало дыхание. Словно из-под земли выросла высокая скала, к которой, вопреки всем законам архитектуры и здравого смысла, прилепился средневековый городок с бог знает каким чудом зацепившимися за отвесную каменную стену великолепными храмами, замком и домами. Издалека все это напоминало совершенно причудливое кружево или ласточкины гнезда. Только в отличие от птиц создатели Рокамадура летать не умели.

Всякий раз, увидев причудливое средневековое сооружение, Кася думала, что это полный архитектурный абсурд, но каков результат! Даже современные фантасты отдыхали. Этот невероятный вертикальный город напоминал вызов средневековых архитекторов всем законам здравого смысла и земного притяжения в придачу. Какой же смелостью, а может быть, гениальным безумием надо было обладать, чтобы решиться построить эту застывшую в камне песню, этот гимн, посвященный одной-единственной святыне: Черной Деве Рокамадура.

Поль Феро уже ждал ее в указанном месте. Был он невысоким, жилистым, с остреньким носиком и светлыми, песочного цвета глазами. Поинтересовавшись, как она добралась, он перешел сразу к делу.

— Даниэль предупредил меня, что вас интересует история Черных Мадонн. Насколько давно вы занимаетесь этим вопросом?

— Сравнительно недавно, — призналась она.

— Да, Даниэль сообщил мне, что вы стали хозяйкой замка Грезель, — с многозначительной улыбкой произнес Поль и после небольшой паузы добавил: — Или, как называют его местные жители, Бьерцэнэгро.

— Так вам известна эта легенда о Черной Королеве? — удивилась Кася.

— Конечно, но каких только легенд не существует в наших краях.

— Вы думаете, это только красивая сказка?

— Все может быть, — уклончиво ответил на ее вопрос Поль Феро, — но пойдемте к нашей Черной Деве и по дороге поговорим.

— Хорошо, — согласилась Кася.

— Что вы знаете о Черных Мадоннах?

— Это статуи Девы Марии черного цвета или иконы, на которых лик Мадонны крайне темного оттенка. Долгое время утверждали, что этот цвет вызван случайными причинами: чадом горящих свечей например. Теперь доказано, что они изначально были созданы именно такими.

— Хорошо, только давайте сразу отделим иконы от скульптур, потому что это явления совершенно различного порядка. Чудотворные иконы с ликом темного цвета — это одно, а скульптуры — совершенно другое. Иконы повторяют одну византийскую икону, принадлежавшую, по преданию, перу Святого Луки. У них своя история, и я ею никогда не занимался. Меня всегда интересовали скульптуры. Потому что, согласитесь, они чрезвычайно странные и необычные.

— Это точно, — согласилась Кася, — больше похожи на идолов, нежели на произведения церковного искусства. Такое ощущение, что они не христианские, а какие-то более древние.

— В этом вы не ошибаетесь, поэтому церковь всегда относилась к ним с подозрением, а протестанты вообще уничтожали как исчадие ада.

— Тем более они черные, — вставила Кася, — странный выбор для светлоликой Богородицы.

— Вспомните оптику, что мы называем черным? — спросил, улыбаясь, ее собеседник.

— То, что мы не видим, — ответила она.

— Вот именно, то, что мы не видим. Тогда почему бы и нет: Черная Мадонна — представительница невидимого. Это именно то, что мы и привыкли называть прикосновением к сверхъестественному.

— Это, конечно, интересно, но разбирался ли средневековый человек в оптике? — с сомнением ответила Кася.

— Почему бы и нет. А что мы, собственно говоря, знаем о Средних веках? Какие они, средневековые люди? Более примитивные по сравнению с Возрождением и Новым временем или совсем другие? И я отвечаю на этот вопрос очень просто: совершенно другие. Средневековая цивилизация — это погибнувшая Атлантида, скрывшаяся в беспощадном море времени.

— Я никогда так не думала, — честно призналась Кася, для которой это был всего лишь один из этапов развития человеческой цивилизации.

— То есть для вас история человеческого общества всегда развивалась по нарастающей, и средневековый человек во всем похож на нас, только более примитивный, вроде недоучившегося второклассника?

Вопрос был явно на засыпку, и умудренная опытом собственных ляпов Кася предпочла промолчать.

— Никогда не было никакого линейного развития. Поэтому и рассматривать Черных Мадонн как простых идолов мы не можем. Это вовсе не робкое и неумелое начало христианской религиозной скульптуры, это нечто другое, более универсальное и загадочное. Вам никогда не приходило в голову, что это Великое Послание иного мира, это символ, и он должен рассматриваться как символ. И средневековый человек его чувствовал и понимал гораздо лучше нас. Он привык жить в мире символов и идей и не нуждался в эстетических нормах, чтобы услышать этот призыв.

— Вот, например, почему средневековые люди построили Рокамадур?

Кася огляделась. Действительно, почему?