Беглец. Бродяга - Александр Быченин

Версия, похожая на правду, родилась, когда я таки выглянул из-за угла и убедился, что поселение имеет место быть, и не такое уж маленькое. Метрах в четырехстах от блокгауза, за опушкой, раскинулось обширное открытое пространство, лишь немногим уступающее остаткам ВПП. Представший взгляду поселок отчетливо делился на две части: центральную, с типовыми быстросборными ангарами, панельными, опять же быстросборными, зданиями и чем-то, подозрительно напоминавшим корпуса спускаемых модулей с больших пассажирских лоханок, и периферийную, куда более обширную, посконно-деревенскую с рублеными постройками. Вышеупомянутые лоханки частично до сих пор болтались на орбитах, частично были пущены в дело рачительными парнями из Корпорации. Сколько их всего было, никто не знал – секретная информация. Да никто и не задумывался особо, потому как со времен Блэкаута надобности не было. Ну вот нафига думать о космосе, если он по большому счету недоступен? В другие колонии не слетать, торговый трафик опустился до нуля (Курьеры не в счет), поселений кроме Сета нет, только крайне малочисленные промышленные объекты в астероидном поясе да кое-какая инфраструктура на ближних подступах. Так что пусть у мальчиков из Корпорации голова болит по данному насквозь нерациональному поводу. Их народ терпит только потому, что они поставки биония организуют. И пока эта живительная субстанция поступает в достаточных количествах, все хорошо – урожай созревает, живность накормлена, население сыто и довольно. А больше ни к чему и космос, и флот, и Корпорация. Даже промышленность развивать особого смысла нет, ввиду отсутствия рынков сбыта. Вот такая она точка зрения обывателя, и ничего с этим не поделать…

Черт, опять куда-то мысли не туда свернули. Версия проста: развернув первичное поселение, новоприбывшие колонисты занялись текущими делами. И все шло хорошо, пока не нагрянула местная зима. И вот тогда стало понятно, что на открытой местности срубы-то, может, и выстоят, но вот крыши с них срывает на счет раз. И не только крыши, но и все, что плохо закреплено. На что-то более солидное нет материала, вот и начали строиться под прикрытием леса. Вряд ли от пытливого людского взора укрылась его способность противостоять штормам. А что? По-моему, имеет право на жизнь. Даже уверен, что впоследствии найду подтверждение своей теории.

Пока же решил далеко не ходить, крайний блокгауз вполне соответствовал сиюминутным чаяниям: крепкий, относительно целый, не привлекающий внимания биомехов (стало быть, ничего фонящего внутри нет, хотя теперь, после игнорирования излучателя сигнала, я уже ни в чем не уверен). И вряд ли в такой местные зверюги пробьются. Если только через гостеприимно распахнутую дверь одного из боксов, единственную вскрытую, насколько я мог видеть. Стремно, конечно, но и выбора особого у меня не было. Так что я уже почти на одних морально-волевых добрел до дверного проема и ввалился внутрь. И тут же вжался спиной в правый простенок. Кольт держал наготове, но стрелять, паче чаяния, не пришлось. Никого внутри не было, разве что язык мха протянулся от двери где-то на метр. А дальше банальнейший дощатый пол, просматривающийся даже сквозь толстый слой пыли. Хотя скорее даже грязи. В боксе стоял полумрак, нарушаемый дверным проемом и лазом в потолке аккурат рядом с массивной колонной, опять же дощатой. Дерево обшили доской, к гадалке не ходи. К люку в крыше вела довольно массивная деревянная же лестница. Света было достаточно, чтобы убедиться, что следов гниения нигде нет – что очень странно, учитывая влажность. Но даже эта странность коррелирует с более ранними наблюдениями, теми же пнями и сломанным деревом, у которого я схватился с зубастиками. Видимо, какие-то специфические свойства местной древесины. Нет микроорганизмов, отвечающих за гниение? Или есть, но по воздуху не передаются? Не зря же условно засохшие деревья мох облеплял? Может, тут вообще что-то типа ферментарного механизма, а мох – этакий внешний желудок? Бр-р-р!.. Хотя повышенная влажность таки себя проявляет, но исключительно на материалах пришельцев – взять ту же «колючку», да и поеденный коррозией катер на ВПП.

А, пофиг! Главное, ничего угрожающего внутри. Интересное кое-что есть – да хотя бы полки вдоль стен, заваленные всяким-разным – но это потом. А пока подняться по лестнице (не навернуться!) и пройтись (осторожненько!) по крыше до соседнего дерева с «гнездом». Что я и проделал. Ожидания не обманули: и здесь нашелся люк, только притворенный, в отличие от первого помещения. На мое счастье, не запертый изнутри и откидывающийся вверх, так что получить доступ в очередной бокс труда не составило. Никто оттуда на меня не выпрыгнул, и я, с понятной опаской, спустился внутрь, подсвечивая себе миниатюрным фонариком. Он тоже не входил в стандартное снаряжение «джей-ти», но я такой тип, со всех сторон нестандартный. Здесь тоже было пусто в плане враждебных организмов, а еще – самое главное – дверь была заперта. Заперта, надо сказать, надежно – на здоровенный засов, пусть и деревянный. Основательность ее вселяла уверенность, что те же зубастики вряд ли ее высадят, а на себя тянуть бесполезно – ручку вырвешь. Откидной люк потолочного лаза был выполнен по схожей технологии, так что закупорился я на совесть. Не то что в первом боксе с заблокированной разросшимся мхом дверью. Все, теперь отдыхать. Ни жесткая постель, ни вездесущая пыль (тут именно пыль, не грязь) меня не смутили, хотя к утру наверняка еще сильнее смердеть начну. Но это самая мелкая из моих проблем. О ней, как и о прочих, буду думать завтра.

– Мне вот еще что не понятно, мистер Дрейк: почему ваши люди на Ваале не боятся смерти? Ведь это же так неприятно, по себе знаю…

– Вам приходилось умирать? – недоверчиво вздернул бровь вышепоименованный Дрейк. Теперь он смотрел на Смалькова совершенно другими глазами.

– Естественно, – как само собой разумеющееся подтвердил Курьер. – И неоднократно. Правда, до конца так и не умер. Но весь букет ощущений прочувствовал. Аж до печенок.

– А… где? Если не секрет, конечно.

– Секрет, дорогой Дрейк, секрет. Скажу только, что это было довольно давно, еще по молодости. И связано было с моей прежней деятельностью. Я, знаете ли, работал когда-то бродячим Оружейником.

– Это многое объясняет.

– И тем не менее, почему ваши «джей-ти» не боятся смерти?

– Психологическая обработка, – пожал плечами хозяин кабинета. – Нейролингвистическое программирование. Методика старая, но до сих пор действенная.

– Ну, знаете! Я поверю, что это все действует, но лишь до момента первой смерти.

– А так и есть, – улыбнулся Дрейк. – Просто дело в том, что для наших «джей-ти» каждая смерть первая. Момент гибели у клона в памяти отсутствует. Мы сознательно делаем периодичность копирования достаточно большой, и так же сознательно идем на то, что погибший «джей-ти» теряет от одного до семи дней жизни, хотя есть техническая возможность вести каждого бойца в режиме реального времени. Вычислительных мощностей и объема памяти «копиров» на это хватает в избытке, особенно с учетом численности нашего контингента на Ваале.

– Хм… сдается мне, что это далеко не единственная причина отказа от прямого переселения из одного тела в другое.