Старая рана - Алексей Макеев

– Зачем проверка, зачем? – заговорил он. – Ошибка вышла, я тут ни при чем! Эти пассажиры вечно беспорядок устраивают! Ступай, дорогой, никто тебя не задерживает!

Он распахнул двери маршрутки, однако Крячко не спешил на выход.

– Э-э-э, нет! Мне еще из-за тебя пешком две остановки топать? Нет уж, довезешь меня, куда мне нужно!

– Довезу, довезу! – услужливо закивал головой водитель. – Куда скажешь, довезу.

Толстуха быстро подхватила свой баул и устремилась на выход. Спустившись вниз, она поспешила прочь. Водитель захлопнул двери.

– Поехали! – скомандовал Крячко, и маршрутка продолжила путь.

Сидевшие напротив парень с девушкой синхронно потупили глаза и опустили их каждый в свой телефон. Перед конечной остановкой девушка решилась-таки обратиться к Крячко:

– Извините, я ошиблась…

– Да ладно, – великодушно проговорил Крячко. – Благодарю за бдительность.

Салон опустел, он остался один и, развалившись на сиденье, небрежно бросил водителю:

– На проспект Мира.

Водитель кивнул и быстро помчал в указанном направлении, к зданию Роспотребнадзора. Признаться, Крячко ехал туда без всякой охоты. Посещать такие заведения он, мягко говоря, не любил, однако от него тут мало что зависело. Поговорить ему предстояло с начальником Регины, но на этот разговор он не возлагал особых надежд. Стас отлично понимал, что директор наверняка замазан в коррупции не меньше своих подчиненных и что все их взятки не проходят без его ведома, однако не был настолько наивен, чтобы полагать, что директор ему все выложит. Прижать его можно было только неопровержимыми, документально подтвержденными фактами. Но для начала следовало эти документы получить и досконально в них разобраться. Это была задача явно не для Крячко, и он рассчитывал скинуть ее на Гурова. Сам же Станислав куда большие перспективы видел в беседах с коллегами. У него, в отличие от Гурова, были свои методы добычи информации. Если Лев терпеть не мог всяческие пересуды и закулисные разговоры, то Крячко просто обожал их. И не потому, что был сплетником, а потому что знал: в таких беседах, во всплывающих в них мелочах подчас и кроются ценные сведения. Официальный разговор что? Понятно, что отвечать будут кратко и сухо, больше формально, отделываясь короткими и малоинформативными «да – нет». Поэтому Станислав надеялся познакомиться поближе с коллективом и наметанным глазом выцепить нужную кандидатуру.

Водитель подвез Крячко прямо к дверям. Выйдя на улицу, тот поспешил войти внутрь здания, ибо оставаться на улице у него не было ни малейшего желания – за время его поездки в Москве ничуть не потеплело. Зайдя через парадный вход и предъявив на входе удостоверение охраннику, он получил подробный инструктаж, как добраться до кабинета начальника.

Не успел Крячко нажать кнопку вызова лифта, как двери тут же распахнулись, и в него буквально врезалась на ходу молодая девушка и, тихо пискнув, сказала:

– Ой, простите, пожалуйста.

– Пожалуйста, – буркнул Крячко и прошел в лифт.

Кабинет начальника территориального отдела Роспотребнадзора СВАО Москвы находился на самом верхнем этаже и имел самую роскошную дверь, что явно выдавало принадлежность этого кабинета. Его хозяин явно любил пустить пыль в глаза. На двери красовалась не менее роскошная табличка с фамилией и инициалами начальника, а также его должностью. Из нее Крячко узнал, что звали его Юркин Б.П. Постучав в дверь и услышав «да!», он вошел внутрь.

– Здравствуйте, – поздоровался Стас с порога и полез за удостоверением.

– Добрый день. Чем могу служить? – осведомился сидевший за столом мужчина.

– Полковник Станислав Крячко, Главное управление внутренних дел. Мне нужен Юркин Б.П.

– О, добро пожаловать стражам закона! – улыбнулся начальник и чуть приподнялся из-за стола для рукопожатия. – Юркин Борис Павлович – это я.

Крячко намеренно не стал подходить вплотную, и Юркину пришлось окончательно встать со стула и перетянуться через весь стол, отчего пиджак его на спине задрался, обнажив полосатые подтяжки.

Природа, создавая эскиз будущего Юркина, ориентировалась на округлые плавные формы. У него было овальное туловище, без ярко выраженной талии, голова в форме яйца, розовое румяное лицо, почти лишенное подбородка. Несмотря на то что он был довольно молод, на лбу его намечалась лысина, и он скрывал ее за стрижкой коротким ежиком.

– Чем могу вам служить? Желаете чай, кофе или что покрепче?

– От чая не откажусь, спасибо, – сказал Крячко, хотя больше желал «чего покрепче». – Я пришел поговорить насчет Регины Берестовой.

– Да-да, одну минутку.

Борис Павлович нажал на кнопку на своем столе и сказал в трубку:

– Катенька, принеси нам мой любимый чай! Да! Да, конечно, и сладкое неси!

После этого начальник отдела обратился к Крячко:

– Вы просто обязаны попробовать этот чай! Ничего вкуснее я в жизни не пил и уверен, что вы тоже влюбитесь в него! Нам привозят его прямиком из Шри-Ланки, а там, поверьте мне, разбираются в этом.

– Спасибо, не откажусь от такой возможности. – Крячко был удивлен жизнерадостным настроением директора Роспотребнадзора, особенно после того, как он четко дал понять, что пришел по поводу Регины Берестовой, и повод этот, мягко говоря, отнюдь не веселый. Юркин же продолжал светиться, словно мыльный пузырь.

В эту минуту в дверь постучали, и через мгновение перед Станиславом возникла молодая секретарша Бориса Павловича – видимо, та самая Катенька. С милой улыбкой она поставила на стол чашки и подкатила столик с угощениями к своему начальнику.

– Приятного аппетита! – чуть присев, пожелала она и удалилась.

Борис Павлович посмотрел на Крячко, улыбнулся и тоже повторил:

– Приятного аппетита!

– Взаимно, – ответил Крячко и прихлебнул чаю, при этом наблюдая за Юркиным, продолжавшим что-то щебетать, нахваливая чай.

Наконец он умолк, и Стас, воспользовшись паузой, напомнил:

– Борис Павлович, у меня к вам ряд вопросов по поводу вашей сотрудницы Регины Берестовой.

– Да-да, слушаю вас, – закивал Юркин лысеющей головой.

– Вам известно о постигшем ее… несчастье? – сформулировал Станислав.

– Да, – мгновенно помрачнел Юркин. – Разумеется, я же руковожу отделом – обязан знать о подобных вещах.

– Что-то незаметно, чтобы вас огорчил этот факт, – заметил Крячко.

– Ну, что вы! Я, конечно же, расстроился, когда узнал. Только я уверен, что все это недоразумение, которое скоро разъяснится, очень скоро!

– В смысле? – поднял брови Стас. – Что разъяснится?

– Ну, вот эта вся… инсценировка!

Крячко отставил чашку и почесал в затылке.

– Простите, Борис Павлович, мы, видимо, не понимаем друг друга. Какая инсценировка, вы о чем?