Все в шоколаде - Татьяна Полякова

– Он один? – кивнула я на дверь.

– Нет. Но велел тебе сразу зайти.

– Кто там? – насторожилась я.

– Какой-то тип. Назвался Лукьяновым. Знаешь такого?

– Может быть, – пожала я плечами и потопала вкабинет.

Дед со сладкой улыбочкой восседал в своем кресле, явностараясь произвести впечатление на своего гостя. Гость сидел ко мне спиной, и ямогла лицезреть лишь его макушку, которая интересной мне не показалась.

– Здравствуйте, – громко заявила я о своем вторжении.Дед улыбнулся еще шире и сказал, обращаясь к своему собеседнику:

– А вот наша Оленька. Прошу любить и жаловать.

Я как раз достигла кресла. Тип, сидящий в нем, поднялсянавстречу. Улыбки я расточала напрасно, он смотрел на свои ботинки и былчрезвычайно серьезен. Я протянула руку, он отвлекся от созерцания обуви иподнял глаза. На губах парня появилось то, что с большой натяжкой можно былоназвать улыбкой, а взгляд стал красноречивым, причем до такой степени, что яедва не попятилась, однако парень успел сграбастать мою руку, и именно этопозволило мне удержаться на ногах. Каким взглядом меня одарили, хоть бы знать,с чего такая немилость.

– Знакомьтесь, – радовался Дед, – ОльгаСергеевна Рязанцева, моя помощница, к тому же дочь лучшего друга, ныне, ксожалению, покойного, так что она мне вместо дочери.

Я не удержалась и хихикнула. Правда, смогла придатьдурацкому хихиканью некую задушевность, и в целом вышло неплохо. Честносказать, слова Деда занимали меня мало, больше интересовал парень, который, вежливопожав мне руку, отступил на шаг, при этом смотрел ласково и с большойсимпатией, однако я еще не успела прийти в себя от его первого взгляда и теперьгадала: где и когда умудрилась наступить этому парню на мозоль, потому что ни стого ни с сего так на людей не смотрят.

– А это Лукьянов Александр Васильевич, приехал к нам изМосквы. Надеюсь, вы сработаетесь.

Так, если Марк ничего не напутал, передо мной тот самый СашаТихий и, судя по приему, интересовался он мною неспроста.

– Сработаемся, – оптимистично заявила я, садясь вкресло. Саша насмешливо взглянул на меня и выдал подобие улыбки. Впечатление онпроизводил неприятное. То есть наверняка произвел бы хорошее впечатление, еслиб не странный взгляд; говорю странный, потому что я точно знала: его ненавистия не заслужила, а в его взгляде была ненависть. И с этим типом мне надлежит“срабатываться”.

Я попробовала отвлечься от печальных мыслей и, пока Дедвтолковывал нам общие цели и задачи, разглядывала Александра. Лет ему былотридцать или чуть больше, выше среднего роста, спортивный, однако на громилу,каким положено быть специалисту по кризисным ситуациям, если верить комиксам,совсем не походил (тут я некстати вспомнила о Марке и решила, что комиксамдоверять никак нельзя, придется выбрать другое доступное пособие по изучениюжизни). Светлые волосы, – короткая, но стильная стрижка, ничем непримечательное лицо с большим ртом, очки без оправы, из-за которых на менясмотрели светлые глаза, теперь безразлично и даже сонно.

Приличный костюм, легкий трикотажный пуловер… Я бы принялаего за бизнесмена средней руки или программиста из продвинутой компьютернойфирмы.

Не знаю, на кого похожа я, но Александру Васильевичу я покакой-то причине не нравилась, хотя он и пытался скрыть это за вежливойулыбкой. Дед закончил свой монолог и теперь взирал на нас с отеческой заботой.

– Что ж, я вас больше не задерживаю. Если возникнутдополнительные вопросы, Оля на них ответит.

Саша поднялся, и я тоже. Дед на прощание пожал ему руку, имы покинули кабинет.

– Где вы остановились? – защебетала я.

– Нигде, надо подыскать квартиру.

– Не беспокойтесь. – В этом месте я ахнула,коснулась ладонью лба и сказала досадливо:

– Прошу меня простить, совершенно вылетело из головы, явернусь через минуту. – И, оставив Сашу стоять столбом посреди коридора,рванула назад к Деду. Он разговаривал по телефону, улыбок я больше не расточалаи, подойдя вплотную, поинтересовалась:

– Что это за дерьмо?

– Я перезвоню позднее, – как ни в чем не бывалопообещал кому-то старый змей, повесил трубку и посмотрел на меня. –Сядь, – сказал он отрывисто, – и не забывайся.

– Даже и в мыслях не было. Ты же мне почти отец.

– Убирайся отсюда, – рявкнул он, но я не тронуласьс места. С эмоциями он справлялся быстро, кашлянул, хмуро посмотрел на меня исказал почти спокойно:

– Мне не нравится происходящее.

– Мне тоже. Особенно появление этого парня. Кто он?Только без дураков.

"Без дураков” Дед не мог и начал издалека:

– Ты же видишь, что происходит. В такой ситуации вполнеестественно обратиться к старым друзьям. Вот и все.

– И этот тип вся их помощь? Ты думаешь, он сделает то,чего не смогли мы?

– Думаю, – оборвал он. – Он человек состороны. Такому легче разобраться в том, что здесь происходит. Взгляд, неотягченный дружбой или старой неприязнью, без груза симпатий и антипатий,который так мешает быть объективным. Теперь понятно?

Я кивнула.

– Пусть твой Саша во всем разбирается, а я отправляюсьв отпуск.

– Нет. Кто-то должен ему помочь.

– Помочь? – решив, что ослышалась, переспросила я.

– Да. И без дурацких амбиций. Я поручил тебе важноедело, постарайся меня не разочаровать. И еще. Засунь на время куда-нибудьподальше свое чувство юмора, оно плохо действует на окружающих. А теперь топайи позаботься о том, чтобы парень не испытывал лишних неудобств.

Я хотела гаркнуть “слушаюсь”, но, коли речь зашла о моемчувстве юмора, решила покинуть кабинет молча, что и сделала незамедлительно.Саша Тихий, специалист по трудноразрешимым проблемам, с постным видом сидел вхолле в тени большой пальмы. Я подошла и возвестила:

– Теперь я в вашем полном распоряжении.

– Кончай кривляться, – лениво ответил он, потом неспеша поднялся и продолжил:

– К вечеру реши вопрос с квартирой. А сейчас оченьподробно, в деталях, обо всех трех убийствах. Или их уже не три, а больше?

– Бог миловал, – пожала я плечами.

– Где нам удобнее поговорить? – спросил он.

– В моей квартире, – ответила я, – если вы непротив.