Чужая невеста - Ирина Волчок

— Я же говорил, что не все готово! — с досадой громко сказал Алексей, повернулся и почти бегом направился из комнаты. — Я же говорил, что обязательно что-нибудь забудем! Я же говорил!..

— А что же мы забыли? — встревожилась тетя Катя. — Алешенька, ты куда? Ты мне скажи, что мы забыли-то?

— Цветы! — на ходу крикнул Алексей. — В доме ни одного цветочка! Вазы пустые стоят! Как это понимать, тетя Катя? Я же говорил, что не успеем что-нибудь! А завтра Ксюшка приезжает! У матери розы еще цветут…

Он слетел с крыльца и понесся к родительскому дому с такой скоростью, будто его на помощь позвали. Ксюшкина бабушка осталась стоять на веранде своего нового дома, ошеломленно глядя ему вслед светло-карими Ксюшкиными глазами, и вдруг засмеялась внезапным, коротким, страшно заразительным Ксюшкиным смехом.

— Ты чего, Катюш? — из-за угла дома вышел Сергей Сергеевич с ведром вишни в руках. — Ты не надо мной смеешься? Смотри, какая вишня нынче! Я ведро за час набрал. Жаль, Ксюши нет. Вот бы мы вместе пособирали! Она это дело любит…

— Ксюшка завтра приедет, — маленькая печальная старушка вдруг исчезла: на него смотрели молодые, озорные, счастливые желтые глаза, такого взгляда он у нее уж сколько лет не помнил. — Сережа, я знаешь, чего думаю? Я думаю, Ксюшка насовсем приедет.

— Ну и как ты решила? — Алексей отвлекся от дороги, и машину тут же бросило в глубокую колею, пробитую сельхозтехникой. Их сильно тряхнуло, Ксюшка испуганно ахнула. — Ах, ч-черт… Прости, зазевался. В Америке такие дороги есть? Тебе там как вообще-то?

— Нет… то есть да, — невпопад сказала Ксюшка. — То есть мне там вообще-то замечательно. Только про дороги я не знаю. Я же почти нигде не была. Леший, я тебе подарок привезла. Даже два — от себя и от тети Нади. Она по тебе соскучилась.

— А ты нет? — Алексей опять чуть не упустил руль и сосредоточился на дороге изо всех оставшихся сил. — Что ты так долго-то?

— Вот еще! — вяло возмутилась Ксюшка. — Ничего не долго. Мне еще неделю можно было там жить. Ты же заранее знал, когда я приеду! А говоришь — долго… Леший, а ты чего такой сердитый? Не выспался? Я тоже не выспалась. Я в поезде вообще плохо сплю. Ольга говорит, ты рабочих замордовал. Говорит, они взвыли через неделю, так ты их жучил. Говорит, тебе рабовладельцем быть бы…

— Ага, — сказал Алексей задумчиво. — А ей грабителем быть бы. С большой дороги. Знаешь, какие у них расценки?

— Тебе что, денег не хватило? — немножко испугалась Ксюшка. — А я уже почти все потратила! Ну, кроме тех, что на учебу…

— Почему не хватило? Хватило. Еще и осталось, почти половина… — до Алексея постепенно дошли ее слова про учебу. Далась ей эта учеба. — Так ты, значит, уже решила?

— Не знаю, — небрежно откликнулась Ксюшка. — Может быть. Я там с Ольгиными друзьями познакомилась. Преподаватели. Он — биология, она — литература. Они говорят, что можно в их университет пойти. Кажется, по их меркам, там не очень дорого. Ты мне лучше про дом расскажи. Что, правда построили? Весь-весь-весь?

— Правда…

Алексей опять с трудом удержал машину на гребне засохшего чернозема и раздраженно цыкнул зубом. Наверное, и правда не выспался — вон как едет. Хотя вообще-то выспаться должен бы — мать говорит, он заснул вчера прямо в кухне за столом, сразу, как только сказал, что Ксюшка приезжает. Пришел, сел, сказал — и заснул. Как мать с отцом его на диван потом перекантовали — этого он вообще не помнил. Помнил, как проснулся перед рассветом, не удивившись, что оказался на диване в родительском доме, в полутьме добрался до холодильника и влез в него, не особо выбирая, что бы такое съесть, просто вытаскивая все подряд — молоко, ветчину, копченую селедку, сырую морковку, холодную уху и остатки салата из помидоров, — и торопливо, жадно запихивал в рот холодные, твердые и абсолютно безвкусные куски, запивал холодным же и безвкусным пойлом.

— Здорово! — мечтательно сказала Ксюшка. — Я даже не ожидала. Спасибо, Леш.

— Не за что, — буркнул он. «Спасибо»! Нужен ей этот дом, как же… Только и говорит об этой проклятой учебе. — Ксюш, ты чему учиться-то собираешься? Небось, маркетингу какому-нибудь?

Она вдруг громко засмеялась, и он, как всегда, невольно разулыбался в ответ.

— Я там в зоопарке была, — сообщила она неожиданно. — Ты не представляешь, какое это чудо.

— Представляю… — Алексей опять расстроился и рассердился на себя за это. В конце концов, какое он имеет право на ее планы в жизни? Не считая того, что она о его планах вообще не подозревает… кажется. — Очень даже представляю. Я все-таки телевизор смотрю иногда.

— Не-е-ет, — протянула Ксюшка еще более мечтательно. — Телевизор — это ерунда, на самом деле совершенно все по-другому… — Она помолчала, вздохнула и печально призналась: — Я хотела там на работу устроиться. В зоопарке, хоть кем-нибудь. Не взяли — образование не то.

Машину опять тряхнуло, и Алексей чертыхнулся сквозь зубы.

— Нет, ты все-таки что-то очень сердитый, — озабоченно сказала Ксюшка, наклонилась и заглянула ему в лицо. — Ты чего такой сердитый? В конце концов, совсем не обязательно было меня встречать, если очень занят. Я и сама могла спокойно добраться.

Ну и ну! Она и в самом деле ничего не понимает. Рассказывает ему уже полчаса, как собиралась остаться в этой своей Америке… Как собирается ехать туда учиться… Как собирается бросить его… оставить здесь одного. Может быть, насовсем. Может быть, выйти замуж за какого-нибудь американца. За банкира какого-нибудь. А что, за одного банкира она уже чуть не вышла замуж. Лиха беда — начало… Конечно, куда нам до банкиров. Зачем ей какой-то фермер? Зачем ей, богатой невесте с медовыми глазами и знанием английского языка, какой-то бесперспективный Леший из забытой богом деревни, с его драной «Нивой», с его диким садом, с его самодельным домом даже без телефона?

— Леший, а я тебе телефон привезла, — вдруг сказала Ксюшка.

— Зачем? — удивился он хмуро, мельком подумав, не читает ли она его мысли. — Зачем мне телефон посреди леса? Здесь на сорок километров ни одной телефонной линии. И сотовый не нужен. Не берет тут сотовый.

— Радиотелефон, — объяснила Ксюшка. — Интересный! Ольга сказала, потом объяснит, как его подключить и зарегистрировать. И себе тоже привезла. Здорово, да?

— Здорово, — напряженно согласился Алексей. — Спасибо. Теперь я всегда смогу позвонить из своей конюшни тебе в Чикаго. Или ты в Нью-Йорке жить будешь?

Она опять наклонилась, заглядывая ему в лицо, помолчала, отвернулась и сказала холодновато:

— Я еще ничего не решила. А ты как посоветуешь?

— А ты какого совета ждешь от меня?

Он и сам слышал, какая злость прозвучала в его голосе, но сдержаться уже не мог.

— Дружеского, — еще холоднее сказала Ксюшка. — Дружеского мудрого совета. Если можно.