Тень - Адам Пшехшта

– Вызов?

– Кажется, Роза не слишком верит в аристократическое происхождение вашей спутницы. Она же дворянка и хочет публично продемонстрировать недостаток образования госпожи Инесс. Речь идет о пении и игре на пианино, – пояснил он, видя вопросительный взгляд алхимика. – Барышни из низших слоев не обучаются этому в школах.

– Я понимаю, – пробормотал Рудницкий.

Тем временем Розалия с триумфальным видом села за пианино и запела французскую песенку о любви. Судя по реакции гостей, особенно мужчин – алхимик понимал через слово, – она спела очень фривольную песенку. Ее наградили бурными аплодисментами, хотя было заметно, что присутствующие в зале женщины отреагировали слишком сдержанно. Похоже, не всем понравилась песня, даже хозяйка выглядела смутившейся.

– Теперь ваша очередь, – сказала Роза. – И пусть победит лучшая!

Алхимик обеспокоенно посмотрел на Луну, но та ответила ему ободряющей улыбкой.

– К сожалению, я не могу похвастаться чем-то подобным, – с притворным волнением сказала она. – В монастырской школе не знали таких произведений.

Барышня Розалия покраснела, не нужно быть гением, чтобы понять, что не монашки научили ее такой песенке.

– Прекрасно! – прошептал Косцельский. – Эту Липскую давно пора проучить. Маркиза прекрасно говорит на польском, – заметил он. – Почти без акцента.

– Она раньше бывала в Польше, – сказал Рудницкий. – К тому же ее семья имеет родственную связь с нашей аристократией, Радзивиллами, а может, Чарторыйскими? Мы недавно познакомились.

Тем временем Луна села за пианино и деликатно коснулась клавиш, беря несколько аккордов, словно играючи, однако потом ее руки затанцевали, создавая мелодию, которая мгновенно заставила собравшихся замолчать. Рудницкий не узнавал произведение, но музыка навевала на мысль о бале, танцующих парах, надежду на встречу и горечь расставания. Наконец она замедлилась, ее пальцы выбивали простой ритм, если бы не демонстрация перед этим, можно было бы подумать, что она только учится.

Темное, пронзительное, сладкое как мед контральто напевало любовную песенку, однако вместо фривольного тона в ней звучала почти молитвенная торжественность. Строки были наполнены грустью и тоской о чем-то, что никогда не вернется. Гости стояли словно зачарованные, слушая эти строки, некоторые украдкой вытирали слезы. Когда воцарилась тишина, к Луне подошел тучный седой мужчина и поклонился с грацией бывшего танцора.

– Это посол Испании, – вполголоса объяснил Косцельский. – Он говорит, что рад встретить свою землячку так далеко от дома и что никогда не слышал такого прекрасного голоса. Ничего странного, я тоже, – добавил граф. – Вы не могли бы представить меня маркизе? – попросил он. – Я немного опоздал на прием и не имел удовольствия с ней познакомиться.

– Конечно, – ответил Рудницкий.

Кто-то несмело захлопал, через минуту весь зал взорвался аплодисментами. Можно было не считать голоса, чтобы понять, кто выиграл, а барышня Розалия быстро ушла, сославшись на головную боль.

– У нашей хозяйки появился крепкий орешек, – иронично прокомментировал Косцельский. – С одной стороны, ее племянница выставила себя на посмешище и была свергнута, с другой – такого приема еще не было и долго не будет. Я думаю, что после сегодняшнего выступления маркиза станет любимицей всех салонов.

Алхимик представил Луне Косцельского, после чего, к разочарованию окружающих девушку поклонников, провел ее к хозяину, чтобы поблагодарить за гостеприимство. Начальник полиции с сожалением попрощался с ними, но его жена с трудом сдерживала облегчение. «Вряд ли в ближайшее время Бунде будет приставать ко мне со своими приглашениями», – подумал с могильным юмором Рудницкий.

* * *

Большую часть обратной дороги они провели в молчании, каждый был погружен в свои мысли, лишь недалеко от отеля Луна пересела напротив алхимика и спросила о впечатлениях от приема.

– У нас будут проблемы, – сказал он. – Первое, что сделает барышня Роза, – это попросит посла проверить информацию о маркизе. И коль ты была на приеме, люди начнут тебе присылать приглашения. Ты обязательно должна организовать себе какое-то место жительства. Сейчас я могу предложить тебе апартаменты в «Пристанище», но это временное решение. Сколько времени ты сможешь находиться в отеле без вреда… для здоровья?

– Недолго.

– В таком случае не может быть и речи, чтобы ты там жила, но принимать гостей можешь.

– Я могу остановиться в другом отеле?

– Можешь, но это временное решение, ты все равно должна купить небольшой особняк. Хотя…

– Да?

– Ты обидишься, если я тебе его подарю?

– Просто так? Без каких-либо условий?

– А почему нет? У меня и так денег столько, что за жизнь не потратить. Мне было бы приятно, если бы ты приняла его.

Свет уличных фонарей выхватил из мрака удивленное лицо девушки, похоже, Луна еще не научилась владеть мимикой.

– Это мило, – сказала она. – Насчет этой беременной…

– Ты мне ничего не должна, – прервал ее алхимик. – Особняк – это подарок, не взятка.

– Я знаю, – ответила Луна. – Но я хочу тебе помочь. Покажи мне один из символов, какой убийцы нанесли на тела тех девочек.

– У меня нет при себе бумаги и ничего для письма.

– Но ты же можешь это материализовать.

Рудницкий вздохнул, проклиная свою глупость: если он был в состоянии сотворить предмет, тем более может вызвать образ. Он шепотом произнес несколько слогов и нарисовал в воздухе форму одного из символов. Знак засиял в темноте, почти ослепив алхимика, после чего распался на сотни сверкающих искр.

– Извини, я немного переусердствовал.

Девушка не прокомментировала, прикрыв лицо руками.

– Что случилось? Луна?

– Это невозможно, – пробормотала она. – Это просто невозможно. Я должна ее увидеть. Немедленно!

– Это не проблема, я оставил ее в отеле на всякий случай. Правда, сейчас ночь, но если это настолько срочно, то я разбужу барышню Водзинскую.

– Еще как срочно!

Луна выскочила из экипажа, как только они подъехали к «Пристанищу», взволнованный алхимик поспешил вслед за ней. В холле ему преградил дорогу Маевский.

– Мать Ани умерла, ее похоронили на Брудновском кладбище, а девочки и след простыл, – отрапортовал он.

– Что случилось?

– За ней пришла какая-то женщина и забрала ее. Ничего больше не удалось узнать.

– Ладно, найди мне завтра этого детектива Ангелова. Может, он сможет отыскать ребенка. Что с Водзинской?

– А что с ней может случиться? Сидит в своей комнате. После ужина пожаловалась на плохое самочувствие, я хотел вызвать врача, но она сказала, что вас подождет.