На броненосце «Князь Суворов» - Петр Вырубов

“К 10-му стихло, а остальной переход мы шли при чудных условиях погоды."

Лейтенант П.А. Вырубов. Последний снимок, сделанный на Мадагаскаре 14 декабря 1904 г., ровно за шесть месяцев до Цусимы.

Целый месяц я не имел возможности послать Вам письмо. Последний раз я писал Вам из Ангры- Пеквены 28 ноября. Неважная была там стоянка. Все время дул ветер, временами до 10 баллов, погрузка с пароходов была невозможна. Попробовали было подвести пароходы к борту, но результат вышел плачевный: поломали борт себе и пароходу и погнули в дугу 75-мм орудие нижней батареи. Уголь грузили с баркасов, принимая в час по 24 тонны. 3-го наконец стихло, а 4-го утром мы снялись с якоря и пошли кругом мыса прямо на Мадагаскар, но не в Диего-Хуарец, как предполагали раньше, а в порт St. Mari. 6-го в полдень прошли мимо Капштадта в 30 милях от него и произвели салют, по случаю царского дня. Ветер опять начал свежеть.

После полуночи мы обогнули мыс Игольный и следующие три дня шли уже попутным штормом силой 10-11 баллов. Волны доходили до 41 фута высоты, так что мы даже потеряли легкий катер № 1, разбитый вдребезги волнами. Несмотря на такие суровые условия, наши броненосцы держались идеально: размах только изредка достигал 8-9° на стороны, большей же частью не превышал 5° и по 7 размахов в минуту. Катер потеряли, главным образом, вследствие неудачного расположения шлюп-балок.

К 10-му стихло, а остальной переход мы шли при чудных условиях погоды. Особенно плохо пришлось во время шторма маленькому “Роланду” и транспорту “Малайя”. Первый справился молодцом, и не отстал от эскадры, но “Малайя” отбилась от нас, и мы даже боялись за ее участь.

16-го мы стали на якорь в проливе между Мариинскими островами и Мадагаскаром на глубине 35 сажен. Рейд открытый, и стоянка на такой глубине ничего хорошего не представляет. На переходе мы решили наконец изгнать ресторатора, кормившего нас отвратительно, и мне пришлось принять на себя его обязанности. Задача не легкая, так как провизия у нас на исходе, мясо на “Эсперансе” почти все протухло, а достать на берегу очень трудно. К счастью, 17-го “Роланд” отправился в порт Таматаву с телеграммами. Я воспользовался случаем и поехал за провизией.

Французы встретили нас очень мило, даже устроили маленькую овацию, но затем ободрали как липку, а провизию сплавили неважную. Таматава очень миленький городок, но воспоминания о нем у меня остались неважные, так как весь день 18-го мы бегали с 5 ч утра по магазинам, вечером же при погрузке попали под проливной тропический дождь, да так и проспали всю ночь мокрыми. Каким-то чудом это обошлось нам благополучно, и лихорадки мы не получили.

В St.Mari на нас посыпались один за другими тяжелые известия с Востока: ужасная гибель эскадры, бездействие Куропаткина, наконец, капитуляция Артура! Есть с чего прийти в отчаяние и пасть духом! Но, должно быть, еще велики наши духовные силы, так как с гордостью могу сказать, что и тени уныния нет на нашей эскадре, хотя один Бог знает, что мы все пережили и как нам все это тяжело. В довершение всего госпиталь “Орел” привез английские газеты из Капштадта, полные инсинуаций по нашему адресу, с массой тревожных известей из России.

“21-го из-за свежести погоды мы переменили место и стали на 10 миль северней за косой под самым мадагаскарским берегом."

“Новый год мы встречали вместе с адмиралом в нашей кают-компании."

При этих условиях известие, что Камимура с 8-мю броненосными крейсерами и 12 миноносцами идет нам навстречу и уже прошел Цейлон – было для нас большой радостью. Мне лично не верится: слишком уж глупо со стороны японцев удаляться от своей базы и подставлять нам свой флот по частям. Этим сильно повышаются наши шансы, тогда как, жди они спокойно у себя дома,- и мы сами не замедлим явится! Единственно чем можно объяснить их поведение, это свойственным азиатам опьянением своими успехами, после которых они нас уже ни в грош не ставят. Но подобное отношение к врагу редко проходит безнаказанным.

В St. Магу, по обыкновению, завалили броненосец углем. На этот раз приняли еще больше: целых 2500 т, нормальный запас – 1100. Соединение с отрядом Фелькерзама, благодаря вмешательству Петербурга, не состоялось там, где мы предполагали, так как его послали в бухту Pasindova без ведома Рожественского. Пришлось долго сноситься телеграммами как в St. Meri, так и в Pasindova-bay.

21-го из-за свежести погоды мы переменили место и стали на 10 миль северней за косой под самым мадагаскарским берегом. “Роланд” опять услан с депешами в Таматаву. По ночам у нас теперь полная охрана: треть офицеров все время наверху, команда спит у орудий, миноноски в цепи. Впервые Рожественский догадался стоять с закрытыми огнями, и то по доброму совету капитана 2-го ранга Семенова, бывшего в Артуре на “Диане”.

23-го выслали крейсера с Энквистом, а 24-го утром снялись сами с якоря и пошли на соединение с Фелькерзамом. Нам надо сделать около 500 миль, обогнуть северную оконечность Мадагаскара и спуститься на 150 миль по его западному берегу. Рождество встретили в море. Адмирал сказал команде краткую, но прочувствованную речь, причем в первый раз за все плавание поблагодарил команду за работу и даже пустил слезу! В полдень 25-го мы встретили в море “Светлану” и два миноносца из отряда Фелькерзама, посланных нам навстречу. С миноносца “Бедовый” нам передали почту, к сожалению, очень скудную. На мое имя не было ни одного письма. Ужасно грустно: со 2 декабря не имею вестей ни от Вас, ни от жены. Тяжелое время мы переживаем. Мне страшно подумать, что Саша Развозов, вероятно, убит. Это будет такой ужасный удар, что я просто не знаю, как мои его переживут. Даст Бог, в 1905 году счастье нам улыбнется, и мы наверстаем сторицей!

Команда броненосца “Князь Суворов”

Вчера наконец получил столь долгожданную почту. Привез ее французский пароход “Messageric maritime”.

Послезавтра мы двигаемся дальше: предстоит почти 30-дневеый переход Индийским океаном, и мы попадаем прямо на театр войны, так как я не сомневаюсь, что наше первое знакомство с японцами произойдет в Зондском архипелаге.

Новый год мы встречали вместе с адмиралом в нашей кают-компании.